Александр Рудазов - Серая Чума; Война колдунов. Вторжение; Война колдунов. Штурм цитадели

— Глюки, глюки! — сделала невинное лицо Ванесса. — Еще печеньку хочешь?

— Еще?… Я пока ни одной не съел!

— Не придирайся к словам.

— Буду! Ты же к моим придираешься!

— Вредный ты. И мелочный. А я и не понимала раньше, какой ты мелочный…

— Ученица, что за отношение?! - окончательно вскипел Креол. Сегодня все вокруг словно сговорились вывести его из себя. — Я твой учитель, в конце концов!

— Воздаяние свыше… — произнес куда-то в сторону Шамшуддин. — Заслуженное…

— Э?… Ты что-то сказал?… - не расслышал Креол.

— Глюки, глюки! — замахал рукой Шамшуддин. — Послышалось тебе, Верховный, с кем не бывает…

Ночь давно вступила в свои права, усыпав небосвод звездами. Заседание королевского кабинета не прекращалось ни на минуту — но многие его участники беспардонно клевали носом.

Добрая половина министров и генералов пребывает в виноватой полудреме. Логмир дрыхнет без задних ног и зазрения совести. Индрак тихо рокочет носом, положив голову на стол. Лод Нэйгавец опустил шлем, спрятав лицо, скрестил руки на груди и на все вопросы отвечает коротким «Хр-р-р…»

Вот Шамшуддин, конечно, и не думает засыпать. Маргулы не нуждаются в отдыхе. Креол, напротив, охотно бы вздремнул, но регенерация поврежденных участков сопровождается непереносимым зудом и болью — попробуй-ка, усни!

— Мясо пересолено, — мрачно сообщил Креол, откладывая вилку.

— Не может быть, — удивился король Обелезнэ, пристально изучая собственное блюдо. — У меня прекрасные повара — они никогда бы не позволили себе такой небрежности…

— Знаю, — еще мрачнее ответил Креол. — Это я его пересолил.

Обелезнэ поднял глаза, только теперь замечая опрокинутую солонку. Ванесса незаметно для себя задремала, опустив голову на стол, однорукий маг остался без присмотра и не замедлил этим воспользоваться.

— Вымойте стол и принесите герцогу другую порцию, — распорядился король, просматривая список текущих дел. — И подытожим. С основной повесткой мы закончили. Все самые насущные вопросы решены. Остался всего один — может быть, не самый важный, но тоже безотлагательный.

— Совершенно согласен, государь, — кивнул Шамшуддин, грустно заглядывая в пустой кофейник. — Этот вопрос нужно решить срочно!

— Кофе сейчас принесут. Но я имею в виду не это. Я имею в виду проблему с ее высочеством ларийской принцессой.

— А что с ней не так? — нахмурился Креол.

— Ах да, мы же тебе не рассказали… — зевнула Вон, усаживаясь ровно. — Мы тут в запарке совсем забыли про одну масюсенькую проблемочку… ну просто вот такусенькую!…

Креол выпятил челюсть. Судя по тому, до какой степени сблизила пальцы его ученица, проблема и в самом деле крохотная. Побольше зачесавшейся лопатки, но поменьше пролитого пива.

— Она что, умерла? — предположил маг.

— Кто?

— Принцесса.

— Ну не то чтобы умерла… — задумалась Ванесса. — Формально она жива, но… знаешь, давай-ка ты лучше сам посмотришь, а?… С Моав я уже консультировалась, но она спасовала. Говорит, ей с таким не справиться.

— Чувствую, отдохнуть мне еще долго не дадут, — пробурчал Креол, с трудом отлепляясь от стула. Рука выросла уже до середины предплечья, но двигаться пока еще не двигается. — Ни сна, ни отдыха измученной душе…

— Шекспир?

— Э?…

— Шекспира цитируешь?

— Ученица, я не понимаю, о чем ты вообще говоришь, — терпеливо ответил Креол. — Кто такой этот твой Шекспир, и почему я должен его цитировать?

— Ладно, проехали, — отмахнулась Вон. — А ты что, соль просыпал?… Плохая примета…

— Приметы — чушь, в них верят только идиоты, — буркнул Креол. — Ты идешь?

— Естественно. Ваше величество, мы отойдем ненадолго, вы не возражаете?

— Это ни к чему. Я распорядился доставить объект прямо сюда.

— А зачем я тогда вставал?! - возмутился Креол, плюхаясь обратно на стул. — Вставать и тут же снова садиться — плохая примета, между прочим!

«Объект» доставили уже через минуту. Четверо дюжих гвардейцев торжественно внесли в кабинет носилки. Златовласая девушка, на них возлежащая, выглядит донельзя скучающей.

Позади семенит Тровальдо Чизарони, ларийский посол в Рокуше. При виде принцессы — с заткнутым ртом, связанной по рукам и ногам — старик поминутно ахает и хватается за сердце.

Индрак Молот мотнул головой, стряхивая остатки сна, и недоуменно уставился на носилки, водруженные на стол. Чуть опустил глаза — на подносе по-прежнему лежат столовые приборы и приправы.

— Индрак удивлен, — нахмурил лоб дэвкаци. — Индрак не знал, что люди едят других людей. Или Индрак что-то неправильно понимает?…

Креол же при появлении Гвениолы мгновенно отбросил лень и начал принюхиваться к воздуху подобно ищейке. Ноздри расширились до предела, зрачки напряженно сузились, а лоб пошел складками.

Аналогично напряглась и Гвениола. Точнее — пребывающая в ее теле Руаха Карга. Престарелая колдунья смотрит уже не с презрительным вызовом, как минутой раньше — нет, в глазах ясно читается беспокойство.

— Спешу порадовать вас приятной новостью, зеньора Руаха, — заговорил король. — Мы наголову разбили ваших…

— Молчать!!! - бешено взревел Креол. — Ни слова, ни звука! Завязать ей глаза!… Заткнуть уши!… Залить свинцом!… хотя ладно, это уже перебор.

— Да как вы смеете кричать на венценосную особу, герцог?! - подался вперед Джориан. Его голос зазвучал рыком барса, изготовившегося к броску.

В воздухе ощутимо повисло напряжение. Креол, сам охотно орущий на всех вокруг, люто ненавидит, когда ему отвечают взаимностью. Вспыльчивый и раздражительный, с тяжелым характером и застарелыми садистскими наклонностями — что ни говори, общаться с подобным человеком не так-то легко.

Однако в этот раз он, кажется, вообще не обращает внимания ни на кого. Креол неотрывно смотрит в глаза Гвениолы — и по виску скатывается капля пота. Он-то сразу понял, кто сейчас таится за этой шелковой кожей и глазами цвета небесной лазури.

Колдунья огромной силы и опыта. Совершенно другой тип — ни в чем не похожий на Ригеллиона Одноглазого.

В единоборстве… что может показать Руаха Карга в единоборстве? Креол нахмурился, понимая, что не знает ответа. Магов, сражающихся исключительно ментально, в его родном Шумере называли Зрящими — и относились к ним с неприкрытой опаской.

Одно дело простейшие чары, воздействующие на разум, — для мага подобная ерунда не помеха, тут легко защитится даже подмастерье. Однако в любом виде Искусства существует Высшее Мастерство. Шамшуддин овладел подобным в телекинезе — и стал архимагом, используя, строго говоря, одно-единственное заклинание. Во множестве вариаций, но тем не менее.

А Зрящие… Зрящие сражались не магическими клинками и стрелами, но исключительно разумами. Их битвы выглядели чем-то вроде игры в гляделки — неподвижное сидение друг против друга, а потом один из дуэлянтов падает замертво.