Михаил Бабкин - Слимпериада. Трилогия

– Тем более прогуляюсь, – решил Семён и направился по коридору вглубь: медленно, неторопливо, внимательно глядя по сторонам.

Длинный коридор, с рядами одинаковых дверей по обе стороны, освещался слабо – маленькое грязное окошко в торце коридора выходило на северную сторону замка и света давало чуть-чуть. Наверное поэтому Семён почти сразу заметил тускло светящееся оранжевое пятно на стене между дверями, на полпути к окну: пятно по своей форме было точь-в-точь как заколдованная дверь, об которую только что расшибся старательный отец Вуди. С той лишь разницей, что было раза в три меньше: оранжевый прямоугольник находился аккурат между полом и потолком на той же коридорной стене, где располагалась и зачарованная дверь.

– Есть, – прошептал Семён, останавливаясь напротив пятна. – Мар, ты не поверишь, но, кажется, я нашёл то, что нужно. Чётко выраженную магию нашёл! Оранжевого цвета.

– А я что говорил, – довольным голосом сказал медальон. – Я тебе всякой ерунды не насоветую! Опытный я. Мудрый.

– Несомненно, – согласился Семён. – А теперь, мудрый ты наш, помолчи немного: я работать буду. – Семён укоротил рукава своей сутаны и хотел было внимательно осмотреть пятно, как в наступившей тишине внезапно раздался глухой удар и невнятный вопль. Семён обернулся на звук: отец Вуди опять ушибся, но на этот раз плечом и головой; в коридоре стоял мерзкий запах, как от сгоревшего столярного клея. Видно, монах испробовал новое взломное зелье. С жабьим цветком мертвеца.

– Есть же на свете упёртые люди, – вздохнул Мар. – Ей-ей, он телец по гороскопу! Круторогий.

Давай, Семён, не отвлекайся. Работай. Надо побыстрее дверь открыть! Не для графа, а для отца Вуди. В лепёшку ведь расшибётся, неугомонный…

– Эт-точно, – согласился Семён и, не обращая внимания на охи-ахи и причитания ушибленного монаха, вплотную занялся оранжевой магией.

Прямоугольное пятно было не на самой стене, а несколько перед ней, и походило на голографический экран-дисплей из числа тех, что обязательно присутствуют в фильмах о компьютерных хакерах недалёкого будущего. Только вместо значков-пиктограмм или сообщений наподобие «Доступ запрещён», «Вирус внедрён», «Тебе конец, хакерская морда!» на пожарно-оранжевом прямоугольнике имелись отпечатки двух ладоней. Отпечатки были зелёными и резко контрастировали с общим пожарным фоном; под отпечатками на стене тонким гвоздиком были процарапаны контуры тех же ладоней.

– Стенные ладони! – вспомнил Семён слова деда графа, слова, показавшиеся бессмысленными и Локиру, и Семёну. – Вон оно что!

– Ладони? – встрепенулся Мар. – Где?

– Здесь, на стене нацарапаны, – Семён поводил пальцем над зелёными пятернями, словно очерчивая их. – Теперь видишь? На магическом плане они, между прочим, зелёные-презелёные. Как июньская трава.

– Теперь вижу, – задумчиво сказал Мар. – Что ж, всё ясно: кладёшь свои ладони на эти, на процарапанные, и дверь открывается… Всё просто. Но… Ты знаешь, я впервые встречаюсь с отдалённой вещевой магией. Слышать – слышал, а сталкиваюсь в первый раз.

– Что такое «отдалённая магия»? – Семён решил не торопиться с травяными отпечатками, успеется ещё, а вначале послушать Мара. На всякий случай. Вдруг оно не безопасно, это разноцветное колдовство?

– Отдалённая ма… – начал было медальон, но его прервал вопль отца Вуди: монах сидел на полу, тряс головой и ревел как разъяренный медведь-шатун – видимо, он опять что-то себе отбил.

– Я тебя доконаю! – кричал отец Вуди, грозя двери кулаком. – Ты у меня ещё попляшешь! – как может плясать дверь, Семён представить себе не мог, не пляшут двери, но отцу Вуди сейчас явно было не до логики. Потому что следом пошли громогласные перечисления сексуальных извращений, которыми занималась мама закрытой двери, её – мамы – ближние родственники и родственники родственников.

– Крепко он голову себе ушиб, – озаботился Семён. – Эк нашего алхимика разобрало…

– Да, похоже, ему для творческой работы и головы не жалко, – согласился Мар. – Очень ответственный человек. Трудоголик.

– …в гробу видал, – уже спокойным голосом закончил монах свою тираду. – Всё, к чёрту проверенные рецепты! Сейчас я такое создам, такое!… Одна труха от тебя останется, – отец Вуди погрозил двери кулаком, выплеснул из плошки остатки очередного, неудачного состава, и принялся за приготовление нового. Оригинального, непроверенного. Самодельного.

– Как бы он нас всех не взорвал к хренам собачьим своим экспериментом, – всполошился Мар. – С него станется! Коротенько об отдалённой магии – и открывать. Пока не началось.

Отдалённая магия как таковая – это работа с образами. Типа если бы ты куклу своего врага создал, поистыкал её всю иголками, а враг после этого тут же и помер от огорчения. Понятно?

– Ясное дело, – кивнул Семён, вспомнив проткнутую спицей тряпичную куклу в мавзолее легионеров. – Слыхал, а как же! Культ Вуду называется, его негры придумали. И Вуду, и культ.

– Вуду оно там, или не вуду, это без разницы, – категорично заявил медальон. – В разных Мирах отдалённое колдовство по-всякому называется. Так вот: некоторые продвинутые маги, говорят, могли создавать образы вещей, а не живых существ. И работать с этими образами. Что считается практически невозможным – неодушевлённые предметы не откликаются на такого рода воздействие… Это и есть отдалённая вещевая магия.

Здесь, Семён, кто-то из продвинутых поработал: создал образ двери и разместил его в стороне, чтобы разные алхимики-умельцы реальную дверь не смогли открыть. Как бы ни старались.

Сечёшь, к чему я веду?

– Не-а, – Семён удручённо помотал головой. – Темна твоя речь, как сказал бы граф Локир. И невнятна.

– Невнятно у логопеда говорят, – проворчал Мар. – Ты прикинь: комнату запечатал дед, так?

– Так, – Семён поглядел в сторону отца Вуди: над далёкой плошкой плясало высокое радужное пламя. Колдовское. Верно, монах со злости намешал в посудине такой коктейль, что последствия от его применения могли быть самыми непредсказуемыми. Непредсказуемыми и разрушительными.

– Одно из двух, – медальон солидно прокашлялся. – Либо дед графа был крутым колдуном, либо ему кто-то помог. Кто-то из пропавших хрен знает когда магов-творителей. Из тех, кто излишки всемирного волшебства в магическое золото перековывал. Из которого потом Слимп вылупился. Вряд ли это дед… маги не помирают в одночасье. Тем более – молодыми. Могут погибнуть, да, но помереть попросту – нет. Вывод?

Семён хотел было ответить, что вывод ему ясен: что не все маги-творители пропали хрен знает когда, что, видать, болтаются некоторые где-то по Мирам; что по барабану ему те маги, они сами по себе, а он – сам по себе… Но не успел.