Евгений Щепетнов - Монах. Предназначение

Лавина гвардейцев уже проскакала половину пути, когда осаждающие, наконец, заметили угрозу о спины, закричали, и повернулись к новому противнику. Во всадников полетела туча болтов, но сбить скачущего всадника, навскидку – это не так просто. Да, из сёдел вылетели человек десять бойцов, несколько лошадей кувыркнулись, подстреленные на ходу, но остальные гвардейцы дали залп из ружей.

Густое облако дыма заволокло поле боя, и когда оно рассеялось, раздутое ветерком, открылась ужасающая картина – нападавшие были буквально сметены выстрелами солдат. Не помогла и броня, тем более что в тяжёлую броню были одеты не все, а примерно тридцать процентов нападавших. Остальные носили длинные кольчужные рубахи с кольчужными капюшонами, а на некоторых не было и этого – в основном на стрелках.

На земле остались лежать сотни, буквально сотни людей – убитых и раненых – стонущих и кричащих от боли. Картечь, круглые шарики которой летели как капли свинцового смертоносного дождя, снесла вражеское войско.

Они не были готовы к атаке со спины – их упущение, как подумал Андрей. Надо был выставить боевое охранение, заслоны на дороге, но это не было сделано.

'Непрофессионалы!' – с презрением военного к гражданским ополченцам подумал Андрей.

Мало кто из саждавших смог остаться на ногах под смертоносным огнём, но и они были ошеломлены и находились в шоковом состоянии.

Придти в себя им не дали. Гвардейцы остановились в десяти метрах от нападавших, и дали второй залп.

Это был конец. Если кто-то ещё и остался жив, то сражаться он точно не мог. Поле боя заливали лужи крови, в которых копошились раненые. Со стен завода палили защитники крепости, добивая живых пулями со стальным сердечником. Не прекращались выстрелы и в сторону территории завода, видимо внутренний бунт ещё не был остановлен.

Ворота стали открываться – они были сильно побиты, покорёжены, то нападавшим всё-таки не удалось их разбить. Крепкий дуб, окованный сталью – его не смог взять таран.

Андрей побежал к воротам, следом припустил Зоран. Они добежали до завода тогда, когда гвардейцы уже втянулись вовнутрь, и снова началась активная пальба. Затем всё стихло.

Вбежав в ворота, Андрей увидел площадь перед конторой Надила, заваленную несколькими десятками трупов. У многих были заточенные железки, кайла, лопаты – видимо они шли на приступ конторы, когда их встретили залпами из ружей.

Это были заключённые – их сразу можно узнать по специальной форме, которую им пошили по указанию Андрей – чтобы их было видно издалека. Ярко –жёлтые штаны и рубахи.

Стёкла в окнах конторы были перебиты камнями, и комнатах копошились люди. Из окон торчали ружья, оставленные защитниками на месте стрельбы.

– Отец ранен! – крикнул сын Надила, выбежавший навстречу Андрею с лицом, чёрным от порохового дыма. Андрей вытер ноги у порога, отчищая от подошвы прилипшие к ногах кусочки черепа, кожи, желтоватые куски мозга и сгустки крови – пока шёл через площадь, испачкал башмаки буквально по щиколотку. Оттёрлось плохо, и он махнув рукой, пошёл следом за Энаром.

Надил лежал в соседней комнате и в груди у него торчал арбалетный болт. Он был в сознании, и увидев Андрея, попытался что-то сказать, пошевелил рукой, но из его рта полился пенистый поток крови и мастер затих, глядя мёртвыми глазами в потолок. Андрей бросился к нему, попытался подкачать, восстановить ауру – но та была серой и недвижной, жалким подобием ауры человека. Надил умер.

Андрей посмотрел, оказывается, из груди мастера торчало два болта – один в лёгком, один засел прямо рядом с сердцем. Даже если бы Андрей успел к нему живому – тот почти не имел никаких шансов выжить – удивительно, что мастер вообще прожил столько времени, дожил до прихода компаньона.

– Когда это случилось? И как? – хрипло спросил Андрей, опустошённо глядя на человека, с которым связывал свои надежды.

– Он полез на стену. Я его останавливал, но он не слушал. И высунулся из-за парапета. Вот результат. Он ждал вас, что-то хотел сказать. И не успел. Его ранили прямо перед вами, буквально за минуту до атаки гвардейцев. Мы его отнесли сюда. И всё. Не дожил…

Энар зарыдал, Андрей тоже проглотил комок в горле, и откашлялся. Потом спросил:

– Как всё получилось? Когда начался штурм?

– Как только вы и господин Гнатьев уехали, минут через двадцать стражники доложили что сюда бежит толпа вооруженных людей – вытерев глаза сказал Энар – мы закрыли ворота. Они вначале потребовали старшего, на переговоры. Отец пошёл на стену. Те предложили сдаться, сказав, что здесь по распоряжению настоящего, истинного императора Балрона Хеарта Первого. И если мы не сдадимся – нам конец. Отец их обматерил. И началось…они вначале полезли на стены – тут им обломалось. Мы их раздолбали из ружей. Тогда они начали стрелять из арбалетов и не давали поднять головы. Затем срубили здоровенное дерево, притащили его, и начали долбить в ворота. Вместе с деревом сделали щиты – видимо заранее готовились, знали о ружьях, тактика была уже разработана. Всё бы ничего – но заключённые подняли бунт и бросились на контору, видимо хотели захватить ружья. Пришлось перебить практически половину. Мы бились на две стороны – снаружи люди Хеарта, изнутри заключённые. Погибло много рабочих, несколько охранников – заключённые побили. Все наши – помощники – все живы. Некоторые легко ранены, но ничего серьёзного. И только отец… – Энар снова всхлипнул, справился с собой и спросил:

– Что происходит в городе?

– Бунт. В городе бунт. Мятеж – угрюмо ответил Андрей, и опустившись на колени, ладонями закрыл невидящие глаза Надила. Ему было больно и горько.

– Как вы могли проморгать?! Почему вы не узнали, что зреет бунт? Как вы допустили, чтобы даже некоторые священники поддержали мятеж и проповедуют о необходимости смены императора? – Андрей почти выкрикнул эти слова и ударил кулаком по столу, по очереди глядя в глаза Начальника Стражи и Первого Инквизитора.

В кабинете воцарилось молчание. Оба чиновника силовых структур потупили глаза

Андрей сел на место и заставил себя успокоиться. Потом глухо сказал:

– Доложите, каково состояние дел на полдень сегодняшнего дня. Кто доложит?

– Я – Фёдор поднялся с места, но Андрей махнул рукой – сиди, мол.

– На сегодня мятежом охвачены три района города. Само собой – портовый район – это главный рассадник шпаны. Тем более, что они недовольны истреблением своих главарей. Ремесленный район – эти недовольны всегда и всем. Например – тем, что выросли цены на хлеб. Подстрекатели из числа наймитов аристократии бегают и кричат, что виноват император и нужно его поменять. На улицы вышли студенты.