Дэниэл Абрахам - Путь Дракона

Он пытался занять себя книгами, но даже легенды о Добром Рабе не могли отвлечь его от постоянно грызущего вопроса: каким будет королевский приговор? В самых радужных его мечтах король Симеон вставал с Расколотого Престола, чтобы лично своей королевской дланью утереть слезы Гедеру, и оправдывал его. В худшем случае, король отправлял его тело назад в Ванаи, валяться среди трупов, на съедение воронам, отъевшимся на мертвечине.

Между этими крайностями, в сознании Гедера нашлось место для почти бесконечного количества мрачных образов. И по мере того, как горы и долины становились все более знакомыми, а драконья дорога петляла меж холмов, на которых он раз сто бывал до этого, Гедер обнаружил, что уже созрел для любого сценария своей смерти и унижения. Сожгут его заживо? Это будет справедливо. Посадят в тюрьму и забросают дерьмом и падалью? Он и это заслужил. Все-все было бы лучше этого самоедства и немого раскаяния.

На горизонте показался огромный уступ, на котором стоял Кэмнипол. Черный камень отливал синевой из-за расстояния и атмосферной дымки. Королевский Шпиль казался не более чем светлой черточкой. Одинокий всадник мог бы доскакать до него за пару дней. Войску на марше потребуется не меньше пяти. Королевские маги, возможно, уже их увидели. С тоской и ужасом Гедер вглядывался в приближающийся город. С каждой милей страх становился сильнее, а движение по дороге все оживленнее.

Сельскохозяйственные угодья, окружавшие столицу, были одними из лучших в мире, темная почва, орошаемая рекой, все еще оставалась плодородной со времен битв, гремевших здесь тысячелетия назад. Даже в голодное время года, сразу после оттепели, земля пахла изобилием и обещанием пищи. Пастухи гнали свои стада по драконьей дороге с зимних пастбищ в низине в сторону гор на западе. Фермеры приводили волов на поля, готовые для вспашки и сева. Ехали сборщики налогов в окружении небольших отрядов вооруженной охраны, выгребая все, что можно у жителей городков до того, как их договоры аренды истекут. Одинокий всадник на хорошей лошади был здесь редкостью, так что Гедер знал, что серый жеребец, скачущий на юг, это по его душу. И только когда лошадь приблизилась, а он узнал во всаднике Джори Каллиама, напряжение спало, и он вздохнул с облегчением.

Он увел своего скакуна с драконьего нефрита в придорожную грязь, позволяя колоне продолжать движение без него. Джори осадил коня так близко, что животные могли хлестать друг-друга хвостами по мордам, а колено Гедера почти касалось седла Джори. Лицо того было серым от истощения, и только взгляд был ясным и цепким, как у хищной птицы.

— Какие новости? — спросил Гедер.

— Дуй в город, — сказал Джори. — И поживее.

— Король? — спросил Гедер, но Джори покачал головой.

— Мой отец. Он хочет видеть тебя как можно скорее.

Гедер облизал губы и посмотрел на повозки, медленно двигавшиеся мимо него. Некоторые возницы и ратники делали вид, будто не замечают их пару, другие откровенно пялились. С тех пор, как они покинули то, что осталось от Ванаи, Кэмнипол был целью, к которой он стремился, конец его борьбы. Но сейчас, когда время пришло, хотелось оттянуть возвращение еще хоть на чуть-чуть.

— Не думаю, что это мудро, — сказал Гедер. Не на кого оставить командование, и если я…

— Оставь на Брута, — перебил Джори. — Не особо сообразительный, но достаточно способный, чтобы вести колону по дороге. Просто скажи ему, чтобы разбил лагерь у восточных ворот, и ждал дальнейших указаний. Не отдавай ему приказа о роспуске войска.

— Это… а о боевом духе ты подумал? Не хочу, чтобы мои люди подумали, будто я бросил их.

Выражение лица Джори было красноречивым. Гедер опустил голову, щеки его пылали.

— Пойду, найду Брута, — сказал он.

— И костюм получше, — добавил Джори.

Пока он инструктировал Брута, Джори инструктировал его. Гедер также сменил гнедого мерина, который был под седлом все утро. Когда войско осталось позади, Гедер скакал на молодом, резвом коне, в компании Джори Каллиама. До города было слишком далеко, чтобы пускать коня в галоп, но Гедер ничего не мог с собой поделать. На несколько минут он отпустил поводья, сражаясь с напором ветра, упиваясь если не самой свободой, то ее иллюзией.

Они остановились на привал в хижине под почерневшей крышей, где грязная тропа пересекалась драконьей дорогой. Оба были настолько измучены, что сил хватило только на то, чтобы позаботиться о лошадях. Гедер провалился в сон без сновидений, а проснувшись утром, обнаружил Джори, седлавшего мерина. Когда они выступили в путь, в голове у Гедера уже почти прояснилось.

Перед ними вырастал Кэмнипол.

Южный подступ к городу был крутым, полоса драконьего нефрита карабкалась вверх по уступу подобно развязавшейся ленточке, упавшей на землю. Время и непогода изъели камень, оставляя участки в сотни и более футов, где дорога змеилась прямо по воздуху, и ничего, кроме осторожности, не защищало путешественника от падения. Пронизывающий весенний ветер приходил только со стороны города и долины, оставленной внизу. Там и тут грубые деревянные мостки соединяли дорогу с пещерами и лачугами, цеплявшимися за склоны скалы. Постоянная боль в ногах беспокоила Гедера, поэтому он не обращал внимания ни на нагромождения скал, ни на корявый кустарник, не замечал, как вырастает Королевский Шпиль и нависает над ними громада городских стен, пока не был пройден последний поворот. Огромные, сияющие арки и величественные башни, казалось, выросли из ниоткуда, город восстал из снов.

Южные ворота были узкими, чуть более чем щель в высокой серой скале. Створки кованной бронзы и драконьего нефрита разошлись в стороны, освобождая проход. Сразу за воротами, обнаружилась дюжина всадников в эмалевой броне, на боевых конях в бардах, под стать своим всадникам.

Как только Гедер и Джори приблизились, всадники обнажили мечи. Лезвия сверкнули в лучах полуденного солнца, и сердце Гедера забилось в груди, словно лиса в капкане. Он предвидел этот момент, и боялся его. Джори кивнул ему с улыбкой, значения которой Гедер не понял. Пустое. Гедер унял страх, и дрожа поехал сдаваться, радуясь, что не забыл одеть свой добрый кожаный плащ.

Одинокая фигура отделилась от тени там, где дорога проходила через стену. Хотя и не на коне, человек сразу же приковал внимание всех собравшихся. Первокровный, старик. Седые виски, острое и проницательное лицо. То, как он держался, производило впечатление, будто он выше ростом, чем всадники. Гедер послал мерина вперед. Вблизи все сомнения развеялись — перед ним был отец Джори. Те же глаза, та же челюсть. Он смотрел на Доусона Каллиама.

— Господин Паллиако, — обратился Каллиам-старший.