Танит Ли - Зиндер

Он успел вовремя — даже на мгновение раньше — и стал Квакером. Теперь он готов был встретить новый интересный день.

Зиндер-Квакер никогда не задавался вопросом, почему все это с ним происходит и как он это делает. Для него ответ был очевидным. Ему нравилось удовольствие, ему нравилась сила. Настоящей радостью для него, величайшей из всех возможных, было именно то, что он совершал, чуть-чуть сдвигая землю с ее оси. Заставить мир страдать и плакать может любой. Для этого не требуется ни капли воображения. Это ребячество. В этом нет ни малейшего вызова. А вот починить разбитый кувшин отчаяния, злобы, болезней и несчастий — для этого нужен творческий ум. Вот где подлинная сила — взять и утешить весь мир, чтобы он удивился! Зиндеру бесконечно нравилось это.

Но все же — как он мог осуществлять подобные вещи? Кем он был — это существо, таящееся внутри внешней оболочки?

Зиндер не знал. Ему и не хотелось выяснять. Это всегда жило в нем. Даже когда он лежал в колыбели — то бесформенное дитя, которое деревенские настолько не могли терпеть, что хотели скормить волкам. Да, даже тогда он вылетал по ночам и незримо кружил в воздухе — тогда он был не больше мотылька, — поправлял черепицу на крыше, пугал мышей, прогоняя их от опасности. И про себя смеялся. В четыре года, когда разум пробудился и Зиндер начал мыслить словами, он уже понимал, что делает. Вот и все. Чем дольше он это осуществлял, тем лучше у него получалось — так обычно и бывает, когда занимаешься любимым делом, к которому у тебя талант.

Юноша на мгновение заснул — это все, что нужно было Зиндеру, или Квакеру, чтобы отдохнуть.

Коралловая прядь зари проникла в бревенчатую пещерку и наполнила закрытые глаза юноши, словно две ложки. Он пробудился.

Теперь это был Квакер. Но днем он тоже ведал счастье — и никогда не боялся. Он не задумывался над деталями — как и будучи Зиндером, — осознавая, что в конечном итоге ничто не способно ни погубить его, ни сбить с пути. Ведь Квакер — это Зиндер, а Зиндер — это Квакер. Ответ — это загадка, загадка — это ответ.

Квакер сел и, как всегда, рассмеялся.

Тем утром два молодых жителя деревни шли на поле. У них болели головы; один переживал из-за украденной монеты, другой мечтал о пуховой перине. На опушке они наткнулись на Квакера, сшибли его наземь и попинали.

Послышался хруст — Квакер подумал, что хруст кости.

— Гони урода вонючего! От него одни неприятности! Чтоб он сдох!

Квакер лежал у подножия дерева, не успев почувствовать боль, поскольку сломанная нога исцелилась в считаные секунды.

Молодые люди этого не знали. Они склонились над Квакером, сыпля ругательствами. Станут ли они его убивать? Получится ли у них?

Тут раздалось ужасное рычание.

Неужели это черный медведь выскочил из леса?

Драчуны отскочили назад, но никакого медведя не увидели. За их спинами стоял Великий Охотник, вооруженный ножами и луком; его ухмылка отпугнула бы даже дикого вепря.

— Отцепитесь от него, мерзавцы! А то я вам накостыляю!

Молодые люди побежали, бурча, что старый дурак небось неровно дышит к гулящей мамаше Квакера, а Охотник подошел к юноше и поднял его.

— Благодарю вас, — произнес Квакер с королевской любезностью.

Великий Охотник вдруг понял, что впервые слышит, как Квакер разговаривает. Смущенный и изумленный, Великий Охотник чуть было не поклонился.

— Да не за что, — пробормотал он.