Валерий Сальников - Гур

— Уймись наконец, мучитель ты несносный, — хмыкнул Гур.

Наконец держатель фондов и богатый налогоплательщик, за которым мы следовали, зашел в помещение, где стояло за бюро с десяток человек, усердно царапающих перьями листы пергамента. Увидев вошедшее руководство, все выпрямились и застыли. Пройдя мимо окаменевших клерков, начальство открыло внутренний кабинет, подождало, когда мы соизволим зайти, и затворило дверь. Какое вежливое. После этого, сняв с шеи цепочку с ключом, банкир залез в большой резной шкаф, извлек два мешочка, похожих на тот, который Гур отхватил во время прошлого визита, и положил их на стол. Подошел к окну и начал разглядывать открывшийся пейзаж. Наверное, заметил что-то интересное.

Мы взяли добровольные взносы в нашу кассу взаимопомощи и разместили в подсумках. Я вежливо попрощался с филантропом, но он не обратил внимания. Наверное, задумался над тем, где бы еще достать денежек для следующих транзакций. Миновав корпящих письмоводителей, мы устремились к приемной гроссмейстера с целью организации беседы в обстановке военно-полевой искренности. Опять повторились манипуляции охраны с дверьми. Нетрадиционалист в мундире впустил нас к гроссмейстерский зал и аккуратно закрыл дверь.

Подойдя к гроссмейстеру, я заметил, что тот положил руки на подлокотники и смотрел вперед ничего не выражающим взглядом. Особой ненависти к человеку, замыслившему убийство не только меня с Гуром, но и жен и детей, я не ощущал. Имелось лишь ясное понимание того, что его нужно уничтожить и забыть о былом существовании. Я взглянул на батю.

Приступим.

Отпустив Посвященных и прихлебывая травяной отвар со свежевыпеченными булочками, я размышлял над последними событиями. Я не мог уронить лицо и отдать капитана Верца для королевского суда, чтобы избежать блокады обители. Правда, при наших запасах продовольствия, пару лет блокады мы выдержим, но за это время окончательно утратим контроль над остальными обителями. Необходимо принять срочные меры, способные решить проблему. Мне нужно встретиться с командиром королевской гвардии, блокирующей крепость и, поставив под контроль, нанести визит королю. Тогда все будет устроено наилучшим образом. Но здоровье пока не позволяет это сделать. Хотя правая рука уже подчиняется.

Сообщения от наблюдателей о ходе карательной акции против Знающих не радовали. Единственным успехом было весть о двух арбалетных болтах в теле магистра. Вряд ли он выживет при таком ранении. Тот факт, что отряд убийц был после этого вырезан королевской охраной, меня не беспокоил. Второй отряд попал в засаду и полностью уничтожен на подступах к обители протектора. Найти замену и повторить. Что получилось у третьего отряда, пока неизвестно. Надеюсь, им удалось взорвать дом охранников и убить всех, в частности, лысого гаденыша, посмевшего поднять на меня руку. Амулет покойного капитана Вирта, мастера магии воздуха, имел чудовищную взрывную силу, а мое управляющее заклинание позволит применить его в тот момент, когда все живущие в доме соберутся на обед.

Внезапно мною овладело странное оцепенение. Необычайная слабость разлилась по телу. Я хотел дернуть за шнурок колокольчика, чтобы вызвать Налина, но руки не подчинялись и онемело лежали на подлокотниках кресла. Дверь перед моими глазами отворилась. Попытался крикнуть дежурному адъютанту, но не смог произнести ни слова. Рядом со мной появились две фигуры, в которых я узнал лысых охранников магистра. Как они здесь оказались? Я не мог ни говорить, ни двигаться и лишь беспомощно смотрел им в глаза. Попытка ментальной атаки была легко парирована крупным охранником, а разум молодого гаденыша вообще не поддавался всматриванию. Здоровяк убрал с переносного пюпитра чашку с отваром и разместил на нем пустой лист приказа Гроссмейстера и письменный прибор.

— Гроссмейстер, сейчас вы напишете ultimo ordine, то есть последний приказ, — произнес заморыш.

Как безвольная кукла, я взял стило и обмакнул в краску. Стало ясно, что я нахожусь под полным магическим контролем.

— Я, Гроссмейстер ордена Света, приказываю Совету Посвященных следующее, — здоровяк начал медленно диктовать.

— Прима. Совет соглашается на управление обителью наместником, назначаемым королем. По исполнению настоящего приказа распоряжения наместника имеют высший приоритет для Совета.

— Секунда. Совет открывает ворота крепости и допускает на территорию ордена королевские войска. Вооруженное сопротивление королевским службам или саботаж запрещается.

— Терция. Дочерние обители ордена Света объявляются свободными от любых обязательств перед материнской обителью.

Строчки ложились на пергамент одна за одной.

— Кварта. Тайная стража ордена Света упраздняется, начальник тайной стражи выводится из состава Совета и переходит в распоряжение коменданта крепости. Остальной состав стражи передается командиру дозорной службы.

— Квинта. Канцелярия Гроссмейстера упраздняется и переходит в подчинение главному интенданту ордена Света. Начальник канцелярии выводится из состава Совета.

— Секста. Должность Гроссмейстера ордена Света ликвидируется. Действующий Гроссмейстер самостоятельно уходит из жизни.

— Гроссмейстер, завершив последний пункт, начертайте ваш вензель и приложите печать.

Я поставил вензель и приложил перстень с печатью Гроссмейстера. Разум был заполнен злобой и ужасом, но я ничего не мог противопоставить магическому контролю. Здоровяк взял с пюпитра приказ и внимательно прочитал. Кивнул головой.

— А теперь, Гроссмейстер, умрите.

И я умер.

Заботливая мама Анниэль аккуратно расчесала мои волосы и восхищенно почмокала губами, глядя на мое отражение в серебряном зеркале.

— Какие замечательные черные кудряшки у тебя. Сейчас ты красивая девочка, а когда вырастешь, станешь очень красивой женщиной.

— А я? — заинтересовалась Жанниэль, строящая из игрушек высокую пирамиду.

— И ты, моя птичка, тоже будешь прекрасной девушкой, когда вырастешь, — ответила мама.

Пирамида обрушилась. Жанниэль тоже упала. Я подняла ее и аккуратно поставила на ноги. Потом указала маме на неправильность: