Глен Кук - Седая оловянная печаль

Стоит вообразить, что дела в полном порядке и можно высоко держать голову, – бац! – старина Рок налетит на тебя с разбегу и даже не подумает извиниться. С Гарретами такое случается на каждом шагу.

Я и есть Гаррет. Полюбуйтесь: чуть больше тридцати, чуть выше шести футов, чуть тяжелее девяноста и, боюсь, скоро поправлюсь еще – я не прочь побаловаться пивком. Волосы каштановые. Чего только обо мне не говорят – я и циничный, и угрюмый, и надутый, бука, одним словом. Коварен как змей, утверждают недоброжелатели. Но, черт возьми, сердце-то у меня доброе, ей-богу, доброе, я просто неуклюжий старый мишка с неотразимой улыбкой и нежной душой.

Не верьте слухам. Я, конечно, реалист, но порой во мне вспыхивает романтический огонек. Раньше пламя было куда ярче, но мне пришлось пять лет прослужить в Королевской морской пехоте. Я мог бы сохраниться гораздо лучше.

Морли называет меня лентяем. Грязная клевета, не стоит слушать этого непоседу, чья мораль напоминает флюгер под ветром. Я не лентяй, но работаю только, когда деньги нужны позарез. Я – частный агент, сыщик. А значит, мне немало времени приходится проводить среди многопочтенных личностей, которых вы не пригласили бы к обеду: похитителей детей, шантажистов, разбойников, воров и убийц.

Ну да, они тоже когда-то были невинными младенцами.

В моей жизни нет ничего великого и героического, в исторических хрониках мне не отведут ни строчки. Зато я сам себе хозяин, сам распределяю время и решаю, за какие дела браться, за какие нет. Мне не нужно изворачиваться, заискивать, совесть моя чиста.

Так вот, без крайней необходимости я стараюсь не работать, поэтому всегда смотрю в глазок, прежде чем открыть дверь. Если посетитель похож на клиента, я просто не отвечаю на стук.

Был славный денек, а ведь год только начался. Но небесное начальство отлынивало от работы, зимой и не пахло, снег таял, и на шестой день этой неправдоподобной оттепели на деревьях начали распускаться почки. Боюсь, они поторопились.

Я ни разу с начала оттепели не выходил из дому, сидел за столом и составлял счета по двум незначительным расследованиям. Я уже подумывал, не пойти ли прогуляться, пока совсем не рехнулся от духоты, как кто-то постучал в дверь.

У Дина был выходной, пришлось самому тащиться к двери. Я подошел, посмотрел в глазок – и обомлел. Да что там, братцы, я просто остолбенел!

Вестницы всяких серьезных передряг обычно носят юбки и выглядят, как вам и не снилось. Скажу проще, для непонятливых – у меня слабость к хорошеньким девушкам, аппетитным, как персик. Но я потихоньку умнею. Дайте мне годков тысячу и…

Но это был вовсе не персик. Это был человек, которого я знал много лет назад и никак не ожидал встретить снова. Да мне и не хотелось с ним встречаться. Но не похоже было, что у него крупные неприятности. Так, небольшое дельце. И я отпер. Первая ошибка.

– Сержант! Какими судьбами?! – и я протянул руку. В пору нашего знакомства я бы на это не отважился.

Он был лет на двадцать старше, такого же роста, килограммов на десять легче. Морщинистое лицо цвета дубленой кожи, большие оттопыренные уши, маленькие черные глазки. В темных волосах появилась седина, раньше ее не было. Такие безобразные физиономии попадаются, слава Богу, не часто. А здоров мужик, из той породы людей, с которыми до гробовой доски ничего не делается, проживи они хоть миллион лет. Он стоял в дверях несокрушимый и прямой, точно аршин проглотил.

– Рад тебя видеть, – искренне сказал он. Мы пожали друг другу руки. Блестящие глазки-бусинки сверлили меня. У него всегда был пронизывающий взгляд.

– А ты поправился.

– В ширину больше, сверху меньше. – Я пригладил волосы. Плешь пока никто, кроме меня, не замечал. – Заходите. Что вы делаете в Танфере?

– Я вышел в отставку, больше не служу. Много слышал о тебе любопытного, был тут по соседству и решил заглянуть. Но, конечно, если ты занят…

– Не занят. Пиво? Проходите на кухню. – Я повел его во владения Дина: старик ушел, и некому было защитить их. – Вы давно ушли из армии?

– Года три назад.

– Да ну? Я думал, вы так и помрете в форме – лет эдак ста пятидесяти.

Его звали Чен Питерс, а ребята из роты прозвали Черным Питом. Он был нашим командиром, единственным посредником между нами и Богом – или дьяволом? – другого мы не знали. Профессиональный солдат, несгибаемый вояка. Я не представлял его штатским. Три года? Он все равно походил на переодетого сержанта морской пехоты.

– Все меняется. Я стал чересчур много думать, вместо того чтобы просто выполнять приказы. Пиво неплохое.

Пиво просто превосходное. Вейдер, владелец пивоваренного завода, прислал мне бочонок из своих запасов – в доказательство, что ценит мои прежние услуги, и чтобы напомнить о нашем договоре. Я давненько не появлялся у него, и Вейдер беспокоился, что рабочие снова начнут поворовывать.

– Чем занимаетесь теперь?

Я чувствовал себя немного неловко. Мой отец погиб в Кантарде, когда мне было четыре года, поэтому собственного опыта я не имел, но ребята рассказывали, что в первый раз разговаривать с отцом на равных, как мужчина с мужчиной, совсем не легко. Мы с Черным Питом не были приятелями. Он был Командиром. Пусть бывшим, но смотреть на него иначе у меня не получалось.

– Я служил в штабе генерала Стэнтнора. Он вышел в отставку и предложил мне последовать за ним. Я согласился.

Гм. В мое время Стэнтнор был полковником. Он командовал всей морской пехотой в Фулл-Харборе, примерно двумя тысячами человек. Встретиться мне с ним не привелось, но слышать доводилось немало, в основном отнюдь не лестные вещи. Ко времени моей демобилизации он стал главнокомандующим военно-морских сил Каренты и отбыл в Лейфмолд , где размещалось командование флота и морской пехоты.

– Работа почти такая же, а денег больше, – продолжал Питерс. – А у тебя, похоже, дела идут неплохо. Сам себе хозяин, я слышал.

И вот тут в душу мою закралось подозрение. Сначала оно было несерьезным, так, маленький червячок. Он, видно, расспрашивал обо мне, прежде чем явиться сюда, а значит, вовсе не случайно забрел поболтать о прежних временах.

– Голодать не приходится, – согласился я. – Но уверенности в завтрашнем дне нет: пока котелок варит, но… С ногами уже проблемы.

– Тренировался бы побольше. Совсем не следишь за собой, сразу видно.

Я фыркнул. Еще один Морли Дотс выискался!

– Ну-ну, полегче, нечего мне талдычить о здоровой пище и прочей дряни. Я не корова, чтоб травку жевать, и у меня уже есть один добренький крестный, он мне плешь проел этой чепухой. – На физиономии Черного Пита выразилось замешательство.