Лорел Гамильтон - Поцелуй мертвеца

Вампир свернулся в углу, стараясь сделаться как можно меньше, закрывая лицо руками и вопя:

— Пожалуйста, прекрати! Жжет! Жжет!

Из яркого света раздался голос Зебровски:

— Я уберу его, как только ты будешь закован.

Полицейский принес кое-что новенькое — кандалы, разработанные специально для сверхъестественных подозреваемых. Они дорого стоили так, что даже у РГРСС [2] РГРСС – Региональная Группа по Расследованию Сверхъестественных Событий, подразделение полиции Сент-Луиса, расследующее преступления со сверхъестественной подоплекой. Шутники-копы прозвали ее РГПСМ – Региональная Группа «Покойся С Миром» их было немного. Барни был новообращенным вампиром; и мы не думали, что он был настолько опасен, чтобы в них возникла необходимость. Мы ошиблись. Я взглянула на все еще лежавшего у стены полицейского. Когда кто-то стал проверять его пульс, он зашевелился и застонал, как если бы у него имелись многочисленные повреждения; он был жив, но не потому, что я для этого что-то сделала. Я была глупа и самонадеянна, поэтому пострадали другие. Ненавижу, когда подобное случается по моей вине. Ненавижу, просто пиздец, как ненавижу.

У полицейского были совершенно безумные глаза, но он все равно шагнул в сторону вампира. Дольф и я одновременно протянули руки, чтобы забрать оковы — эти соединенные между собой простой цепью ножные и ручные кандалы. Мы посмотрели друг на друга.

— Это я сняла с него наручники, чтобы сыграть в «хорошего полицейского».

Он изучал мое лицо. Его темные, коротко стриженные и уложенные волосы, оказались достаточно длинными на макушке, чтобы растрепаться во время борьбы. Пригладив их, он серьезно посмотрел на меня.

— Кроме того, капитану не подобает бороться с подозреваемыми, даже если он здесь самый большой парень, — добавила я с улыбкой.

Он кивнул и позволил мне пойти первой. В другое время, чтобы защитить меня он пошел бы первым, но знал, что мне сложнее навредить, чем любому другому в комнате за исключением вампира. Я могла получить удар и продолжать тикать, а также понимал, что не было нужды напоминать мне о том, что я винила себя за то, что все вышло из-под контроля. Протокол гласил, что вампир должен оставаться полностью скованным. Я сняла с него наручники, чтобы разговорить его. Я была уверена, что справлюсь с таким молодым вампиром как Барни голыми руками. Нам просто повезло, что никто не погиб.

Дольф прекрасно это понимал и чувствовал то же самое, поэтому пропустил меня вперед с увесистым хитроумным изобретением. Он махнул полицейскому, чтобы тот отошел в сторону, а сам на всякий случай остался за моей спиной. Если у тебя есть кто-то в два метра и два сантиметра ростом, да еще и в прекрасной физической форме, ты возьмешь его для прикрытия. Было время, когда Дольф перестал мне доверять из-за моих свиданий с монстрами, но он справился с этой проблемой и мне выдали настоящий федеральный жетон. Я стала настоящим копом в соответствии с документами, а Дольфу требовалась причина, чтобы простить меня за общение с монстрами. Новый жетон стал достаточным основанием, как и тот факт, что он довольно паршиво себя вел со мной и другими, что едва не позволил своей ненависти к сверхъестественному лишить его жетона и чувства собственного достоинства. Несколько затянувшихся переговоров с местными вампирами, в особенности с бывшим копом Дэйвом, из бара «Мертвый Дэйв», помогли ему примириться с собой.

Я прошла по краю холодного, белого свечения креста Зебровски. Вампир перестал истошно орать и лишь всхлипывал из угла. Я никогда не спрашивала ни у одного из своих вампиров-друзей, каково это находиться перед таким крестом, как этот; действительно ли это причиняет чертовскую боль или же они просто не могут противостоять этой силе?

— Барни? — вопросительно произнесла я его имя. — Барни, я собираюсь надеть на тебя кандалы, чтобы сержант Зебровски мог убрать крест. Барни, скажи что-нибудь. Мне нужно знать, что ты меня понимаешь. — Я опустилась рядом с ним на колени, не слишком близко, чтобы прикоснуться к нему, но все же достаточно, если он снова придет в ярость. Но кому-то все равно придется к нему приблизиться, и я взяла эту обязанность на себя. Я просто не могла стоять в стороне и смотреть, как пострадает кто-то еще, зная, что это я дала Барни свободу для совершения нападения. Самонадеянность — заставила меня снять с него наручники; вина — опуститься на колени и попытаться заставить его услышать меня.

Позади нас началось движение. Я продолжала удерживать внимание на вампире в углу, зная, что не стоит переводить взгляд с одной опасности на другую. Я доверила другим полицейским прикрывать мою спину. Мой мир сузился до подозреваемого в углу, в то время, как Дольф с кем-то тихо переговаривался, после чего он наклонился ко мне и сообщил:

— Мы нашли место, но потеряли связь с офицерами, оказавшимися на месте.

—Дерьмо, — прошипела я. Возможно, офицеры оставили свои рации, отправившись на поиски вампиров, или они были ранены, или мертвы, а может и взяты в заложники. У нас не было времени нянчиться с этим вампиром, ведь там находились наши люди. Мне нужно было, чтобы он меня выслушал, чтобы сделал то, что мне требовалось. — Барни, — начала я, — послушай меня. — Теперь в моем голосе звенела сила, со слабой вибрацией моей некромантии. Я была истребителем вампиров, но начинала с подъемов зомби. Мой сверхъестественный дар приходился по части мертвых или немертвых. Я не выбирала его, но потребность управлять ими выявила часть моих природных талантов, способных на это. Запрещалось ли использование ментальных способностей на подозреваемом? Уж точно не после того, что он только что выкинул, и не с тем фактом, что в эту минуту могла умирать пятнадцатилетняя девушка, и когда не выходили на связь два офицера. У нас не было времени, и мы нуждались в любой помощи, которую он мог нам оказать. Закон позволял применение физической силы для спасения жизней или, если подозреваемый отказывался сотрудничать при применении стандартных методов. Некоторые новые поправки, запрещавшие мне стрелять в Барни, оставляли лазейки для других сомнительных действий. Закон дает, и он же берет.

Барни заскулил, а затем произнес тоненьким и почти детским голоском:

— Не надо.

— Не надо «что»? — В моем шепоте по-прежнему еще содержался отголосок силы. Посреди боя нет времени на раздумья, потому как это снижает концентрацию над работой с мертвяками. Я могла заключить эту силу обратно в себя, но хотела, чтобы он позволил себя заковать. Хотела, чтобы он начал со мной говорить, я так сильно этого хотела, что готова была показать «ведьмовские» штучки перед другими копами.

— Ты мне не Мастер, — сказал он, — и твой Мастер тоже. Мы — свободные вампиры и не позволим помыкать нами.