Валентин Юрьев - Паучий Замок

Конечно, можно было прижаться к левому берегу, разгрузить вещи, перетащить их ниже по течению, но это всё пришлось бы делать уже под ударами камней. Мало того, снег на льду был не так глубок, как в долине и по нему, пожалуй, можно было пройти. Во всяком случае, так казалось.

Мысли у Мишки метались беспорядочно. Времени на раздумья почти не было, отдельные черные фигуры в вышине уже прыгали по камням, спускаясь к реке. Наконец он увидел то, что искал. Посреди морены как громадная изба, торчал каменюка. Наверно свалился сверху, с горы, миллион лет назад, намного позже самой осыпи и застрял на ней, устав катиться.

Почти кубической формы, камень торчал, перекосившись, и перекрывал почти весь проход по осыпи. Пройти, не попадая в глубокий снег, можно было только в одном узком месте, огибая каменюку слева, вот сюда и устремился Мишкин взгляд.

Он начал быстро подниматься к камню, таща за собой хвостиком и Пашку, который тоже увидел и оценил проход и подумал, ещё, что неплохо бы под камни поставить мины, как в компьютерной игре, маленькие кружочки, наступая на которые враги взлетали бы в небо. Или достать пулемет, и патронов к нему побольше.

Мишка, наконец, остановился, оглянулся на Пашку и, показав пальцем на приближающиеся фигурки разбойников, неожиданно застыл и начал что-то бормотать, глядя в сторону каменюки. Пашка поднялся чуть повыше по склону и стал ждать. Лыжи, подбитые мехом, позволяли ходить по снегу, как мухе по стенке стеклянной банки. Достал пращу, сунул несколько камней в складки куртки. Осмотрелся. Заскучал.

Это длилось бесконечно долго, после быстрого бега Пашкино тело требовало движения, поэтому, увидев морду первого бандита, он даже обрадовался и быстренько засветил ему камень в лоб. Руки его не рассуждали, а просто сделали привычную работу. Сделали хорошо, и темная фигура мешком застыла в карманах осыпи и пока что не шевелилась.

В ожидании второй фигуры, Пашка приготовил щит и, взглянув вниз, увидел ленту каравана, который отсюда, с небольшой высоты был очень хорошо виден. И особенно очевидной была беззащитность иритов перед нападением сверху. Пашка знал, что даже он, юнец, может легко перещёлкать десяток воинов, пока они достанут его своими пращами, а если спрятаться между камней, то станет вообще неуязвим. Так что же тогда сделает большая толпа?

Оглянувшись наверх, он увидел ещё одного противника, выбиравшего, куда ставить ноги, который, конечно же, не ожидал активных действий от двух мальчиков и очень поплатился за это своим здоровьем. За ним выскочил следующий, их количество явно увеличивалось. Дело становилось опасным. Еще один клюнул носом в камни, но взамен появилось двое.

Пришлось будить Мишку от непонятных и странных грёз с бормотанием и скатываться вниз. Уже половина клана прошла горловину ловушки, мальчишки съехали вниз со свистом в ушах, попав в объятия воинов, оценивших Пашкину смелость, все видели, как он подбил двоих, или даже троих, а что там делал друг колдуна, оставалось загадкой.

Мало того, добежав до каравана, чудаковатый мэтрел упал и окрасил снег кровью, которая пошла из носа. И позорно потерял сознание. Никчемного юнца уложили на ленту каравана, который неспешно продолжал втягиваться в горло. Воины не уважали слабаков. А вот друг его вцепился в веревку и радовал глаз своей сноровкой и горящим взором.

Когда сверху раздался мерзкий и неописуемый жадный рёв первых отрядов, увидевших свою добычу, воины были уже бессильны что-то сделать, кроме как идти и тащить. Спасать своих детей, свой труд, свою добычу, которая дала бы им возможность жить дальше. Единственной защитой для них был щит - тройной слой тонких прутьев в правой руке.

Каждый с ужасом ожидал, что сейчас на головы рухнет ливень, несущий смерть, каждый не раз был в боях и знал, кишками чувствовал, сколько времени нужно, чтобы с разбега остановиться, достать, заправить, раскрутить и швырнуть, сердце толчками отсчитывало вздохи, вот сейчас... Сейчас... Единственным оружием было движение, и они шли.

Но поток камней так и не начался. Хотя следы обстрела и появились брызгами снега под ногами. Это швыряли наугад самые верхние, им приходилось целиться в небо, а удары были чисто психологическими. Вопли сверху становились всё сильнее и с осыпи, действительно покатились камни. Только не снаряды из пращей, это были крупные булыганы, проламывающие кромку льда и застревающие в снегу. Оглядываться было некогда, да и не хотелось открывать лицо, закрытое щитом.

Один только старый колдун увидел, как взбесились камни в узком проходе. Как только кто-то из мерзавцев делал шаг, чтобы обойти скалу, снизу подскакивал камень и сшибал смельчака с ног. Иногда эти камни уносило вниз, но другие исполняли ту же работу как громадные зубы. Только колдун смог оценить то, что сотворил юный Мроган и то, что не мог сделать он сам, вынужденный неподвижно сидеть среди детей и раскопанного мусора.

Но пришел и его вздох. Когда хвост каравана миновал узкое место и, когда ушло в сторону рычащее подо льдом русло реки, старик, так же, как недавно и его ученик, стал бормотать непонятное, глядя назад. И в этот момент они были похожи друг на друга, как дед на внука.

Когда, наконец, прозвучала долгожданная команда 'Отдыхать', все непроизвольно оглянулись назад, оценивая опасность, которую миновали, и увидели, что черная толпа, сотня вартаков, рыча от бешенства, обошла большой камень по снегу, проваливаясь в него по пояс, по грудь, а некоторые и навсегда уходя в невидимые ямы, но большинство всё же протолкнулось и они с неистовством дикого зверя проламывались по следу, оставленному зелёной змеёй, к такой близкой желанной добыче. Воины клана вышли вперёд, защищая свой народ. Казалось, схватка неминуема, с такой злостью лезла сюда по следам лыж толпа.

Неожиданно большой кусок снежного полотна вздыбился между чернеющими границами осыпей на громадной льдине, и течение бурной реки мгновенно всосало в чёрное горло всех, кто уже успел спуститься на лёд. Бурлящая вода показалась в громадной полынье, в которой никто не плавал.

Этого удара враги не выдержали и отступили. Самые упорные, несмотря на приказы атаманов, яростно орали что-то с высоты морены, грозя оружием, швыряя вдогонку бесполезные камни и делая непристойные жесты, но достать уходящий караван никак не могли.

Это была первая победа, и часть вартаков уже закончила своё существование. Но их ещё оставалось очень много, а впереди ещё было два дня пути.

Я очнулся на теплой шкуре, которая беззвучно, мягко и плавно двигалась как поезд на разъезде. Над собой я увидел прекрасное и доброе лицо матери, на мои веки медленно опускались снежинки, и это было прекрасно: сумрак, неторопливое плавание, тихий говор голосов десятков иритов, что-то спокойно и деловито обсуждавших, качающиеся в ритме движения невысокие хребты, окружавшие нашу долину. Из-за этой атмосферы спокойствия я не сразу вспомнил перекошенное и озверелое лицо бандита, от которого мы рванули вниз по склону. Сколько же я проспал? Успели мы или сейчас всё только начнётся? Столько вопросов!...