Михаил Ежов - Время камней

— Во тьму? — заявление Дьяка повергло Сафира в полное недоумение.

— Да. Его душа в смятении.

— Но вы видели его лишь однажды! — возразил Сафир. Вероятно, ему не следовало спорить, но желание защитить друга возобладало над необходимостью соблюдать этикет.

— Почему его нет с нами? — спросил вдруг Дьяк, останавливаясь и оглядываясь по сторонам.

— Я не знаю, — признался Сафир, тоже остановившись.

— Разве паж не должен сопровождать того, к кому приставлен?

— Разумеется…

— Я не вижу лорда Армаока. Он плохо выполняет свои обязанности.

— Возможно, он получил какое-то поручение? — предположил Сафир.

— Все может быть, — легко согласился Дьяк, возобновляя прогулку. — В Урдисабане замечательная природа, и она весьма искусно воспроизведена в этом великолепном саду, не правда ли?

— Да, само собой, — ответил рассеянно Сафир, несколько сбитый с толку тем, как резко сменил посол тему разговора. — Садовники изрядно потрудились, чтобы создать иллюзию естественного леса, — добавил он, обведя взглядом окружавшие их деревья. — Это заняло не один год.

— Подражать природе всегда нелегко, — проговорил Дьяк, глядя вдаль.

— Куда ты отлучался сегодня? — спросил Сафир Нармина, когда тот подошел к нему и встал рядом, сложив руки на груди. — Посол спрашивал о тебе. — Молодые люди смотрели с балкона городской ратуши на площадь, где должны были устанавливать чашу для праздника Вознесения Летних Даров.

— Неужели? И что ему понадобилось?

— Потише! Он стоит перед тобой в трех шагах.

— Я вижу. Не думаю, что он нас слышит. Итак, чем я заинтересовал казантарца?

— Лорд Дьяк спрашивал, почему его не сопровождает паж. Это твоя обязанность.

— Между прочим, я пока не назначен…

— Но тебе было велено сопровождать посла. Ты негласно состоишь в его охране.

— Ты выговариваешь мне? — Нармин повернулся к Сафиру, приподняв брови. — Вижу, повышения в должности подействовали на тебя благодатно.

— Не иронизируй! — Сафир покраснел. — Ты прекрасно знаешь, как важно, чтобы эта встреча с послом закончилась удачно. Император Камаэль возлагает надежды и на нас.

— Скорее ответственность, друг мой. Спустись с небес: мы — всего лишь слуги, пусть и в блестящих одеждах и с громкими титулами. Переговоры проводим не мы. Нам поручено развлекать.

— Достаточно! — решительно прервал Сафир своего друга. — Как ты объяснишь послу свое отсутствие?

— Думаешь, он станет расспрашивать?

— Не знаю. Какая разница, что я думаю? Ты придумал объяснение?

— Придумал? — Нармин усмехнулся. — Разве я не могу сказать правду? Или ты считаешь, что я отлучался для того, чтобы заняться чем-то предосудительным?

— Перестань вилять. И не делай… Тихо! Император.

Все присутствующие одновременно выпрямили спины и подтянулись — по широкой мраморной лестнице поднимался владыка Урдисабана в сопровождении разряженной свиты. Справа от него шел Ормак Квай-Джестра, их окружало кольцо телохранителей. Случай был такой, что император посчитал охрану из обычного количества воинов недостаточной. Поэтому Сафиру было поручено сопровождать посла Казантара и ждать появления своего господина на балконе, откуда император должен был наблюдать за церемонией Вознесения Летних Даров.

Герольды подняли трубы и возвестили о появлении повелителя, взметнулись урдисабанские знамена, и народ на площади огласил воздух возгласами ликования. Император и посол приветствовали друг друга, затем Камаэль приблизился к перилам и поднятием обеих рук поздоровался со своими подданными. Сафир знал, что под расшитым золотом и жемчугом хитоном у него плотная кольчуга, а на груди — стальные латы. По обе стороны от Камаэля стояли воины со щитами, готовые в любой момент защитить своего повелителя. Сафир подумал о том, что его должность телохранителя императора после приезда посла стала несколько формальной — он все реже сопровождал Камаэля и все чаще находился в обществе казантарца. Сафир поискал глазами Армиэль, но не нашел и тяжело вздохнул. Он знал, что девушка не любит многолюдные сборища, но надеялся увидеть ее, поскольку поручение составлять компанию лорду Дьяку отнимало у него почти все время и его не оставалось ни на что другое. Несмотря на то что Нармин должен был вскоре сменить его на посту сопровождающего посла, император Камаэль не торопился менять пажа, тем более что лорд Армаок, судя по всему, не стремился принять на себя эти обязательства.

Когда овации императору поутихли, Ормак Квай-Джестра поднялся на специальное возвышение и распустил шнурок, удерживавший свернутым праздничное знамя. Стяг развернулся, сверкнув на солнце золотыми кистями. На желтом полотне было изображено изящное зеленое дерево, покрытое белыми цветами. В воздух полетели шапки, толпа загудела, словно улей. Герольды протрубили начало праздника, и рабы при помощи специальных блоков начали поднимать огромную чашу, чтобы император мог первым положить в нее свой дар, не сходя с балкона. Все присутствующие с интересом наблюдали за этим действием, хоть и видели его не впервые.

Воспользовавшись шумом, Нармин наклонился к Сафиру и тихо сказал:

— Кстати, не беспокойся, очень скоро я сменю тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— Посол попросит Его Величество подписать указ об освобождении тебя от обязанностей сопровождающего и назначении на эту должность меня в роли пажа.

— Откуда ты знаешь? — Сафир старался скрыть свою радость, не не мог не выказать удивления. Он помнил, как совсем недавно казантарец заявил, что Армаок ему не нужен.

— Сегодня мы случайно встретились с бароном Деморштским в саду дворца и очень мило побеседовали. — Нармен усмехнулся. — Он сказал, что попросит императора ускорить мое назначение. Видимо, я ему понравился.

Сафир почувствовал обиду: получалось, что, несмотря на все его старания угодить, казантарец предпочел едва знакомого человека, с которым всего лишь перемолвился несколькими словами на прогулке. Однако он ничем не выдал своих чувств.

— Поздравляю, — сказал он Нармину, — теперь я смогу больше времени проводить с Армиэль.

— Я знал, что ты будешь доволен. По правде говоря, я сам попросил посла освободить тебя.

— Вот как? — Сафир взглянул на своего друга. — Зачем?

— Хотел тебя порадовать, — тот пожал плечами. — Получилось?

— Вполне, — Сафир благодарно улыбнулся. От души отлегло, обиды как не бывало.

В этот момент император Камаэль торжественно опустил в чашу золотой кубок, наполненный монетами, и площадь разразилась аплодисментами. С крыши дворца посыпались лепестки цветов, которые, кружась подобно разноцветным насекомым, опускались на головы и плечи собравшихся. Скрипнули блоки, и чаша медленно поплыла вниз. К ней уже выстроилась очередь желающих принести дары.