Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 8

— Рад, что смог помочь, но один бы я вряд ли справился. Это просто судьба и обстоятельства.

— Ты слишком скромен.

Поль отвернулся.

— Надо немедленно помочь Ибалу и Вонни.

Старый чародей выглядел снова юным, но все еще лежал без сознания. Красота Вонни тоже почти вернулась, а завершающие штрихи накладывались прямо на глазах Поля. Она подняла голову и улыбнулась.

— С ним будет все нормально, я сама сдерживаю его пробуждение, пока не будет завершена косметическая оболочка. Чары молодости можно подлатать и позже.

Вонни взяла магическое зеркало и посмотрелась.

— Тщеславие, я знаю, — произнесла она. — Как же без него!

— Позвольте, — вмешался Райл, подходя к ним, — может, лучше перенести Ибала в более удобное место. Поль, твой слуга легко…

— В этом нет необходимости, — успокоила Вонни, поднося зеркало к лицу Ибала.

Глаза волшебника тут же открылись. Он полюбовался своим отражением, затем начал вставать.

— Ведите, — сказала Вонни, — а мы за вами.

Ночь близилась к концу. В огромной палате замка Авинконет шесть статуэток, украшенных драгоценными камнями, стояли в центре серии концентрических окружностей, нарисованных на полу. Среди кругов были начертаны Слова и Знаки. На их размещение ушел целый день. Любая мелочь, выполненная неправильно, любой неучтенный фактор — капля краски, размазанный силуэт, неправильно прочитанное Слово, неточно выписанные фигуры, даже подземные толчки и полчища паразитов — могли испортить все дело.

Наконец последнее заклятие было произнесено и нарисована заключительная линия, сделан финальный жест. Ключи были нейтрализованы.

Теперь Поль, Ларик, Ибал, Вонни, Райл, Тайза, Маусглов и Белфаниор сидели, полулежали, стояли, парили в форме эфира — кто во что горазд. Они отдыхали, подкреплялись, освежались, ведя неторопливую беседу в дальнем углу огромной комнаты.

— Не могу понять, почему они не помогли ему, — произнес Маусглов.

— Полагаю, что они все время помогали Спаеру, — ответил Райл, — но в конце концов мы изнурили их, их силы истощились.

— То есть теоретически он все еще способен открыть Врата одним Ключом? — спросил Маусглов.

— По его словам, да, и я ему верю. Хотя потребуется много сил и энергии. Точно трудно сказать. В конце концов именно Спаер был непревзойденным специалистом в этой области.

— Ну а что сейчас? — спросил Ларик.

Он сидел возле Тайзы, которая не сводила глаз с Поля. Поль же, не отрываясь, смотрел в книгу, лежащую у него на коленях.

— Сейчас они нейтрализованы и изолированы, но я не успокоюсь, пока все семь Ключей не будут уничтожены, — сказал Райл. — Вдруг их как-нибудь выкрадут или высвободят и все начнется сначала.

— Какое-то время я могу сохранить их от смертных воров, — предложил Маусглов.

— А я — от воров всех иных видов, — раздался из воздуха голос Белфаниора.

— Да можно ли их вообще уничтожить? — спросила Тайза. — Ведь чего мы только не перепробовали…

— Все существующее имеет свои слабости, — произнес Ибал, поднимая бокал. — Нужно тщательно их исследовать.

— Это здесь, — проговорил Поль, — в первых записях, правда, в разрозненном виде. Отец оставил кое-какую ниточку, ключи к разгадке. Теперь я собираюсь прочитать его записи внимательнейшим образом от начала до конца и сложить все крупицы в единое целое. Потребуется время…

— Это необходимо сделать, — сказал Ларик.

— Да.

— Не могу не восхищаться твоей проницательностью, — сказал Ибал. — Знаешь, если бы я был Одержимым, а не традиционным представителем Великого Искусства, добывшим свое мастерство трудом и терпением, вряд ли бы я сейчас сидел здесь с вами.

Райл кинул на него острый взгляд. Ибал хмыкнул.

— Не смотри на меня так. Ты сам этим занимался, пока неожиданно не прозрел. А если бы ты был Одержимым, что тогда?

Райл отвернулся.

— Я говорю это не для того, чтобы позлить тебя, — продолжил Ибал, — а как предостережение: не надо доверять Одержимым Магией — кроме тех, что здесь находятся, — пока они не пройдут доскональной проверки.

— Думаешь, Спаер попробует найти союзников?

— А ты на его месте так бы не поступил?

— Кажется, я что-то нашел, — сказал Поль, переворачивая страницу. — Разобраться нелегко, но…

Ощущение напряженности повисло в воздухе, как будто внезапно повысилось давление. В течение нескольких секунд оно нарастало, затем все кончилось.

— Что это было? — спросил Маусглов.

— Ключи попытались разбить оковы, — объявил Белфаниор. — Им это не удалось. Ваши заклятия оказались на должном уровне.

— Многообещающее начало, — произнес Ларик. — Читай, брат. И пометь это место.

Позднее, незримо парящий, я был единственной, если не считать дремлющего дракона, аудиторией Поля, сидящего на парапете Авинконета и медленно играющего на гитаре перевязанными руками.

День для меня выдался удачный — я обрел свое имя и цель в жизни. Слушая песни Поля, я решил, что он, в сущности, совсем неплох — по меркам злополучных хозяев. Кроме того, мне нравилась его музыка.

Затем произошло странное. Мое восприятие совсем не похоже на чувства людей, ибо, я склонен полагать, не так легко поддаюсь обману. И все же… Луна прорвала завесу облаков, залив все вокруг бледным серебристым светом. Бледный луч выхватил Поля из тьмы, и мне показалось, что его волосы белые, а посредине вороновым крылом лежит черная прядь, то есть все совершенно наоборот. В моей памяти всплыл образ моего создателя — и я снова как бы взглянул в лицо Дета, скрытого под маской лица Поля. Образ поражал своей силой и натуральностью, вызвав у меня, признаться, неприятное чувство.

Но видение исчезло, а музыка лилась и лилась. Что есть жизнь: краткий иллюзорный миг или длинная песня? Я нуждался в новых источниках философского размышления и поэтому вновь и вновь задавал себе этот вопрос.

Герой одноименной поэмы американского поэта Эдвина А. Робинсона (1869–1935), который словно бы «выпал» из своего времени.