Ирина Астахова - Бабочки в жерновах

Стоит заметить, что отсутствие предмета грез тоже сподвигает девиц на еще более глубокие страдания. Верэн Раинер ничем от других барышень её возраста не отличалась: она жаждала чувств. Поэтому, скоропостижно влюбившись в отважного контрабандиста, она немедленно ринулась в пучину любовных переживаний, как измученный жаждой путник ныряет с головой в воды озера. А, следовательно, из всего бурного диалога Берта с дамой Тенар хадрийка поняла только одно: «Мужчина мечты временно свободен». И то не просека в сиреневых кустах образовалась, а прямая дорога к сердцу рыжего контрабандиста. Как же тут не воспользоваться таким отличным шансом?

- Я прошу прощения… - молвила Верэн, взмахнув длиннющими ресницами, словно крыльями. – Мне так неловко.

И улыбнулась мягко и нежно, как это водится у двадцатилетних. Понимающе так улыбнулась, мол, странное дело какое, неужто взрослая женщина не понимает такой простой вещи – мужчина всегда прав. Мы-то знаем…

Как, вот как тут не поверить этим пухлым губам, еще не познавшими крепких мужских поцелуев, этим ясным глазам, сияющим и зовущим, как маячный огонь в ночи? А если еще видел-перевидел глаз и губ превеликое множество, то доверие возникает моментально.

- Не страшно, - деланно отмахнулся Берт. – Дело житейское. Как тебе ночевалось?

- Отлично, - расцвела Верэн, чутко уловив в интонациях собеседника симпатию. И не удержалась от вопроса: - А почему Лив запретила на башню?

- Лестница в башню старая, можно свалиться и шею сломать.

- А в подвал почему нельзя?

- А чего спрашиваешь?

- Да так… Сон приснился странный.

- А! Вот оно что, - загадочно мурлыкнул Берт. – Сны у нас тут особенные, эспитские сны. Ты Лив-то слушайся, она – женщина суровая, но плохого не посоветует, точно тебе говорю, ма...

И уж было собирался привычно обозвать «малявкой», когда подумалось, что не бывает средь эспитцев детей, и Верэн отнюдь не маленькая девочка, а очень даже женщина.

- Пойдем-ка, кофе попьем. Самое время сейчас. А то с этой ранней побудкой, которую нам устроил Джай, ни ты, ни я толком и не ели ничего.

В одночасье осиротевшая продавщица из магазинчика сжалилась над голодными узниками эмиссариата и не только приготовила им по чашечке кофе, но и принесла из дому полную тарелку блинчиков. С вкуснейшим клубничным вареньем. Правда, Верэн готова была поклясться, что пышнотелая блондинка Танта старалась исключительно ради Берта. А тот уминал за обе щеки и, знай, нахваливал стряпню. Хадрийская скромная дева благодарила за завтрак сдержаннее. Хотя бы просто потому, что и блинчики, и варенье сделала бы гораздо вкуснее.

- Что ты там про сны рассказывала? – спросил контрабандист участливо.

Польщенная вниманием девушка стала пересказывать свои ночные видения, а Берт слушал, что удивительно, не перебивая. И не смеялся над девичьими фантазиями, и не спорил.

«Какой он все-таки чуткий мужчина, - думалось Верэн. – Пусть рыжий, пусть пройдоха, каких свет не видывал, но какой же он… замечательный!» И с каждой минутой беседы список воображаемых достоинств Берта Балгайра прирастал на пару пунктов. Вот он уже и умный, и начитанный, и проницательный, и мудрый, и…

Впрочем, все мысли девушки с легкостью читались в её сияющих глазах, ореховых и теплых, льющих свет на лучшего в мире мужчину – героя, морехода, умницу и красавца. И, пожалуй, никто не сумел бы понять, о чем напряженно размышляет Берт, внимая бойкому щебету Верэн. Кроме другого жителя Эспита.

«Кто ты, барышня Раинер? Кто ты, настойчивая и решительная? Кто ты, признавайся быстрее!»

Версий у Берта имелось аж три штуки, и каждая влекла за собой кучу всяких сложностей в отношениях с Лив.

Вот так однажды завозишь на остров собственную смерть. И деваться некуда.

Усадьба лорда Эспита, против всех Лансовых ожиданий, оказалась вовсе не мрачным замком на утесе. Точнее, нынешний сюзерен острова перестроил обиталище по своему экзотическому вкусу, в духе эпохи смешав в кучу несколько архитектурных стилей. Получилось довольно мило. Остроугольные фронтоны, стрельчатые аркады и окна-эркеры остались прежними, от времен суровых и легендарных, а вот лепные гирлянды цветов на фасаде и весьма изящные витражи уже были приметами новой моды на естественность. Синтез и единение во всем: трогательное соседство драматических руин подъемного моста с легкомысленными плетеными креслами, ржавых доспехов и вылинявших до состояния бурых тряпок гобеленов - с пальмами в кадках в залитом солнечным светом вестибюле. И совсем уж по-новаторски смотрелось неожиданное сочетание строгих узоров-четырехлистников с изогнутыми очертаниями карнизов, круглящимися дверными проемами, богатым декором из резного дерева и цветного стекла.

Сумел-таки лорд Варден Тай произвести на Ланса впечатление и довольно сильное. Кто мог подумать, что на крошечном острове сыщется такой тонкий ценитель современных архитектурных форм.

Одно не понравилось – та двусмысленная вальяжность в отношениях между Лив и лордом, которая то и дело проскальзывала в их беседе, заставляя нервничать и Ланса, и Берта. Мягко и ненавязчиво Варден Тай указал обоим мужчинам их, в общем-то, незавидное место в очереди к сердцу дамы Тенар.

«Это просто весна и новое приключение, - стал уверять себя Ланс, пока любезный хозяин сопровождал его по анфиладе комнат в курительную. – Азарт и предвкушение, текущие в крови, легкий мандраж и томление духа. Опять же, безумные обвинения в мнимом убийстве. Тут кто угодно задергается».

Раньше успокоительные внутренние монологи всегда помогали, и когда сидел у сармийского деспота в зиндане, и когда во время войны его пароход потопила вирнэйская канонерка. Грозный рык Лив Тенар и её смехотворные угрозы ни в какое сравнение не идут с плаванием на бревне по осеннему морю. Главное, чтобы усилиями эспитской Овчарки бюрократическая машина империи не возжелала раскатать залетного проходимца в лепешку. Тогда уж точно ничего, никакие заступники, никакие прежние заслуги не спасут Ланса Лэйгина.

Неприятный холодок предчувствия заставил мурранца передернуть плечами. Вирнэйская империя обширна, каторжных тюрем при рудниках там предостаточно.

- Сквозняк? – участливо спросил лорд Эспита. – Закрыть окно или предпочтете рюмочку?

Ланс не колебался ни мгновения.

- Рюмочку, пожалуй.

Ему срочно требовалось успокоить расшатанные угрозами Лив нервы.

Варден удовлетворенно улыбнулся и отошел к ореховому бару, чтобы лично налить гостю из хрустального графина. И, видимо, сам был не прочь сделать глоток-другой горячительного, да повода достойного не находилось.