Николай Басов - ОХОТНИК НА ДЕМОНОВ

– Я с удовольствием проживу и не зная Нахаба. Но Мицар, мне показалось, я понял. И хотел бы знать, откуда она такая взялась? Что сделало ее эгоистичной, жестокой, до такой степени умеющей не считаться даже со своими близкими?

– Так было предначертано, господин мой. Когда ее мать похитили…

– Ага, значит, это имеет какое-то отношение к нашей истории? - азартно воскликнул Рубос и перевернулся на бок, чтобы получше слышать.

– Конечно. Ее мать похитили вовсе не потому, что она сама по себе имела какое-то значение…

– Значит, Мицар не дочь Конада? - чувствовалось, что Рубоса распирает от любопытства.

– Почему? - Сухмет даже позволил себе усмехнуться. - Конечно, она дочь Конада. Будь иначе, король Ашмилоны узнал бы об этом раньше всех, на то у него и служит целый полк колдунов и ведуний.

– Но как же так? Зачем похищать, если ей ничего не сделали?

– Сделали, господин. То и сделали, что у нее могла родиться только Мицар, и никто иной. И такая Мицар, какой она была, со всем, что ей было свойственно. - Сухмет внимательно посмотрел на Рубоса, убедился, что тот понял. - Это на самом деле очень старый трюк - завоевывать противника через его детей. Целые империи создавались таким образом.

– Но почему именно Конад стал объектом нападения? - спросил Лотар.

– Когда-то он был великим воином и немало попортил крови своим врагам.

Лотар перевалился на спину и закрыл глаза. Никогда не женюсь, подумал он. К этой опасности я не готов. Да и кто может быть готов?

– Значит, ее использовали, а потом вернули Конаду, когда программа была запущена.

– Именно вернули, господин мой. К тому времени Конад уже был так слаб, что его могли легко погубить, но кто-то решил, что это уже не нужно. Ему оставили жизнь, чтобы он помог взойти звезде Мицар.

– И все-таки что-то у них не вышло, если она стала своевольничать.

– Да. Она была не очень сильной колдуньей, но возомнила о себе невесть что. Я думаю, это издержки дворцового воспитания. - Сухмет тонко, едва заметно улыбнулся. - Она с ранних лет своевольничала. Когда ей послали инструктора - не дурочку, вроде Сушумлы, а настоящего эксперта, она отдала его под Нуримана, и демон полностью сломал его некогда очень высокое искусство. Ты видел его, это был Коринт.

– Кажется, ты жалеешь даже искусство своих врагов, умение, направленное против людей и против тебя?

– Конечно. Я отдаю дань уважения противнику, если он достоин этого. Только так и положено вести себя с врагом.

Рубос зашуршал камешками под собой.

– Телячьи нежности.

– Попробуй, господин, всего лишь кланяться перед боем. И ты увидишь, это лучший способ мобилизовать свои силы и пробивать броню самоуверенности у самого подготовленного врага.

Они помолчали. Лотар уже хотел было заснуть, но Рубос вдруг снова зашевелился.

– А все-таки кто свел нас в том духане? Кто начал эту игру против нас и почему?

Лотар понял, что вопрос этот, скорее всего, обращен к нему.

– Я не уверен, но думаю, это был обыкновенный магический поводок, который, чтобы я сразу не разобрался, надел на нас кто-то из подручных принцессы. Скорее всего, исполнитель даже не подозревал, ради чего это все делается.

Сухмет опять улыбнулся.

– Они собрались все вместе, все, кому платила Мицар, и работали сообща. Но и их совместной силы не хватало - ты уж очень легко разрывал их приказания. Боюсь, у нее, после того как она отказалась от помощи слуг Нахаба, не осталось ни одного действительно сильного мага.

– Но она знала о моем появлении?

– Наверное, прочитав, что случилось с Гханаши, господин мой.

– И хотела уничтожить меня в отместку за его гибель?

– Нет. Она была слишком самоуверенна, я же говорил - дворцовое воспитание. И полагала, что это поднимет ее авторитет в глазах некоторых колдунов, с чьим мнением она считалась. Ты был целью, которую она сочла для себя достижимой.

– А где они, эти другие колдуны? - спросил Рубос.

– О, они довольно далеко по человеческим меркам. Кроме того, многие из них никогда и не задумывали чем-то вредить роду человеческому, так что с твоей точки зрения они не более опасны, чем мантикоры на южных островах. - Сухмет развел руками для убедительности, хотя мирамец его не видел. - По крайней мере, господин, до тех пор, пока ты не собрался туда путешествовать.

– А это… Ну, то, что кричало отвратительным голосом • над королевским дворцом?

– Птица Сроф, - подсказал другу Лотар, Сухмет кивнул, показывая, что понял.

– Это было не опасно. Сроф придумали не для боя, а как соглядатая. Она всего лишь мелкий шпион с довольно безобразным голосом. Она хорошо умеет видеть сквозь стены, ну и, конечно, умеет доносить на огромное расстояние, иногда даже между разными мирами.

– А кому она доносила на этот раз?

– Наверное, тем, кто продал принцессе Нуримана. Рубос повернулся к Лотару.

– Скажи, зачем ты стрелял в нее? Это было не очень разумно - привлекло стражу и вообще…

– Главным образом потому, что предполагал удирать из Ашмилоны по воздуху. Мне казалось, она может помешать мне тащить тебя, именно она - ведь больше летающих врагов, если не считать неисправную крылатую лодку Илисара, в Ашмилоне не было. В общем, я думал, что неразумно оставлять в тылу противника с неизвестными возможностями.

Рубос лег на спину и, похоже, закрыл глаза.

– А почему Конад не пустил нас в Звездную башню?

– Ему приказала Мицар. Она стояла рядом с ним в тот момент и могла контролировать не только его решения, но даже частоту его сердцебиения.

Рубос совсем уж сонным голосом спросил, возможно, о последнем, что его беспокоило:

– А зачем он наслал на нас орду своих головорезов?

– Ты еще спроси, почему они его послушали, - удивился Лотар.

Но Сухмет воспринял вопрос Рубоса иначе.

– Очень часто тот, кто кормится магией другого, проникается его силой. Возникает некая форма паразитизма. И как невыносимо острая потеря воспринимается утрата своего господина…

Сухмет неожиданно замолчал. Тогда Рубос вдруг крякнул и рассыпался тяжелым, усталым, но искренним смехом.

– Тебе это хорошо знакомо, верно, Сухмет? Старик зашевелился, лег, поджал ноги и деланно сонным голосом пробормотал:

– Сон, господин, восстанавливает силы, которых нам сейчас особенно не хватает.

Проснувшись, Лотар почувствовал себя еще лучше, чем вчера. Он был почти так же силен, как обычно. С некоторой опаской он попробовал вытащить Гвинед из ножен и убедился, что это совсем просто.

Воды у них осталось очень мало, но почему-то сейчас их это уже не волновало. Они были вполне готовы обойтись и без воды. Даже Лотар думал об этом без внутреннего содрогания.

Они шли почти весь день. Иногда лениво разговаривали. Но потом путь стал очень тяжелым и было уже не до разговоров. Они ползли по таким узким проходам, что временами Рубосу приходилось снимать свою рубаху, чтобы протиснуться вперед. Один раз пришлось останавливаться и ятаганом мирамца разбивать какой-то пористый камень, перегородивший дорогу так, что даже Сухмет не мог проползти.