Convallaria Majalis - А был ли мальчик (част 1-6)

- О-он в лесу, он сумел обмануть дементоров...

- Почему он изодрал портрет гриффиндорской привратницы?

- Ду-думал, что Гарри учится на Гриффиндоре, - тут Петтигрю вдруг бросился прямо на Люпина, от неожиданности отпрянувшего назад.

- Ступефай! Петрификус Тоталус! - среагировали мы с Гермионой. Правда, мой Петрификус достиг цели и сшиб в полете полу превратившегося в крысу Петтигрю (более мерзкого зрелища в жизни не видела!), а гермионин Ступефай только слегка стукнул ни в чем не повинного Люпина.

- Гарри! Гермиона! Как вы вовремя! - Люпин с облегчением опустил палочку и пнул лежащего полукрыса. - Я бы его упустил, сволочь такую... А где Северус?

- Невилл пошел за ним, а мы - за тобой. Как видишь, вовремя, - объяснила я. Ремус согласно кивнул:

- Давайте-ка отсюда выбираться. Грейбек бродит где-то в лесу, и мне совершенно не хочется, чтобы он нас учуял.

- Учуял? Разве сегодня...

- Полнолуние? Да, - Ремус вдруг забеспокоился и стал нас подгонять, левитируя обездвиженного предателя. Что с ним такое?

- Быстро, быстро!

Мы попрыгали в люк и почти побежали, пригибаясь, к выходу. Но добраться до Хогвартса нам было не суждено - прямо у корней нас поджидал огромный оборванный мужчина, заросший густой спутанной бородой и с длинными немытыми волосами. От него исходило такое зловоние, как от нечищеного неделю гиппогриффьего стойла, и я даже закашлялась. Издав дикий рык, он прыгнул ни идущую впереди Гермиону и схватил ее, подняв высоко над землей.

- Лю-упин, - издевательски провыл он.

- Грейбек, - выдохнул Ремус. - Отпусти девочку.

- Ну почему же? Маленькая Гарри такая сладкая и вкусная... Может, поиграем? Сейчас я откушу ей ручку, а потом - ножку... Или сперва ножку, а потом ручку?

Испуганная Гермиона молча обвисла в его ручищах. Где, черт возьми, папа и Невилл?

- Отпусти ее. Ты же за мной пришел, да? Тебе нужен я, Грейбек. Я, посмевший предать твою стаю, - Люпин отбросил палочку и отошел в сторону. - Ты же давно хотел этого, да? Убить меня, отомстить за предательство? Я неправильный оборотень, я посмел окончить Хогвартс и колдовать, а теперь еще и учу детей... Ну же, отпусти девочку, Грейбек!

Луна, яркая и полная, вышла из-за туч, и Грейбек вдруг стал терять человеческие черты. Его лицо плавилось, челюсти вытягивались вперед, и он открыл рот, полный острых желтых зубов...

- Акцио, Гермиона! - кажется, Акцио скоро станет моим любимым заклинанием. Подруга пролетела разделяющие нас два метра и шлепнулась сверху, а взбешенный Грейбек накинулся на молниеносно трансформировавшегося Люпина. Я рванула Гермиону за руку и заставила отбежать в сторону, но не решилась сбежать вовсе, оставив Ремуса наедине с монстром.

Грейбек был огромным, медведеобразным и в человеческом обличье, а в теле гигантского мохнатого волка он и вовсе пугал. Кажется, Грейбеком его прозвали не просто так - по бурому меху спины шла более светлая, почти пепельная полоса. Люпин был более естественного для волка цвета - серого, насколько позволяла различить луна, и значительно проигрывал в размерах Грейбеку. Два волка рвали друг друга, а я не могла ничего поделать - оборотню Ступефай, что слону дробина.

- Значит, это не Гарри? - провыл Грейбек, косясь на нас. Ремус молча рванул его за плечо, но был отброшен ударом меткой лапы. В один прыжок Грейбек оказался рядом с нами и сильно полоснул меня когтями по спине, заставив завыть от боли и упасть на траву. Ремус застыл, не решаясь прыгнуть, чтобы не спровоцировать Грейбека на более решительные действия.

- Не бойся, - искаженный звериной глоткой человеческий голос звучал в моих ушах похоронным звоном. - Я не стану ее кусать. Я ее лизну...

Сжаться, отползти... Противный слюнявый язык жжет раны, как огнем...

- Теперь она станет такой, как ты, маленькая Гарри... - Грейбек, наконец, оставил меня в покое и я с трудом села, увидев лежащую рядом Гермиону - бедняжка потеряла сознание. Ремус взвыл и с утроенной силой бросился на Грейбека, а я все старалась прогнать мерзкий звон в ушах.

Когда мне вдруг стало холодно, и трава покрылась инеем, я наконец сумела поднять голову и увидела знакомые силуэты в ярком лунном небе. Дементоры - не думала, что смогу обрадоваться их появлению. Грейбек тоже почувствовал их появление и затравленно взвыл, попытавшись вырваться, но Ремус удержал его и держал до тех пор, пока дементор не обхватил грейбекову морду в почти ласковом, интимном жесте. "Интересно, сколько душ у оборотня?" - отстраненно подумала я. Видимо, все же одна – по крайней мере, огонек, слетевший с губ зверя и исчезнувший под капюшоном, был один. Люпин, скуля и хромая на три лапы, сразу подошел ко мне и ткнулся мокрым носом. Я рассеянно положила руку на мокрую от крови шерсть. Грейбеково тело с глухим звуком упало на траву, но дементоры почему-то не спешили улетать. Вместо этого они неспешно приближались к нам, и я поняла, что оголодавшие твари наметили новых жертв. Ну уж нет!

Откуда-то из глубины души взметнулась черная ярость.

"Больше никто не посмеет причинить тебе вред. А если посмеет, то это будет последнее, что он сделает в своей жизни," - с кончиков моих пальцев слетел огромный серебряный ворон и кинулся на дементоров.

- Гарри! - вслед за вороном в небо взлетел пересмешник, и я почему-то решила, что это Тонкс каким-то образом оказалась рядом.

- Гарри! - не обращая внимания на волка, ко мне бросился Невилл, и досадливо отмахнулся, когда волк заворчал на него.

- Луни, - я поворошила густую шерсть на загривке оборотня, желая сказать, что Невилл свой, но тот уже и сам все понял.

- Да ты вся в крови! - отшатнулся Невилл. - Профессор!

Папа немедленно переключился с дементоров на меня.

- Эннервейт! - он упал возле меня на колени и рванул мою мантию с плеч. - Ч-черт! Куро! - я почувствовала жжение и вспомнила, что этим заклятьем лечат порезы. Невилл между тем, успешно обезьянничая, применил Эннервейт к Гермионе и Куро к Люпину, затянув его раны примерно наполовину.

- Дочка, как ты?

- Грейбек... Меня... Лапой, а потом лизнул, - говорить связно я не могла. Папа охлопал себя вокруг и вытащил из бездонных карманов пузыречек.

- Пей.

Я узнала укрепляющее, огнем растекшееся по жилам.

- Невилл, дай мантию, - от удивления тот вытаращил глаза. Я повторила:

- Невилл, дай мне свою мантию. Никто не должен увидеть мои раны.

- А, да, точно! Сейчас!

Его мантия оказалась, вполне ожидаемо, велика в плечах, зато восхитительно пахла выпечкой. Запустив руку в карман, я выудила надкусанный пирожок и с наслаждением впилась в него зубами. Пришедшая в себя Гермиона истерически хихикнула, и папа протянул ей пузыречек, выуженный из кармана. Остатки своей окровавленной мантии я сожгла Инсендио. Невилл рассеянно гладил Люпина по голове, все еще оглушенный Петтигрю валялся почти под Дракучей ивой. А от школы к нам бежали МакГоннагал, Дамблдор и бдительный Филч...