Convallaria Majalis - А был ли мальчик (част 1-6)

Интерес-вопрос-человек-имя...

Моему волчку любопытно, как зовут меня-человека?

Согласие.

Я как можно членораздельнее произнесла мысленно свое имя. Гарри. Гар-ри.

Гарррри-да-хорошо.

Волчица завиляла хвостом. Кажется, это имя пришлось ей по вкусу, и другого она не хотела.

Гарр-рри! Ррр!

Просто превосходно. Волчица прыгала и выделывала кульбиты в воздухе, на все лады вырыкивая мое имя, а потом немного успокоилась и села, уставившись на белый круглый диск.

Можно-можно-можно?

А почему бы и нет? Папа накладывал заглушающее, так что соседей я не напугаю. Волчица возликовала и запела, выводя каждую ноту. Поколебавшись, Бродяга подошел и сел рядышком, присоединяясь к концерту. Его голос был ниже и чуть более хриплым, но это только делало наш дуэт лучше. Луни не утерпел и сел с другой стороны от меня, потоптался передними лапами по траве, словно настраиваясь на общий лад. Его голос был самым низким в нашем трио, почти басовитым, и я невольно удивилась - в человеческом обличье у Ремуса голос выше, чем у крестного.

Волчице же это было неинтересно - она пела, о свободе, ветре, луне и лесе, чей образ отложился в памяти ее человеческой половины. Может, удастся уговорить двуногую как-нибудь погулять там? Было бы просто замечательно.

Двуногая мысленно засмеялась и пообещала

Глава 13

Утром мы имели сомнительное удовольствие наблюдать картину под названием "Люпин кающийся". Кажется, у кого-то сегодня ночью произошла глобальная переоценка ценностей...

Теперь Ремус с тоскливым видом бродил по дому и явно жалел, что полнолуние закончилось - иначе бы он вымаливал прощение у собственного волка. По-моему, Люпин просто привык находиться в состоянии перманентной виноватости, и я очень надеялась, что Луни избавит его от этой дурной привычки. Книга Блэр стала его Библией - он буквально наизусть ее заучил, особенно ту часть, где говорилось о разнице между настоящим волколаком и оборотнем.

Я, честно говоря, не горела желанием снова переубеждать/утешать/выслушивать Ремуса, и с чистой совестью поручила это приятное дело Сириусу, а тот немедленно уволок друга на Гриммо, опустошать винные погреба и праздновать "поистине чудесное прозрение". Папа был не меньше моего рад избавиться от депрессивного сокурсника - он буквально загорелся идеей исследовать окклюментивные способности оборотня (меня, то бишь).

Это заняло почти два месяца: оказалось, волчицу можно выдрессировать не хуже человека и приучить закрывать свой разум видением Запретного леса - на другое она не согласилась. Поначалу проникновение постороннего в ее разум порождало панику, с которой я сама с трудом справлялась, но постепенно волчица научилась мне доверять и делать то, что я говорю. Обнаружив, что странного пришельца можно изгнать или обмануть, она с энтузиазмом стала обучаться, как учится щенок. В какой-то степени она была моложе меня - год, может, полтора волчьих года, примерно соответствующих человеческим десяти-двенадцати. Она слушалась меня, поскольку я была старше и сильнее, и ни разу не прекословила, кроме случаев, когда была слишком испугана, чтобы соображать. Не знаю, как там Люпин договаривался со своим волком - мне хватало проблем с собственным, чтобы интересоваться еще и им, но, видясь иногда за ужином или обедом, я отмечала явные признаки улучшения. Он больше не мучился ложным чувством вины, и выглядел по-другому, так, словно волк наложил на него свой отпечаток: иначе двигался, иначе смотрел, и глаза его странно посветлели, будто переняли часть желтизны у зверя. Мои собственные глаза, как неоднократно замечал папа, в моменты раздражения тоже желтели, и с этим надо было что-то делать. Я подумывала купить маггловские цветные линзы, если вдруг не удастся решить проблему иным способом.

Помимо окклюменции, я училась перекидываться не в полнолуние, и это удавалось мне куда лучше, чем непонятная волчице мыслезащита. Она согласилась сопротивляться притяжению луны, но за это я пообещала проводить в волчьем облике столько времени, сколько смогу, и это было честно - для зверя было очень сложно не откликнуться на зов того, что было сильнее и древнее его в миллиарды раз. Будь благословенна Блэр и ее исследования - благодаря ей я узнала, что селенит, обработанный в виде капли-кабошона, способен помочь купировать воздействие луны. Я немедленно обзавелась таким, и, действительно, в первый день следующего полнолуния все-таки обернулась, но в последующие две ночи смогла остаться человеком. Я радовалась, папа радовался, но больше всех радовалась моя волчица - оттого, что сумела осчастливить нас. Северус воспринимался ею как старший, наставник, не отец, но что-то очень близкое к этому понятию, и это более чем устраивало и его, и меня.

Друзья разъехались кто куда, и даже писали довольно редко, что не слишком меня огорчало - я была занята собственными "мохнатыми проблемами". Успокоив в начале лета Гермиону и Невилла, видевших, что меня оцарапали, я больше не писала им о своих делах, а решила рассказать все в школе. А может даже и раньше - Люциус достал для друзей своего сына билеты на Кубок Мира по квиддичу, который в этом году проводился в Англии. Я, Гермиона и Невилл с радостью приняли приглашение и готовились наслаждаться зрелищем из министерской ложи.

ЧАСТЬ 4

Глава 1

Кубок Мира проводился на месте осушенного магией и огражденного маглоотталкивающими чарами болота. Жалко, что вместе с водой не убрали еще и запах высохшей тины - мой чувствительный нос улавливал еще и вонь полуразложившихся болотных жителей и прелых водяных растений. Хорошо, что нам не пришлось жить здесь в палатках, как большинству болельщиков, иначе я просто не представляю, как смогла бы выдержать этот запах. Лорд Малфой достал нам самые дорогие билеты, и мы смогли прибыть непосредственно к началу, а обладателям самых дешевых билетов пришлось приехать за две недели до матча, поскольку министерство не могло обеспечить одновременное безопасное аппарирование или перемещение порталом для сотен тысяч болельщиков.

В финал вышла Ирландия и Болгария - англичане позорно продули Трансильвании со счетом триста девяносто-десять, уэльсцы проиграли Уганде, а шотландцы - Люксембургу. Сириус заявил, что этим маленьким странам просто нечем больше заняться, и они играют в квиддич круглые сутки, а папа тогда, помнится, сказал, что плохому танцору ноги мешают. Я думала, что на самом деле проблема в том, что все наши команды почти полностью состояли из легионеров, а пришлые играют за деньги, а не за престиж. Как бы там ни было, болеть мы собирались за Ирландию - соседи, как-никак.

Стадион был просто огромным, чтобы пройти к нему, нужно было пробраться сквозь море палаток самых разнообразных форм и размеров: от индейских вигвамов до коттеджей и уменьшенных копий старинных замков. Было время завтрака: одни, украдкой оглянувшись, зажигали огонь волшебной палочкой, другие неумело и с опаской чиркали спичками, уверенные, что эта штука не сработает. Трое волшебников из Африки, одетые в длинные белые мантии, сидели, углубившись в беседу, и одновременно жарили что-то вроде кролика на ярком лиловатом огне. Неподалеку американские колдуньи зрелого возраста весело болтали, усевшись под расшитым блестками знаменем с надписью «Салемские ведьмы», который был растянут между двумя шестами. Люди сновали между палатками, разговаривали, спорили, тут и там раздавались детские визги и смех, горели костры, реяли флаги, флажки и флажочки - либо зеленые ирландские, либо красно-зелено-белые болгарские. И еще мне то и дело на глаза попадались плакаты с хмурым чернобровым парнем, в глазах которого была вселенская тоска.