Юлия Ляпина - Я не хочу назад. Книга 2

- Маргарита, вы прекрасны, вы достойны только самого лучшего, ваши нежные пальцы...

С этими словами принц принялся перебирать тонкие изящные пальчики девушки, поглаживать, ласкать и прикасаться губами. Щеки девушки зарделись, она казалась немного выпившей или одурманенной. Сердце Врана дало сбой, он понял, в чем состояло испытание - устоять... Со стоном он вцепился в свои волосы и стал следить за развитием событий. Принц уже добрался поцелуями до локтя и принялся языком рисовать круги, вызывая приступы возбуждения, Рита задышала чаще и, вдруг приподнявшись и оглядевшись замутненными глазами, прошептала 'бордель', хихикнула и оттолкнула принца, уже начавшего поглаживать ее грудь. Морок растаял в воздухе и на его месте возник другой принц - Расколоритер. Почти не удивившись, девушка помахала ему ручкой и сказала:

- Привет, глюк, кажется у меня сегодня день визитов.

Рас не стал рассыпаться в комплиментах, он просто с пронзительной нежностью и пониманием смотрел в глаза полулежащей Риты, гляделки продолжались долго, наконец, девушка со стоном уткнулась в подушку и закричала:

- Зачем?

И столько муки было в этом голосе, что Вран, вздрогнув, будто очнулся, и сам подошел к необычному ложу. Но едва он приблизился на расстояние вытянутой руки, как желание пронзило его с ног до головы. Кровь ударила в голову, зажглась огнем и потекла вниз. Возникло дикое желание схватить и покорить, подмять под себя нежное сочное тело, просвечивающее через тонкое полотно. Немного постояв со сжатыми до боли кулаками, Вран заставил себя рассматривать девушку отстраненно, словно дорогую картину или скульптуру, не тянуть к ней жадные руки, а любоваться. Вот длинные волосы рассыпались полурасплетённой косой по спине, как он любил, вот крутой изгиб бедра, складки рубашки, скрывающие тонкие лодыжки, розовые пяточки подрагивают выглядывая на свет... подрагивают? Взгляд парня метнулся вверх: Рита плакала, глухо, взахлеб рыдала, давясь всхлипами. Опустившись на колени, боясь даже дотронуться, Вран отвел с красного, мокрого лица влажные пряди:

- Рита, - позвал он, - Рита, не плачь, я здесь, что случилось?

Девушка подняла голову и кинулась к нему на шею, бессвязно лепеча и обливаясь горючими слезами. Сквозь слезы он услышал ее шепот:

- Никогда, никогда, мамочка, как же больно!

Он держал ее на руках, пока всхлипы не прекратились, потом ласковыми поцелуями стер последние слезинки. Глупая девочка, стесняясь, прятала лицо у него на груди и тем согревала его сердце. Мало-помалу Рита успокоилась, он продолжал нежно баюкать и нашептывать ласковые слова, наконец, девушка затихла, потом повозившись, вынырнула из подмышки и спросила:

-Вран, скажи, я очень плохая?

На изумленный взгляд парня девушка пояснила:

- Я уснула и очнулась здесь, ко мне приходили все-все мужчины, с которыми я знакома, они все говорили, как любят и ценят меня, какая я замечательная и красивая... Тут Рита снова нырнула в (с) складки куртки Врана.

- И что?

- Иии мне приятно было это слушать... Я словно наливки опять напилась - все плыло и горело... Они правда приходили?

- Скорее всего, нет, это было испытание.

- Испытание? А мы его прошли?

Томно приглушенный свет масляных светильников мигнул, комната, выстланная тканями, исчезла, Вран и Рита сидели, обнявшись на простой каменной лежанке, укрытой шкурами. Вздохнув, они крепче прижались друг к другу, а потом звонко чмокнулись губами. Облегченный смех эхом зазвенел, отражаясь от камня. В дверной проем заглянула невысокая закутанная фигура и поманила за собой.

- Иди, - сказал Вран, - тебя зовут, я подожду здесь.

Рита склонилась к оставшемуся сидеть парню и еще раз прижалась губами к его губам. Потом вышла, оглядываясь и поправляя косу.

Глава 4

Ульсоритас

В уютной гостиной, примыкающей к покоям младшего принца, царил удивительный порядок. На диванах и банкетках не виднелись стеки и арапники, с пола исчезло седло, уже декаду торжественно возлежащее у камина. Небольшой столик был изящно сервирован к чаю. Верховная Хранительница Династии, войдя, с удивлением огляделась и присела на любезно выдвинутое принцем кресло. На тяжелом серебряном подносе сиял начищенными боками чайник с кипятком, рядом переминался чайничек с заваркой и коробочка с сахаром. Отдельно лежал порезанный лимон, листики мяты и звездочки бадьяна. Под серебряным колпаком оказался нежнейший рулет с полюбившимся Хранительнице сочетанием калинового желе и белкового крема.

- Итак, Ваше Высочество, что вы хотели узнать, - сразу спросила достойная дама, наслаждаясь тонким вкусом чая.

Принц хотел было тонко и лукаво улыбнуться, но гримаса получилась такой фальшивой, что не провела бы и престарелого конюха. И тогда Его Высочество сразу пошли ва-банк:

- Я хотел бы узнать, где сейчас находятся Маргарита и Вран.

- Хм, и Вран и Маргарита, или только Маргарита, Ваше Высочество?

- Оба, госпожа Хранительница, они оба мне дороги.

Верховная Хранительница отпила еще глоточек - ммм, чай изумительный, и, в конце концов, мальчик так старался, даже мэтра Эскофье обаял...

- Вран и Маргарита сейчас далеко, Ваше Высочество, у них особое задание, и они смогут вернуться во дворец, когда выполнят его.

Принц, кажется, вздохнул с облегчением, и достойная дама не удержалась от маленького нравоучения:

- Ваше Высочество, неужели вы думали, что я скрываю столь важных и дорогих мне людей в своей лаборатории под замком?

- А кто вас знает, - чистосердечно пробормотал принц, - в вашей лаборатории можно элефанта заморского спрятать, и все скажут, что это болонка.

Такого искреннего смеха Верховной Хранительницы Ульсоритас не слышал никогда. Едва не расплескав чай, чопорная дама посмотрела на принца совершенно шалыми глазами юной девушки, неожиданно чмокнула его в щеку и произнесла с материнской нежностью:

- Вы влюбились, Ваше Высочество! Что ж, давно пора! Я рада за вас, и спасибо за чай и старания!

Помахав на прощание рукой, Руима выскользнула из покоев принца и, вновь став строгой Хранительницей, поплыла по коридору к покоям Старшего принца, кажется, Расколритер тоже приглашал Верховную Хранительницу на чай...

Наблюдатель

Наблюдатель появился в своем кабинете и брезгливо сморщил нос - его давно не было, и приходящий дежурный не проветривал затемненную комнату, и даже пепел по-прежнему лежал в камине пышной шубой.

На столе горой громоздились папки и пакеты с донесениями. Аккуратно ступая по ковру, Наблюдатель подошел к окну и, чуть-чуть отодвинув черные шторы, выглянул в серые осенние сумерки. Под окнами было темно и тихо, чутко прислушавшись, человек вернулся к столу и дернул сонетку. Снизу послышались торопливые шаги.