В Бирюк - Парикмахерия

Но мне тут маячит другая связка: хипатый-вшиватый-больной-мёртвый. "Мёртвые сраму не имут". Это точно. "Имёт срам" тот господин, который людей своих до смерти от вшей допустил. А для других способов у меня времени нет. И главное - я их пока не знаю, и когда узнаю - неизвестно. Искупаем некомпетентность начальства "срамом" подчинённых. Что не ново. Но лучше "срамом", чем жизнями.

-- Слушать внимательно. Вы - мои люди. Кто только что кричал: "Господине! Возьми нас, мы тебе верой-правдой служить будем!"? Пришло время клятвы ваши делом проверить. Я никого силой держать не буду. Кто хочет уйти - отдайте Николаю по две ногаты и валите. Остальные - делать по слову моему. Что значит "стыдно"? Нет сильнее стыда, чем не исполнить волю господина своего. У вас ныне только один стыд - передо мной. Ни закон человеческий, ни обычаи "с дедов-прадедов", ни закон божеский, как его попы толкуют - только моё слово. Моя воля над вами. Вы в том клялись. Нет - пшёл вон. "Единожды солгавший - кто тебе поверит". Мне клятвопреступников здесь не надо.

Мужички понуро переминались, переглядывались. Ещё не проснулись окончательно, вчерашний хмель ещё не выветрился.

-- Раздевайся. Все. Быстро. Всё снять и сложить вот туда, к забору. Живо.

Всё-таки, Чимахай потянул топор из-за пояса со спины. Может, ему с топором в руках думать удобнее? Или - штаны снимать? Проверять гипотезу я не стал. Хорошо, что внимательно его контролировал, хорошо, что дрючок ни на минуту из рук не выпускаю. Резкий укол в солнечное. Конечно, не пробил. Но мужик как-то... хекнул. А я ещё шаг вперёд, дрючок вверх, к кадыку под бороду. И уже вблизи, в глаза глядя:

-- Хочешь попробовать? Как "цаплю" сделаю.

Убрал дядя руку из-за спины. Тут "муж горниста" возражать начал. Типа: одежда испортиться, усядется, уварится, расползётся... Какой хозяйственный мужичок попался! Пришлось конкретно объяснять: кто именно и на каких именно карачках отсюда расползётся, если поймаю хоть одно насекомое.

Следующая заморочка: новички разделись, вещички сложили, стоят - ручками прикрывшись. А "верные" хихикают. Николай с Ивашкой. Ноготок тоже не раздевается. Один мой Сухан - как новобранец. Голый по стойке "смирно".

-- Сухан, возьми еловину. Теперь вы. Вам, что, слова моего мало?

-- Дык... Мы ж не холопы, господине, мы ж слуги твои верные.

-- Тем более. Эти-то по "Русской Правде" самопродались. А на вас клятва. Слово сына божьего. Клятва не выкупаемая, не снимаемая. С вас и спрос больше. Быстро.

-- Но, Иване, нам, может, в мир идти придётся, дела торговые вести, с людьми разговаривать. А кто ж с босорылым серьёзно говорить-то будет? Убытки могут произойти. И немалые.

-- Николай, ты на Ноготка глянь - он без бороды. Ну и кто с ним несерьёзно говорить будет? Шутки глупые шутить? Делай, что я велю. А ты, Ноготок, чего не раздеваешься?

-- Гы-гы. Так "ноготок" же. Вот и жмётся. Гы-гы. Ой.

-- Ивашко, у него хоть и "ноготок", а живой. А тебе сейчас твой - мёртвым сделаю. Радоваться будешь, что хоть висит красиво. А, кстати, Ноготок, или мне кажется, или у тебя и вправду вырос? С полвершка, пожалуй, добавилось.

Народ дружно переключился на животрепещущий вопрос обсуждения размера. Новичков быстро ввели в курс дела, описали проблему и предполагаемый способ решения. Каждый высказался по известным ему сходным медицинским случаям. Я только самые пессимистические и слишком критические высказывания пресекал. Тенденция наглядная, положительная, а где её конец.... Ну, наверное, где-то на его конце.

-- Теперь ещё. Вот Ноготок на голову гол. А в других местах волос у него растёт. Так вот: сбрить везде. И тут, и тут, и тут. Всем. Понятно?

Эх, жаль - нет медсестричек, которые выбривали Симоновскому Синцову все оволосённые поверхности в госпитале под Сталинградом. Там речь шла о карантине по брюшному тифу. Вот только этого мне здесь не хватало. И не война, а вошки бегают. Придётся мужикам методом самообслуживания. Хорошо, что у меня тут только славяне - спины брить не надо.

-- А этих? Которые в сарае?

-- А вошки там есть? Ну, вот ты сам и ответил. И всё барахло их. И бабу не забудьте.

-- Как "бабу"?! И её, что ли, брить?!

-- Да. И везде.

Эта мысль снова погрузила аудиторию в глубоко-интеллектуальный процесс. Отдельные мысли присутствующих выскакивали на поверхность характерными междометиями и выражениями.

-- Эта... Ну... она-то сама-то... Не... А кто?

-- За старшего остаётся Ивашко. Кому чего - ему решать. У кого хоть одну гниду угляжу.... Взыщу по полной и со всех. Копать будете от забора и до вместо обеда. Чтоб всё было чисто, выметено, выстирано, обрито и промыто. А мы с Суханом - на покос.

По прежнему своему житию привык я относиться к волосам человеческим спокойно. Полагая их навроде одежды. И остричь их можно, и уложить по иному, как ноне красивым кажется, покрасить в цвета разные или чужие одеть. Жители же местные видят во власах своих смысл едва ли не божественный, тайный, волшебный. От сей шерсти и честь, и место человеку на Святой Руси производят. За клок волосни своей и умереть, и убить готовы.

По первости казалось мне сиё лишь игрой глупой. Однако же, увидав, что сия глупость на Святой Руси большое значение имеет, стал я странность эту к пользе своей применять. Установил я, что ко мне приходящих надлежит обривать наголо. И над мольбами их, над плачами о бесчестии и опозоривании смеялся. Коли думают они, что суть их во власах, так и надлежит срезать сии власы начисто. Ибо люди мне нужны новые, от прежней жизни, привязанностей, знакомств и правил - отрезанные. Так я и от вшей тела людей своих избавлял, и души их от былых обычаев очищал. И назад им уже ходу нету.

Уйти быстро не получилось. Пришлось доставать свой Перемогов ножик. Потом точить, потом объяснить Сухану, что надо сделать. У зомби абсолютная координация движений. Порезаться он не может, достаёт до каждой точки своего тела. Устроили показательный урок самообривания. Была даже мысль оставить "живого мертвеца" в качестве цирюльника, но жаба задавила. Как кота Матроскина: вдвоём мы много больше сена накосим. Взяли каждый по паре тряпок почище, внимательно осмотрели на предмет "незваных гостей" и обмотали. Одну - на голову, другую - на чресла. Косы - в зубы. Пошли.

Голышом, босиком по предрассветному лесу. Вышли на край луга, а там уже роса пала. На каждой былиночке - серебро живое. Капельками. А как солнце встало.... Весь луг бриллиантами переливается.

"Не счесть алмазов в каменных пещерах

Не счесть жемчужин в море полудённом,

Далёкой Индии чудес",

В Индии - хорошо, а на Руси - красивее. Никаких "пещер каменных" не надо - весь покос сияет, переливается. Только встать надо вовремя, да посмотреть правильно. Увидеть красоту и ощутить праздник. Радость. От простой росы.