Светлана Велесова - Ученье - свет. Только объясните это темным

Мимо пробежала малышня, пиная разноцветный резиновый мячик, и умчалась дальше по дорожке. За ними спешным шагом, чтобы не выпускать из вида, шли две молодые девушки, крича малышам, чтобы не ходили к воде.

Озеро блестело под лучами солнца. На его берегу было полно людей – купающихся и загорающих. В основном подростки, догуливающие последние дни каникул.

Надо будет на выходных вытащить сюда Ярослава и устроить настоящее свидание вдвоем, а то у них постоянно, куча мала получается. Ой! Она совсем забыла, что обещала его матери зайти в гости.

Глянув на солнце, поняла, что до шести вечера у нее уйма времени и надо провести его с толком. Первое, что она сделала, купила еще пару зеркал и возобновила слежку за черными риэлторами. И пусть пока ее затея не принесла результатов, хуже от нее не было.

Съездила на вокзал, забрала сумку с вещами и, бросив, не разбирая, пошла мириться с бабушкой Настасьей, надеясь, что она объяснит ей толком, почему не одобрила идею разделить договор.

– А ты сама как думаешь?

На этот раз они сидели у нее в гостиной. Колдунья успела переодеться в домашний халат и, устроившись в любимом глубоком кресле, до ее прихода листала журнал, а сейчас отложила его на столик и смотрела на нее, сцепив перед собой руки в ожидании ответа.

– Честно сказать? – Ника сидела на огромном диване, чувствуя себя под взглядом колдуньи очень неуютно.

– Конечно.

– Я не понимаю, чем вам не нравится моя идея.

– Не понимаешь? А если бы ты сейчас вернулась, а я уже с твоими денежками съехала в неизвестном направлении? И не было никакой возможности меня найти? Сколько можно быть такой беспечной, Вероника? Когда ты поймешь, что не все люди будут относиться к тебе по–доброму и если предлагают помощь, то, только надеясь с этого что–то получить.

Ника вспомнила Ярослава и Красина. Они без раздумий пришли к ней на помощь, когда она застряла в полицейском участке. Боги покровители, неужели это было вчера? Такое ощущение, что прошла целая вечность. И ни тот ни другой не высматривали в этом выгоду для себя. Роман Евгеньевич готов глотки рвать за близнецов, хотя они не его дети. Или в философии Настасьи Валерьевны что–то не сходится, или ей просто не доводилось сталкиваться с добротой и бескорыстием.

– И какая выгода вам, помогать мне?

Старушка сощурила выцветшие глаза, и тонкие губы сложились и довольную улыбку.

– Я рада, что ты поняла, что моя помощь будет тебе чего–то стоить. Я знаю, ты тоже следишь за парнем с амулетом, – и не успела Ника удивиться ее осведомленности, колдунья вскинула руку, прося дать ей договорить. – Так вот, ты и твои друзья должны помочь мне получить этот амулет.

– Не нужно впутывать сюда Дашу и Дениса, – тут же ощетинилась Ника, вставая на защиту близнецов. – Я посмотрю, что смогу для вас сделать, но мне нужно больше информации.

– Получишь через два дня, – тонко выщипанные брови иронично изогнулись. – Только с чего ты решила, что котята тебе помогут? Пока они для тебя одна обуза. Нет, Вероника, я имела в виду других твоих друзей, а теперь иди, хочу немного подремать.

Внутри все клокотало от бешенства, а от собственной глупости, слезы щипали глаза. До одури хотелось что–нибудь разбить вдребезги. Да так, чтобы осколки было не собрать. Увы, вся посуда у нее была из пластика, а от швыряния сумки с одеждой и пинания матраца никак не удавалось спустить пар.

Темная обхитрила ее, дав понять, что не вернет ей оставшиеся деньги, пока она с Ярославом и Красиным не раздобудут ей треклятый амулет.

Барбос, забившись между раковиной и печкой, прижал уши к голове, наблюдая, как Ника носится по квартире.

– Дура, дура, дура! – ругала она себя, смахивая с щек предательские слезы.

Увы, слезами горю не поможешь. Ей в жизни не заработать столько денег, чтобы оплатить обучение, даже если она будет голодать все шесть лет. Можно взять в долг у Ярослава, или попросить его взять на себя кредит… и расплачиваться потом натурой? Лучше она вовсе не будет учиться и пойдет мести улицы, как предсказывала колдунья.

– Какая же я дура, – обозвав себя в последний раз, Ника без сил опустилась рядом с Барбосом и от души выплакалась в его косматую шерсть.

Пес поскуливал, желая ее утешить, лизал лицо, руки, заглядывал в глаза, пока она не успокоилась.

– Ладно, друг, что–нибудь придумаю, – решительно смахнув слезы, Ника немного успокоилась. – Может, и помогу ей украсть этот дурацкий амулет.

Пес гавкнул и издал грозный рык, протестуя против воровства.

– А что делать? Думаешь, она стала бы меня шантажировать, если бы могла сама его достать? При ее–то возможностях?

– Гав!

— Вот и я о том же. Что–то здесь не так. И прежде чем совать голову в петлю, лучше заранее самой все разузнать.

Ника решила, раз пошел такой расклад, то она имеет полное право доставать соседку. Не прошло и часа, как она опять трезвонила ей в двери.

– Вероника? – удивилась старушка, пропуская ее в коридор. – Что–то случилось?

– Вы обещали научить ставить защиту на окна.

В полутьме коридора ей показалось, что колдунья довольно улыбнулась, но когда они вошли в комнату, выражение ее лица было полностью сосредоточенным.

– Садись, – указала она на пол.

От старушечьей рассеянности и слабости не осталось и следа. Перед ней была настоящая Темная колдунья. Ника села на пятки, сложив руки на коленях.

Настасья Валерьевна расстелила перед ней платок, достала из секретера ларец, поставила поверх платка и села напротив.

– Для начала ты должна уяснить – заклинание убьет любого, кто осмелится через него пройти. Поэтому есть разрешения для тех, кому ты позволяешь беспрепятственный доступ в свой дом. Начнем с того, какие параметры для этого нужно указать, слепка ауры недостаточно, ее излучение легко подделась с помощью амулета.

Ника внимательно слушала колдунью. Многое из того, что та говорила, она знала, но никогда не думала, что эти знания можно применить таким образом. Воистину у Темных изощренный ум. Как можно додуматься использовать нити дружбы и любви, тянущиеся между людьми и питомцами, как определитель свой – чужой? До этого дня она их просто чувствовала. Это позволяло им с Барбосом понимать друг друга. Благодаря им она чувствовала, что у Даши и Дениса все в порядке. Отец ругал их, мать плакала, но родители не собирались бросать сына. Виталий Дмитриевич по своим каналам собирался повлиять на эту ситуацию. Знала, что ее чувство к Ярославу не просто симпатия, а нарождение любви, потому что эта нить светилась другим цветом. Даже к Красину и роману Евгеньевичу тянулись тонкие нити, если их не оборвать недоверием, то они воплотятся в канаты крепкой дружбы. Но заложить их в основу заклинания, чтобы близкие не пострадали? До такого она бы точно не додумалась.