Елена Никольская - Змей подколодный

Свист становился всё обрывистей, и, выглянув из кустиков, Андрей обнаружил, что Витька чрезвычайно увлечён превращением скамеечки в подобие аттракциона. Витька на скамеечке уже стоял, держась за цепи, приседал — молча — а взлетая вверх, выводил громкую руладу. Свист стихал, когда скамейка отлетала назад, и всё начиналось снова. Аттракцион работал вовсю, угрожая перевернуться вокруг каменной арки. Под аркой лежал комком серый Витькин сюртук, видимо, упавший со скамеечки, а Витька прибавил к свисту восторженное гиканье. За ремнём у него торчала книга, рубашка выбилась сзади из штанов, волосы растрепались, и Андрей засмотрелся, забыв про биологию. Зрелище было для гимназии необычное и необычностью этой захватывающее — завидно, мля!

— Бельский!

Андрей раздвинул веточки и увидел на дорожке фрау Бэрр. Она приближалась со стороны учебного корпуса — совсем уже рядом была, но Витька её не слышал. Наверное.

Фрау Бэрр остановилась прямо напротив аттракциона, и ветерок, подымаемый летавшей скамеечкой, ударил ей в подол платья. Бабуля отступила назад и вбок и попыталась привлечь к себе внимание жестом:

— Бельский!!

Ноль реакции; а нечего кайф обламывать!.. Из-за пояса у Витьки вывалилась книга и, совершив красивую дугу, обрушилась фрау на макушку — безупречный прицел! Фрау резво отпрыгнула, а Андрей в кустиках со стоном зажал рот и уронил на учебник голову.

— Бельский!!! Немедленно прекратите!! — заорала бабуля во весь голос. Тут Витька, наконец, соизволил откликнуться:

— Прекрасный вечер, фрау Бэрр! Как поживаете?

Он присел, выпрямился и, взмыв уже выше арки, оглушительно свистнул.

— Сию секунду остановитесь!

— А? — недослышал Витька, улетая назад.

— Прекратите качаться!

— А что такое? — спросил Витька, приседая.

— Что вы творите?! Бросьте, говорю вам!

— А! — понял Витька и уселся на спинку скамейки, отпустив цепи.

— Упадёте! — взвизгнула бабуля. — С ума сошёл!

Она щёлкнула пальцами, указывая на Витьку. Скамейка замерла в воздухе и медленно вернулась в нормальное положение. Витька еле удержался от падения.

— Так и шею можно сломать! — пожаловался он, сползая на сидение.

— Извольте одеться! — приказала фрау Бэрр.

— Да жарко! Я и так весь мокрый, — сказал Витька. — Ой! А где мой латинский?

— Ваша книга упала мне на голову! — заявила фрау.

— Да что вы?! — ужаснулся Витька. — Не ушиблись?

— Виктор, — сказала бабуля ледяным тоном. — Вы понимаете, что всему есть предел?

— Несомненно, фрау, — согласился Витька, заправляя рубашку. — А как вы считаете, долго ещё надо было раскачивать, чтобы перевернуться? Ну, типа мёртвой петли? Я думаю, ещё раза бы четыре качнуть! — с сожалением сказал он. — Вот всегда всё испортят.

— Я немедля иду к вашему куратору. Моё терпение исчерпано, Бельский! Вы всякий стыд потеряли! Оденьтесь, я вам говорю!

— Да он мятый всё равно, — сказал Витька, глянув на сюртук. — Это он со спинки свалился.

— Вы понимаете, что вас ждёт?

— Да ничего такого особенного. — Витька пожал плечами. — Я сегодня раза два… — Он задумался. — Нет, три, кажется… Да! химик ещё! Три раза меня записали.

— Не "химик", а господин Стрепетов! Моя запись в кондуите обеспечит вам ежедневное наказание в течение недели! Трижды в день! Помимо остальных записей! Вкупе с остальными!

— Так помимо или вкупе? — уточнил Витька. — Вы точно не ушиблись, фрау Бэрр? Я страшно сожалею!

Витькин сюртук резко подскочил с места и, по-прежнему комком, бросился в сторону владельца. Владелец еле успел уклониться, схватив его обеими руками.

— Благодарю вас! — сказал Витька.

— К вашим услугам, — отрезала бабуля. — Будьте любезны подойти в кабинет директора через полчаса.

— К директору? Не к куратору?

— К директору.

— Хорошо, фрау Бэрр, вероятно, вы можете рассчитывать на моё присутствие.

— Уж постарайтесь, — язвительно сказала фрау и ступила на дорожку. Витька умостил сюртук на спинке скамейки и спросил ей вслед:

— Фрау Бэрр! А могу я эти полчаса ещё покататься?

— Можете, Виктор! — величественно сказала бабуля, не обернувшись.

— Премного вам благодарен! — поклонился ей в спину Витька, а потом щёлкнул пальцами, в точности подражая фрау. Учебник латинского медленно пополз по траве в его сторону, добрался до ног и замер.

— Вот это да, — прошептал Андрей.

Витька взял учебник, встал и закинул на плечо сюртук. Конец шоу. Не в силах унять любопытство, Андрей поднялся и окликнул его:

— Сударь! На секунду можно вас?

— Нехорошо подслушивать, — сказал Витька, подходя к рокарию.

— Я не нарочно, — сказал Андрей, вылезая из кустиков. — У меня тут своего рода убежище. Но удовольствие я получил несказанное, вы уж меня извините! Великолепно было! Класс!

Великолепный Витька раскланялся, помахав воображаемой шляпой.

— Я тоже не нарочно, — сказал он и достал из кармана сюртука сигареты. — Не желаете? — Он протянул Андрею пачку. Пачка была родная и любимая — "Лучафэр".

— Благодарю покорно! — сказал Андрей. — Ведь увидят!

— Вполне, — согласился Витька и закурил. — Вам оно, пожалуй, и ни к чему. А мне, знаете, совершенно до белки.

И Андрей не выдержал — спросил:

— Слушай, неужели не напрягает — каждый день-то?

— Не-а, — сказал Витька. — Я к этому делу философски подхожу. Как вижу розгу — начинаю о вечном размышлять. Трактат такой есть — "О тщете сущего". Его ещё Ондатр весьма ценил, если помните.

— Смутно, — признался Андрей, спешно перебирая в уме древних философов. Или он не древний?.. И, устыдившись своей необразованности, перевёл разговор на другую тему: — С учебником у тебя тоже здорово выходит. Телекинез, да?

— Он самый, — рассеянно сказал Витька, глядя в сторону учебного корпуса. — Ты не умеешь разве?

— Не пробовал, — сказал Андрей.

— Так попробуй… Вон где класс, смотри! Красота!

— Что? — спросил Андрей и сразу увидел сам: из распахнутых настежь окон шестого этажа — изо всех сразу — вылетали кольца дыма. Колец было много, самых разных цветов и размеров, — феерическое зрелище!

— Пожар, что ли?

— Я вас умоляю! — сказал Витька. — Какой пожар? Развлекается кто-то. Не видел, что ли? Ночью обычно — ночью ещё и светятся. Вообще-то из общаги плохо видно.

— А что это?

— Откуда я знаю? — хмыкнул Витька. — Нам туда ходу нет.

Андрей прикинул — действительно! занятий на шестом этаже никогда не велось.

— А что там?

— Там заперто всегда, — сказал Витька с сожалением. — Никак не доберусь. Решётка частая и замок на заклинании. Ладно, пошёл я.

— Подожди! Как ты это делаешь — ну, с учебником?

— Да это просто, сударь. Сосредотачиваешься, и всё.

Витька выбросил окурок, обменялся с собеседником вежливыми поклонами и зашагал прочь — напрямик к интернату, игнорируя дорожку. Андрей некоторое время задумчиво смотрел ему вслед, а потом, нырнувши в своё убежище, принялся гипнотизировать взглядом стоявшие у стеночки ботинки. Ботинки, разумеется, не реагировали. Или тут потребен философский взгляд на мир? Трактат, понимаешь, о тщете сущего… Тут он вдруг вспомнил — и трактат, и Ондатра! Ондатра, которому Муми-тролль со Сниффом подкладывали в постель щётки!.. Философ древности, мля! Позорище! Это ж какой кайф он, тупица, Бельскому задарил!..