Дмитрий Лебедев - Многоликое волшебство

— Ты… — принц не был до конца уверен, что хочет знать ответ на вопрос, который он не мог не задать, — хочешь сказать, что моего брата уже нет? Есть только наш общий предок?

— Это было бы слишком простым способом повлиять на формирование твоего мнения по поводу нашей сегодняшней беседы, — с наигранным сомнением поделился Странд, — но не хотелось бы заручаться твоей поддержкой с помощью лжи. Нет, твой брат все еще существует как личность, хотя Селмений и борется с ним. Все-таки отсутствие изумруда помогает Серроусу сохранять себя, но никому не известно, сколько он сможет сопротивляться. Я склонен полагать, что Селмений в конечном счете одержит окончательную победу. Это лишь вопрос времени. А сейчас — отправляйся спать, потому как завтра я не намерен тебе позволять отдыхать до вечера.

Спорить не приходилось и оставалось только последовать указанному пути, не углубляясь в обсуждения. Наверху он долго бродил по комнате уже раздевшись, не в силах заставить себя улечься. Слишком неуютно было в его голове новым мыслям и сведениям. Все эти идеи о том, что его брат может оказаться совершенно другим человеком, что правление бертийской династии было вовсе не столь прекрасным и безоблачным, как о том свидетельствовали пристрастные хроники, хранившиеся в Эргосе, а Строгги оказывается вовсе и не были узурпаторами трона, но только орудием, которое маги использовали для своих целей.

Неожиданно Руффус поймал себя на рассматривании книжной полки, стоявшей около кровати. На ней покоился среди прочих том, озаглавленный «Краткая история Хаббада». Почему-то ему показалось присутствие ее здесь совершенно неслучайным, но не желая разбираться, что и как надо делать, чтобы что-то получилось в чьих-либо интересах, он поддался этому неявному проявлению чужой воли, равно как и собственному информационному голоду. В конечном итоге, вряд ли будет хуже, если он просто получит несколько больше информации из другого источника. И он улегся на кровать с книгой в руках.

Чтение быстро захватило его. Было удивительно наблюдать, как события, с детства ему знакомые по Эргосским летописям, начинают выворачиваться наизнанку, представая совершенно в другом свете. Наивно было бы предполагать, что в этой книге все представлялось совершенно правильно, как впрочем и в знакомом уже варианте хаббадской истории, скорее всего, истина располагалась где-то посередине, но и при таком предположении принцу стало очевидно, что он не хотел бы оказаться подданным кого-нибудь из бертийских императоров. Похоже, что свержение его династии и впрямь следовало расценивать, как освобождение от очевидного зла, хотя освобождение это далось Хаббаду слишком уж большой ценой, а вину за это автор напрасно полностью возлагал на Гендера Третьего. (Эргосские летописи, естественно, придерживались совершенного противоположной точки зрения, но сегодняшние слова мага подтверждали тот факт, что его сторонники тоже не были безгрешны.) Забавно было читать, каким светлым и животворящим пытался автор изобразить образ Малойана. Все, конечно, понятно, что его нельзя было не показать героем-освободителем, тем более, что так оно, видимо, и было, но предавать ему черты непогрешимости — было явным перебором. Руффус склонен был полагать, что в той войне обе стороны не были особенно разборчивы в выборе средств и оценке последствий для конкретных людей, но история есть история. Она всегда рассказывается кем-то, отыскивающим в горах фактов лишь те, которые подтверждают его изначально сформировавшееся мнение, и для кого-то, кому надо внушить вполне определенный набор идей. Поэтому обычно так и выходит, что правда никого особенно и не интересует.

Остановившись лишь дойдя до описаний идиллической эпохи, наставшей после свержения бертийской династии, Руффус отложил книгу и погасил лампу, стоявшую в изголовье. Сказать, сколько сейчас времени он бы не смог, но явным было то, что попробовав завтра проверить, как он владеет мечом, Странд может удивиться, откуда у столь молодого человека может быть такая замедленная реакция, а посему он попытался заснуть побыстрее, не пытаясь сегодня же разложить все в своей голове по полочкам. К тому же он втайне надеялся, что может оно само все за ночь утрясется.

Засыпая, он вновь почувствовал разливающееся в голове приятное тепло, но на этот раз ему показалось, что у этого тепла есть лицо, черты которого ему знакомы, хотя разглядеть их никак не удается. В этот момент сон как-то очень уж резко навалился на него, не дав зацепиться за эту мысль, так что надеяться на то, что удастся ее запомнить, не приходилось.

Утром его разбудили, хотя он был готов поклясться, что никто не подходил к двери и уж тем более не произносил ни слова. Но и сказать, что он проснулся самостоятельно, было бы неправильно. Просто возникло ощущение, что в один прекрасный момент в голове его появилась команда проснуться, и он беспрекословно ей подчинился. Пробуждение было столь же внезапным, как и полным. Ни тени сна не осталось за считанные секунды. В принципе, Руффус не возражал против столь поспешной побудки, но ему не особо нравилось такое вторжение и навязывание чужой воли.

Ладно, ничего страшного в этом нет, и нечего комплексовать по таким мелочам, лишь бы подобные игры не пошли дальше. Скорее всего, Странд делает это просто потому, что так оно и проще и привычнее.

Попытки определить, который сейчас час, ни к чему не привели, потому как во мраке, царившем за окном, ничего было не прочитать из-за низкой облачности. Руффус оделся и пошел вниз. Маг сидел уже в прихожей (у принца начало появляться ощущение, что он всегда там сидит и, похоже, совершенно не спит) и с удовольствием покуривал трубку. Поздоровавшись, принц пошел во двор умыться.

На крыше дома маячил темный силуэт. Похоже, это сидела Аврайа, карауля восход в позе петуха. Ну, очень большого, естественно.

— Привет, ты не боишься проломить крышу? — поинтересовался совсем уже осмелевший в отношении дракона Руффус.

— Не очень-то зарывайся, — достаточно добродушным громом ответили ему сверху. — А то я объясню тебе по-свойски, почему не стоит ховорить дамам об их весе, особенно излишнем.

— Виноват, исправлюсь, — бодро отреагировал принц. — А где ты была вчера вечером?

— Только не ховори мне, что ты так соскучился, что места себе не находил, — огромное существо совершенно беззвучно приземлилось в метре от собеседника. — Летала я, драконам, знаешь ли, это свойственно.

— Наверное это очень красиво, смотреть на мир с такой высоты…

— Не моху сказать, что это не так, — перебила Аврайа, — но конкретно вчера меня куда больше интересовало, чем бы перекусить.