Дмитрий Лебедев - Многоликое волшебство

А в роскоши этих покоев — что-то натужное и фальшивое. Как бы роскошь из последних сил, на пределе крайне ограниченных возможностей. Кому это надо? Перед кем ломаться? Он уже отдал приказ вести переговоры об обмене части драгоценностей на оружие через посредничество некоторых купцов, не сильно отягощающих себя вопросами преданности хаббадскому императору. Посмотрим, что из этого всего получится, но очевидность того, что в ближайшем будущем хорошие мечи будут нужнее золотых кубков, — бесспорна…

Пора уже собираться. До свадебной церемонии осталось не многим более часа. Не лучшее время для свадьбы, но что делать? Хотелось бы потянуть еще немного, наладить начавшие распадаться, а может, уже и развалившиеся окончательно отношения с Аделлой. Вечная проблема недосказанности. Как много бед берут в ней свое начало.

Свадьба. Казалось бы, что может быть светлее этого события? Но откуда же тогда этот холод в груди? Откуда предчувствия трагедии? Как справиться со всем этим, чтобы не испортить окончательно сегодняшнюю церемонию для Аделлы?

А самое сложное — сделать этот брак — его с Аделлой . Как не разделить его с похотливой злобой Селмения? Как оградить от грязи, пустившей в нем глубокие корни? Он уже почти смирился с тем, что ему не избавиться полностью от Селмения, по крайней мере, в ближайшее время. Тот, в свою очередь, пока что тоже не может подмять его до конца. Сложилось что-то вроде вынужденного неустойчивого равновесия. Но это его проблемы, и впутывать в них Аделлу будет крайней низостью.

«Да не волнуйся ты из-за таких мелочей. Научись смотреть на женщин проще…»

«Если бы ты не лез с этим — тебе было бы существенно проще справиться со мной».

«Я знаю, но предпочитаю играть с тобой открыто. Своеобразная честь злодея, если ты меня понимаешь».

«О чем ты?»

«Одна из главных моих проблем — неумение выигрывать на подставках. Я могу обмануть, предать, вырезать целые толпы невиновных, но есть те правила, нарушить которые не могу даже я, образец низости. Реальная жизнь имеет ряд существенных отличий от рыцарского турнира, и если ты хочешь выигрывать, надо быть готовым как совершить подлость, так и успеть отреагировать на подлость противника. Никто этим не владеет лучше, чем Малойан, в чем я имел возможность убедиться…»

«Ты мог бы обойтись без долгих поучительных историй?»

«Если короче, то я не могу себя заставить полностью скрывать от тебя свои мысли, памятуя о том, что все твои — открытая для меня книга. Это глупо, но по-другому я не могу».

«Потому, что тебе нужен в моем лице союзник. Если б тебе удалось полностью меня подавить, церемоний бы не было. Мнения проигравших — не спрашивают!»

«Не буду отрицать, что ты во многом прав».

«Еще бы!» — и Серроус вернулся к подготовке к свадьбе, стараясь не думать вообще ни о чем. Так ему показалось проще, по крайней мере, в этот момент.

— Что это было? — спросил Руффус, с трудом фокусируя взгляд на бледном пятне, маячившем где-то справа, и с облегчением узнавая в нем Странда.

— Первое знакомство с Селмением, — обойтись без лукавой улыбочки, так раздражавшей сейчас принца, было выше его сил, — основанное не на моих пристрастных рассказках.

— Это я как-то понял и сам. Как он этого добился и почему именно там?

— Именно там, потому что здесь я тебя прикрываю плотным щитом, и никто, во всяком случае, я так надеюсь, не может даже обнаружить тебя. А что касается того, как он это сделал, — на лице мага появилось неуклюжее, поддельно простоватое выражение, — я не всесилен и большую часть магии, используемой Селмением, не знаю вовсе.

Руффус обиженно повернулся и с изумлением обнаружил озабоченную морду Аврайи, заглядывающую прямо в распахнутое навстречу потокам свежего теплого воздуха окно его комнаты, расположенной на втором этаже.

— Не обращай внимания на ехо кривляния, — сообщила Аврайа. — Лучше скажи ему, чтобы научил тебя самому ставить щит.

— Спасибо тебе, — Руффус почувствовал неловкость, произнося эти слова. Почему нам всегда бывает так трудно поизносить извинения и говорить спасибо?

— Да не за что. Неужели ты думал, что я смоху тебя бросить там? — она улыбнулась. — Даже если бы мне этохо и хотелось, то уж за свою шкуру я предпочитаю держаться крепко, а он бы, — кивок в сторону Странда, — сильно ослабил мою хватку, прилети я без тебя.

— Все равно, спасибо. Я… — он замялся на секунду, поразившись необычности пришедшего на ум, — очень рад, что у меня есть такой друг, и не верю, что ты думала о только о себе.

— А меня здесь как бы и вовсе нет, судя по вашим разговорам, — вмешался Странд. — Вставай, бездельник, пока тебя не выгнали из учеников за леность.

От Руффуса не скрылось за суровым голосом облегчение учителя.

— Спасибо, Странд, что вытащил меня из этой тьмы.

— Да не за что, — повторил маг слова дракона. — Или тебе кажется, что я похож на того, кто меняет учеников, как только те начинают проявлять склонность к частым обморокам? А по поводу тьмы, из которой тебе кажется, что ты был вытащен, — не обессудь, если мне придется покопаться немного в твоей голове. Надо проверить, не наследил ли там твой любезный предочек?

— Странд, я почувствовал, что это был Селмений, но что… — Руффус боялся задавать этот вопрос, — что осталось от Серроуса? У меня еще есть брат?

— Хотелось бы ответить утвердительно, но уверенности в этом у меня нет. Хотя ничто и не свидетельствует об обратном… — Он замолчал, подбирая слова. — Понимаешь, его голова так же закрыта щитом, под который я не в силах проникнуть, так что судить можно только по его действиям. В последнее время я видел в действии только Селмения, но некоторая их непоследовательность внушает слабую надежду, что Серроус все еще борется с ним. Большего я тебе сказать не могу.

И на том спасибо, подумал Руффус, вставая с постели. Робкая надежда — по-всякому лучше черного отчаяния. А из головы все никак не вылетали слова Селмения. Что же это был за выбор, который он сделал? Чем и что он предопределил? Как его бесила эта манера выражаться загадками. Путь, на котором нет перекрестков… О чем это? Но непонятный страх мешал спросить об этом у Странда. Страх перед чем? Да черт его разберет, перед чем. Просто заворочался внутри липкий прохладный комочек, перекрывший дорогу словам. Так что не удивительно, что в этот день занятия проходили без заметных успехов, а Странд все раздражался неловкости ученика, забывшего, похоже, половину из уже усвоенного.

«Нет, так продолжаться не может, — решил Руффус, укладываясь вечером, — надо отбросить эти глупости и сосредоточиться на ученичестве, пока Странд и вправду не выгнал меня. А куда, собственно, пойти, если это произойдет? Домой дорога заказана, а более я нигде и раньше не был нужен. Может это и ответ на мучающий меня вопрос?..»