Яна Тройнич - Сказка для олигарха

А я постараюсь скоротать вечерок в свое удовольствие.

Сначала хозяйка показала комнату Алексу, затем отвела меня в другую, получше обставленную. Большую часть помещения занимала большая деревянная кровать, реальный сексодром. На миг мелькнуло подозрение: наверное, немало любовников хозяйки прошло через это ложе. Но тут же мысли вернулись к себе любимому. Что мне до остальных?

Настасья Вахромеевна прошла внутрь и поинтересовалась:

— Все ли нравится гостю?

Я намек сразу понял. Швырнул бабу на постель и упал сверху. Пусть думает обо мне что угодно, но терпеть более не мог. Сразу сунул руку под платье, нащупал коленку. Моя рука поползла выше в предвкушении неземного блаженства. Вот только местная экипировка подкачала. Запутался я в застежках этой екарной боярской одежды. Да и излишняя мужская самоуверенность погубила. С чего вдруг решил, что хозяйка хочет меня так же, как я ее?

Настасья Вахромеевна с легкостью сбросила меня с себя и оказалась у двери. Я разозлился. Продинамить решила? Не хрен за нос водить тогда. Играть со мной, как с мышью, — это, знаете ли, чревато. Могу и забыть, что дама.

Поняв, что я в бешенстве, хозяйка одернула юбки и поспешила успокоить:

— Не запирай засов. Ночью приду.

И выскользнула из комнаты. Я в изнеможении рухнул на подушки. Мстительно подумал, что после таких издевательств любовь моя может запросто перейти в ненависть. Ну ничего, голубушка, потом отыграюсь.

Постепенно пришел в себя и хмыкнул: ну и баба! Сильна, как мужик, коварна, как японский ниндзя, а уж красива… Слов не подберешь. Что ж, буду дожидаться ночи.

В дверь осторожно постучали. Я подскочил: не выдержала! Вернулась! Одним прыжком оказался на пороге и только что не раскрыл объятия, дабы принять одумавшуюся красавицу. Но обломился.

В первый раз в жизни был не рад приходу своего телохранителя.

— Шеф, ты один?

— Как видишь, — огрызнулся я.

— Побазарить с тобой пришел, — неопределенно пробурчал Алекс.

Я сначала хотел послать его подальше. Не в настроении был разговоры разговаривать. Но потом подумал, что обижать пацана нельзя. Лучшего телохранителя не было еще ни у одного олигарха. Алекс прошел огонь и воду, медные трубы, десант, спецназ, бои без правил… Потом его крупно подставили. Сколько я потратил зеленых, чтобы вытащить его из неприятностей, лучше не вспоминать. Но теперь парень отдаст за меня жизнь не задумываясь.

Нет, оскорблять Алекса не стоит. Да и трепаться попусту он не привык. Если хочет сказать, значит, есть что.

— Что-то узнал?

— Да насчет этой цацы, Настасьи Вахромеевны.

Я не смог сдержать интерес:

— Что именно?

— Про мужа.

То, что у красавицы имеется муженек, из головы совсем выскочило. Ох, чует мое сердце, неспроста завел Алекс это разговор.

Мой телохранитель задумчиво продолжал:

— Говорят, единственная женщина во всем княжестве держит кабак. И — никаких проблем с клиентами.

— Ну, силушка-то у нее мужицкая. Любого фраера отошьет.

Алекс поморщился:

— Шеф, одной силой в таком деле не обойдешься.

Слухи ходят поганые про ее муженька. Похоже, отмороженный этот тип на всю голову. Маленький, невидный, просто мужичок с ноготок на фоне своей бабы. Но при этом злой, спесивый, мстительный и очень ревнивый.

Я хохотнул:

— Ну ты, блин, открыл Америку. Будь она моей женой, я бы тоже ревновал.

— Ревность ревности рознь. Умирают все любовники хозяйки лютой смертью. И никто не сомневается, чьих рук это дело. Здешние мужики лишь глядят на ее красу да слюни пускают. Подойти никто не решается. Был бы ты осторожнее.

Я задумался. Вот так попадалово. Но не идти же сейчас на попятную.

Посмотрел на друга:

— Алекс, ты видел, чтобы я когда-нибудь поджимал хвост?

— Уважаю, шеф, как мужчина, но как охранник — не одобряю.

— Ладно, хорош базарить.

Алекс ушел, а я валялся на постели и дожидался ночи. К наступлению темноты находился в полной боевой готовности. Прислушивался к каждому звуку и думал, что, если хозяйка не явится, отправлюсь к ней сам. К тому моменту, как открылась дверь, был уже натянут как струна.

Настасья Вахромеевна скользнула к кровати. Я почувствовал, как податливое женское тело оказалось рядом со мной. Мы сплелись в объятиях, как будто это была последняя ночь в нашей жизни. Хорошо, что одежду хозяйка скинула сразу, иначе я бы порвал в клочья.

Стоны сменялись поцелуями и восторженными криками. Я чувствовал, что мы достойные друг друга партнеры. Успокоились только под утро. Внезапно Настасья Вахромеевна прижалась ко мне и всхлипнула:

— Хоть бы для приличия сказал, что любишь.

Я опешил — такого не ожидал. Но обнял:

— Конечно, люблю. Очень.

Хочу ее и буду хотеть, но любовь — нечто другое. Хотя соврать нетрудно, если ей это важно.

Хозяйка приподнялась на локте:

— Федор, я ничего о тебе не знаю. Кто ты и куда направляешься?

Я улыбнулся:

— Самое смешное, что почти сосед. Племянник боярина Глеба, недавно вернулся. Поместье рядом, ночую здесь только из-за тебя.

Женщина, видимо, ждала продолжения, но я не хотел вдаваться в подробности. Вдруг где проколюсь. Поэтому сделал вид, что устал, и предложил:

— Давай спать.

Но вместо этого наши тела вновь слились в единое целое. Впрочем, это тоже неплохой способ закрыть бабе рот и избавиться от ненужных вопросов.

Когда совсем рассвело, с трудом оторвался от хозяйки:

— Пора за дела браться, сегодня уеду в имение.

Она с готовностью согласилась:

— Конечно, Феденька, поезжай. У меня тоже полно хлопот.

Меня это немного задело. Нет чтобы поупрашивать, поуговаривать остаться.

Поместье я сразу и не узнал. Работа кипела вовсю, двор кишел людьми. Кто тесал бревна, кто разбирал крышу, начали ставить новый частокол. Ай да Евсей! Всего-то день прошел. Впрочем, я всегда умел верно оценивать людей.

С удовольствием прикинул масштаб строительства. Ладно, осмотримся и еще здесь что-нибудь приватизируем.

Мужики-работники уважительно кланялись. Ко мне, прихрамывая, торопился «дядюшка»:

— Племянничек дорогой, наконец-то вернулся! Теперь уж не помру в одиночестве.

Похоже, дед уже сам себя уверил, что я его настоящий родственник. Старик просто оживал на глазах.

Я побродил по поместью, оценивая размах работ. К вечеру надоело изображать из себя прораба, и я вновь погнал коня к «Горластому петуху». Евсей с боярином Глебом и сами прекрасно справятся.

Настасья Вахромеевна, увидев меня, просияла. Усадила за стол, поднесла чарочку. Мы с хозяйкой выпили за мое возвращение. Я уже мечтал о том, чтобы переместиться в постель, но тут красавица поднялась из-за стола и поспешила навстречу какому-то высокому худому старикашке.

Седой дед вошел в трактир, держа в руках музыкальный инструмент. Похоже, гусли, но утверждать наверняка я бы не взялся. На вид могу определить только гитару. Сам на ней тренькаю довольно сносно. Да и голос у меня хороший, громкий.