Денис Жмыхов - Дэнилидиса - непутёвый герой

Спасибо единственному оставшемуся в живых страхобору - помогал, как мог. Остальные двое погибли среди первых, когда по нам шарахнуло тем неконтролируемым ужасом: Эрвин, судя по его позе, пытался вырвать себе глаз и кричал до последнего вздоха, второй - Алатис умер в позе скрюченного эмбриона, его тело так и не смогли распрямить. Оставшийся -Терес полысел и начал страдать неконтролируемым тиком, но надо отдать должное - навыков не потерял и вновь отражал ментальные нападки на наших солдат и развеивал встречавшиеся на пути мороки.

День стал клониться к вечеру, когда мы, завалив последнее на нашем пути шагающее дерево, вышли к крайнему рубежу обороны грёбанных эльфов. Наши отряды соединились, и под моим командованием уже находилось внушительное воинство - в девять с половиной тысяч человек, что не могло не воодушевить.

Впереди маячили очень густые заросли тонкоствольных кривых деревьев. Они стояли настолько густо и были так болезненно искривлены, что в душе поднималась волна отвращения при одном только взгляде на это творение рук эльфийских.

Катапульты дали дружный залп и стена зарослей занялась весёлым ярким пламенем, но, не прогорев и десяти минут передние шеренги замученных деревьев вдруг рухнули - резко и с такой силой, что под ногами затряслась земля. В следующую секунду сквозь клубы земляной пыли и тошнотворно-зелёной кисеи со скоростью пущенной стрелы выметнулись сотни бледных облезлых то ли корней, то ли самих стволов. Щитов и кольчуг они не пробивали, но оплетались вокруг шей, рук и ног и либо душили тут же на месте, с мокрым хрустом ломая шейные позвонки, либо утаскивали пойманных в свои заросли, где истошные вопли и крики о помощи затихали в несколько мгновений.

- Не прекращать обстрела! - Орал я, находясь сразу за третьей шеренгой щитоносцев. Прикрепленный ко мне сигнальщик условным сигналом тут же протрубил мою команду, и наши катапультные расчеты не подкачали, дав совместный залп.

Как и в первый раз, заросли загорелись живо, и пламя взметнулось во всю высоту скрюченных насаждений, но в этот раз я всем нутром потянулся к огню, протягивая к нему свои мысли, в которых звучал лишь один приказ: "Иди дальше!".

Я весь окунулся в огонь, чувствуя, как пламенные струи жгутами ввинчиваются в мои кровеносные сосуды и оплетают мозг. Я мысленно дотрагивался до каждого язычка пламени и поддерживал его, давая ему силы и раздувая всё сильней и сильней.

"Иди дальше! Сожги это всё!" - приказывал я.

И стена огня пошла дальше, переборов волны земли и зеленой мути! Бледные корни больше не могли добраться до нас, обгорая на лету и с тихим писком сворачиваясь в кольца. Пламя обрело силу и пошло дальше уже без моей помощи - я его отпустил, но ему можно и нужно было помочь и другим способом.

- Добавить огня! - Срывающимся голосом проорал я, чувствуя как из носа и горлом пошла кровь. Ну, это ничего, это главное перетерпеть.... Сейчас мы их додавим, сволочей....

Сигнальщик вновь просигналил, а катапульты вновь отозвались дружным залпом, помогая огненной стене развивать своё успешное наступление.

И мы пошли дальше, ступая по мёртвому пепелищу, в котором сгинули и несколько десятков наших товарищей. Но это война, иначе никак. Мы помянём вас, други, ваши имена увековечим на гранитной плите Доблести. И плевать, что этой плиты пока нет, я обещаю, что она будет стоять! Как только мы вернёмся....

Стена огня, шествовавшая впереди, вдруг резко опала и развеялась по ветру безобидными огоньками и пред нами предстала картина, которую я вряд ли забуду.

Полоса выжженной земли обрывалась, будто срезанная ножом, дальше шла изумрудная сочная трава с милыми яркими цветочками. И посреди всего этого великолепия вразнобой, без всякой системы стояли сотни, покрытые трещиноватой бурой корою, столбов чуть выше человеческого роста. Из каждого столба бледно-коричневыми змеями тянулись поддёргивающиеся отростки. Их было по пять штук - этих отростков. И к каждому столбу ими были прикручены по одному живому человеку - за ноги, за руки и за шею. Это были оборванные, избитые хуторяне и пропавшие без вести в разное время имперские солдаты и наёмники.

Люди не были прикручены вплотную к державшим их столбам, а отстояли на пару шагов, терзаемые шевелящимися и перекручивающимися, словно змеи, отростками - так что почти у всех пленников были кровоточащие раны на запястьях, лодыжках и шеях.

У каждого из нас вздулись желваки, а костяшки пальцев побелели на стискиваемых рукоятках и древках.

- С-сволочи! - Еле прошипел кто-то из стоявших рядом.

От распиравшего меня гнева внутри всё запылало с удвоенной силой, пытаясь не сорваться в нечленораздельный рык, я проорал:

- Мы не простим им этого! Вперёд, воины! Вот ваша цель! Освободим наших товарищей! И посчитаемся с эльфийской мразью!

Сигнальщик протрубил атаку, его подхватили другие рога и рожки, и в ту же секунду стальной вал гневно кричащих имперцев качнулся вперёд, с каждой секундой набирая скорость.

Мы подбегали к терзаемым пленникам, но древесные отростки в ту же секунду душили их, разрывая гортань, разрывали на части, отрывали конечности или протыкали насквозь новыми отростками, что моментально выпрыгивали из покрытых корою столбов.

Мы пытались спасти, помочь, мы рубили этих древесных змей, мы разрубал в щепки столбы, но не спасли никого....

Они кричали от боли и ужаса, они плакали и молили о помощи, они причитали, захлёбываясь в собственной крови...

А ближе к середине этого страшного пути из-за столбов стали выныривать эльфы, кто в полном чешуйчатом доспехе, кто в зелено-коричневых одеждах, причем были там как мужчины, так и женщины. Они стреляли в нас с близкого расстояния и почти в упор, и быстро исчезали обратно за частоколом страшных столбов.

Вильдрамм - молодец, буквально тут же дал команду к построению черепахой. Войско, учитывая особенности местности ведения боевых действий, споро разбилось на пятидесятки: "ведущую" и "ведомую". Каждая полусотня быстро закрылась со всех сторон щитами, защитив своих лучников и арбалетчиков, которые вели ответную стрельбу по юрким эльфам. Три полусотни сопровождали нашу ударную катапультную силу.

Так мы и шли дальше, осыпаемые стрелами и сопровождаемые мольбами и стонами убиваемых и заживо разрываемых несчастных людей. И это было неимоверно тяжко - намного тяжелее, чем когда на тебя прёт враг, и ты знаешь, что делать, знаешь, что рядом верные соратники, которые помогут и прикроют. А так.... Мы шли и молча глотали слёзы, ненавидя эльфов с каждым мигом всё больше и больше.

А те, видя малоэффективность своих стрел, выкрикивая боевые кличи, бросились на нас с мечами наголо. Ох, как мы соскучились по рукопашной! Ох, как нам хотелось намотать на свои клинки побольше вражеских кишок!