Вера Чиркова - Виражи чужого мира

— Ты понимаешь, что должна подчиняться общим правилам?

Так, а это, похоже, уже угрозы пошли.

— Мне их никто не рассказал и не объяснил, — резонно сообщила я и строптиво добавила: — И кроме того, я не заметила, чтоб им тут вообще кто-то подчинялся! На меня сегодня посреди зала напали, девочку вон по дороге изувечили… или это не считается?

Он смотрел на мое возмущенное лицо несколько нестерпимо долгих секунд, потом развернулся и молча вышел из комнаты. Темноволосая служанка, таскавшая за повелителем поднос с браслетами, опрометью бросилась следом.

А я ошеломленно смотрела ему в спину и не могла прийти в себя от нахлынувших подозрений и страхов.

Это была спина вовсе не того мужчины, который изучал нас в коридоре и объявил избранницами.

После ухода повелителя, если это, конечно, был он, меня не тревожили примерно час. Я уже перебралась в нишу, уложила поудобнее подушки и прикрылась покрывалом. Удобно, ничего не могу сказать. Мягко, тихо, спокойно… но очень скучно.

…могло бы быть, если бы у меня не кипели мозги от кучи версий и предположений.

В то, что браслеты повелитель мог доверить раздавать своему секретарю, родичу или просто доверенному лицу, я могла поверить. В конце концов, многие правители имели двойников и прятались за их спины. А некоторые даже настолько ненавидели всяческую романтическую дребедень в виде ухаживаний, стихов, подарков и букетов, что отправляли вместо себя на охмурение невесты доверенных лиц. И в этом вся их суть. Девчонки обожают именно предсвадебный период, примерки, открытки, шопинг, а парни — окончательный результат. Нет, это я не по собственному опыту знаю, хватило и того, что наблюдала со стороны.

Так уж повезло мне в жизни, что в коллективах я всегда была младшей. И в школе меня мальчишки-одноклассники за девчонку никогда не считали, ведь я была младше всех на три года. И к тому же самой маленькой, худенькой и загорелой, как таджичка. Только и светились на лице глаза да выгоревшие за лето бровки. Зато все мальчишки класса считали своим долгом меня защищать и нещадно эксплуатировать в должности доверенной почтальонки. Я всегда точно знала, сколько записок получает троечница Ленка и кому пишет тихая отличница Марина.

Та же история повторилась и в институте. Три года меня никто особенно не замечал, даже записок передавать не просили, все сами щелкали эсэмэски. Но относились неплохо, я училась хорошо и никогда не отказывала в помощи. И умела хранить чужие секреты. К третьему курсу девчонки повадились плакаться мне в жилетку и рассказывать любовные тайны, а парни выяснять: имеет смысл ухаживать за Оксаной или ну ее? К четвертому курсу, когда я вдруг вытянулась и обзавелась фигурой, все однокурсники уже были женаты, а некоторые и по второму разу. Они рты пораскрывали, когда увидели меня второго сентября, а некоторые даже попытались ухаживать, только я к этому времени знала их как облупленных и никаких иллюзий на их счет не имела.

Поэтому я могла допустить, что повелитель отправил раздавать браслеты своего двойника. И в самом деле, процедура нудная, девчонки привередливые, а некоторые вообще, как я, напрочь отказались.

Тут у меня возник законный вопрос: а не преувеличиваю ли я количество отказавшихся? Ведь в том, что я сама отказалась, есть немалая доля случайности. Не задержись я со скандинавкой, вполне могла за компанию тоже ухватить себе что-то золотое и с камушками. Это ведь очень заразная штука, атмосфера толпы.

Так, значит, мне нужно взять все это на контроль. Стараться поменьше общаться с избранницами и не поддаваться общим настроениям. И брать под сомнения все предложения повелителя. Что-то мне подсказывает, что вокруг нас разворачивается нечто неприглядное, и это единственный способ в него не влипнуть.

Как открылась дверь и скользнула в нее Низа, я засекла сразу, специально так устраивалась, чтобы видеть всех входящих. Но виду не подала, продолжала так же тихо сидеть и молчать, ожидая, что она предпримет.

— Таресса…

Придется отвечать.

— Да?

— Там на стол накрывают, ты пойдешь обедать?

Я ошибаюсь или она действительно перешла на «ты» и больше не зовет меня избранницей и госпожой?

— Пойду, — отвечаю я и, решив проверить свои подозрения, небрежно спрашиваю: — А другие девушки уже пришли?

— Госпожи избранницы еще переодеваются. — В ее голосе звучит едва слышная издевка, а мне хочется хохотать в голос.

Спасибо, Низа, ты просто клад! Одной короткой фразой выдала мне все тайные планы своего хозяина! Теперь я точно знаю, что меня ждет психическая атака, и буду готова к каждому шагу противника.

И только для того, чтоб убедиться еще раз, что я поняла все правильно, кротким голоском интересуюсь:

— А почему они избранницы и госпожи, а я — просто Таресса?

— Они же надели браслеты повелителя, а ты отказалась. — Служанка старается говорить жалостливо и проникновенно, но даже не подозревает, что за пилюлю я ей готовлю.

— Тогда я могу надевать свое платье и идти?!

— Куда?

— Куда захочу. Раз я не избранница, а свободный человек, нечего мне тут делать.

Низа молчит долгую минуту, и мне отлично видно, как она перестает тереть и без того блестящее зеркало и хмурится в поисках ответа.

— Пойду принесу цветы, — находит наконец служанка уважительную причину немедленно ринуться за консультацией, а я и не спорю.

Я собираюсь сходить поесть и поближе рассмотреть коллег. А может, даже попытаюсь с ними поговорить, если рядом не будут крутиться пронырливые служанки.

Стол был накрыт в соседнем, проходном зале, и, несмотря на сообщение Низы, я оказалась за ним далеко не первой. Уже почти половина девушек сидела на невысоких мягких полукреслах и изучала содержимое многочисленных вазочек, салатниц, блюд, горшочков, соусников и прочей тары для еды, которой я даже не знаю названия. И особо узнавать не хочу, незачем засорять голову. Тем более что я и пробовать все это не стану. Слишком хорошо знаю, насколько различаются вкусовые пристрастия у народов собственного мира, а этот все-таки чужой.

Потому неторопливо прохожу вдоль стола и, обнаружив жареную тушку какой-то птицы, устраиваюсь напротив. Румяный окорочок, небольшой хлебец — и жевать, закрыв глаза. Мм… какое счастье, так и хочется верить, что я сижу в собственной кухне, а маги, повелитель и прочие озабоченные туземцы мне просто приснились.

— Что, так вкусно? — с сомнением спрашивает справа звонкий девичий голос.

Открываю глаза и внимательно изучаю девушку с явно славянской внешностью. Даже могу почти точно сказать, где еще сохранились такие белокурые красавицы с фарфорово-голубыми глазами. Псковская область, глубинка, может, Новоржев, может, Великие Луки.