Алёна Дмитриева - Хроники Алталеона. Возвращение.

И вот когда до финиша оставалось последнее ведро, Мария зацепилась ногой за собственный шнурок от кроссовок и с грохотом повалилась на свою сестру, ударив ее вдобавок лейкой по голове. Не устояв под весом Маши, Вика упала на тепличное стекло, которое вдребезги разбилось и сильно поранило девочек.

От вида душераздирающей картины, с участием собственных внучек, Анна Николаевна, на некоторое время впала в ступор, лишившись заодно и дара речи. Но, быстро очнувшись, собрала волю в кулак и кинулась извлекать детей, из кучи ведер и стекла.

В первую же секунду падения Маша взвыла, как пожарная сирена. Но, оглядев ранения, выяснилось, что Вике досталось гораздо сильнее. У Маши было несколько мелких порезов на ногах и один длинный, но не глубокий порез на правой руке. У Виктории же все было намного хуже. Помимо огромного количества мелких порезов у нее было несколько довольно глубоких на плечах и спине.

Промыв, израненные части тела водой, обработав зеленкой и залепив лейкопластырем самые мелкие из них, бабушка, не помня себя, кинулась звать на помощь более квалифицированных специалистов. Оставив Машу и Вику с соседкой Нюрочкой, очень вовремя забежавшей за солью.

В местной больнице, если можно так назвать ветхий сарай из трех комнат, в данный момент никого не оказалось.

Многоуважаемая Наталья Егоровна, специалист широчайшего профиля не появлялась на своем рабочем месте уже вторую неделю. По причине очередного повышения квалификации в одном из соседних райцентров. Куда она уезжала, как минимум раз в два месяца не забывая прихватить с собой зачем-то все запасы медицинского спирта, находящиеся в ее распоряжении. Но приезжая с учебы, выходить на работу, она тоже не спешила, из-за плохого самочувствия. Дня три после полученных знаний у нее сильно болела голова и мучила жажда.

Другая работница поликлиники сорокалетняя акушерка Манюня, отсутствовала по не менее уважительной причине. У ее младшей сестры родился сын, и Манюня два с половиной месяца отмечала это радостное событие.

По началу Анна Николаевна чуть было не впала в отчаяние. Бежать со своей проблемой было не к кому, так как кроме Натальи Егоровны и Манюни лекарей в деревне нет. Но тут ее осенило! Можно обратиться к ветеринару!

Это был самый настоящий, сельский интеллигент. По кличке Горбатый. Кто и когда дал ему это прозвище, история умалчивает. Но по его собственному утверждению, это из-за сходства с киногероем из известного фильма. Сколько Анна Николаевна не присматривалась, а сходства даже отдаленного так и не обнаружила. Но зато заметила другую особенность. Горбатый, каким-то непостижимым образом умел переплетать сложные медицинские термины с ненормативной лексикой. Находя, таким образом, общий язык и с образованными людьми, и с теми, кто окончил три класса в коридоре.

Прибежав к ветеринару, Лаврентьева живо изложила ему суть своего визита. К Горбатому часто обращались с подобными просьбами и поэтому, он ничуть не удивился. Быстро собрав необходимые инструменты, он поспешил на помощь девочкам.

Осмотрев детей, ветеринар сказал, что глубокие раны необходимо зашить.

- Но, это же надо ехать в город. Врачей-то нет, - забеспокоилась, Анна Николаевна.

- Я могу зашить. Все, что нужно у меня с собой, - сказал он, махнув рукой на свой чемоданчик.

- Но, вы же не врач, - возразила Лаврентьева.

- Человек тоже животное. Так почему бы ему, не пользоваться услугами ветеринара? Хотя бы в крайних случаях, - парировал Горбатый.

Анна Николаевна понимала, что сейчас действительно крайний случай и поэтому выбора у них нет.

- А опыт-то у вас есть? - спросила она, надеясь услышать положительный ответ.

- Даже не сомневайтесь, - коротко ответил Горбатый, не вдаваясь в подробности.

Соседка Нюрочка присутствовавшая при этом разговоре, энергично закивала головой, подтверждая его слова.

Первым зашили Машин порез, предварительно обезболив. Анна Николаевна отметила, что ветеринар и впрямь действует очень уверенно, и аккуратно. А когда очередь дошла до Вики, то Горбатый, снова осмотрев раны, удивился и сказал, что сначала, они показались ему гораздо глубже. Но теперь он видит, что Вике его помощь не требуется.

- Как это не требуется? - подскочила к ним Лаврентьева, чтобы получше разглядеть, о чем это он. Но, увидев руку внучки, она не поверила собственным глазам. На месте где еще полчаса назад была рана длинной сантиметров пятнадцать, находился лишь тонкий порез. На спине и плече, тоже самое, вместо глубоких ран - длинные царапины.

- Ну, не смею вас больше задерживать, - начал прощаться Горбатый, собирая свои инструменты.

- Подождите, - остановила его Анна Николаевна, - посмотрите, пожалуйста, еще раз. Я точно помню, что раны были гораздо глубже. Не могли же они, так быстро зажить.

- Абсолютно с вами согласен. Так быстро зажить они не могли, следовательно, мы с вами оба ошиблись, полагая, что они глубокие, - ответил Горбатый, стоя у порога.

- Постойте. Я же еще не расплатилась с вами, - суетливо вытащив из кошелька пятисотку, Анна Николаевна сунула купюру Горбатому в карман.

- Большое спасибо за то, что не бросили нас в беде.

- Это всего лишь мой долг, - высокопарно ответил Горбатый и отправился восвояси.

- Слышь Николавна, как он обходительно с тобой разговаривал, - удивилась Нюрочка, - и ведь умеет же. А-то вон давеча Зорьку лечил, корову-то мою. Чего я только от него не наслушалась, - вздохнула соседка. Ну да ладно. Пора мне. А-то засиделась я у тебя. Своих дел полно.

Анна Николаевна пошла, проводить гостью. И стоя уже у ворот, Нюрочка бросила, как бы невзначай:

- Значит, не зря все-таки Адка-то приходила. Вон чё с девчонками-то твориться.

- Типун тебе на язык! - рассердилась Лаврентьева, - когда вы уже отстанете

от меня с этой ведьмой?! Дети просто порезались, катастрофы нет...

- Да, угомонись ты Николавна, - бесцеремонно перебила ее Нюрочка, - это я так ляпнула, не подумавши, - сказала соседка, и громко хлопнув дверью калитки, удалилась.

Анна Николаевна стояла в раздумье. Она действительно не верила в то, что между вчерашним визитом Ады и сегодняшним падением детей в теплице, есть хоть какая-то связь. Это всего лишь случайное совпадение твердила она себе, когда тень сомнения, предательски закрадывалась в ее мозг. В свои пятьдесят два года, Лаврентьева была ярым атеистом, упрямо отвергающим любые чудеса и все известные религии в придачу. Любому непонятному явлению она всегда старалась найти разумное объяснение.

Но, вот чем объяснить, стремительно зажившие порезы Виктории, она не знала. Как?! Глубокие раны, а то, что они действительно были глубокие, она ни чуть, не сомневалась, могут за час превратиться в мелкие царапины? На этот вопрос разумного объяснения у нее не находилось. Ведь даже у диких зверей раны не заживают за один час, размышляла она.