Елена Хаецкая - ОЗЕРО ТУМАНОВ

Так звал он несколько месяцев кряду, и наконец к нему в новолуние явился лохматый уродец ростом не выше пятилетнего ребенка, но весь сморщенный и кривобокий. От уродца воняло выгребной ямой и сыростью.

— Кто ты? — отступил от него рыцарь из Рюстефана. — Что тебе надо?

— Мне? — удивился уродец. — Это тебе было что-то от нас надо, сир де Рюстефан! Разве не ты призывал нас долгими ночами? Разве не тряс кулаками, то и дело поражая наших невидимых братьев, — за что, впрочем, ни один из нас не в обиде?

— Я не звал тебя, — гордо сказал рыцарь из Рюстефана. — Я звал дьявола!

— Будет еще дьявол знаться с такой мелочью, как ты! — плюнул уродец. — Он прислал меня, так что говори, что тебе надобно, или убирайся к черту!

Рыцарь помедлил, рассматривая посланца темных сил. Поневоле ему подумалось: «Неужели мои мысли так отвратительны и мелки? Не собственную ли душу я вижу перед собой?»

— Ну!.. — нетерпеливо повторил уродец. — Говори, зачем звал!

— Я хочу знать, почему мой враг процветает! — сказал рыцарь, отринув всякие сомнения. — Он погубил мою добрую жену, и я просил силы зла не давать властителям Керморвана добрых жен на протяжении четырехсот лет.

— Да, припоминаю, — сморщился уродец. — Злые жены — самая любезная нашему сердцу публика. Как охотно они слушают нас! Как живописно передают все наши речи, украшая их самым невероятным образом! Как верно служат нам! Как они послушны и податливы!

— Но у сира де Керморвана сейчас добрая жена! — закричал рыцарь из Рюстефана. — Он наслаждается семейной жизнью, в то время как я ежеминутно испытываю поистине адские мучения! Меня жжет память о моей бедной Сакариссе, о ее страданиях.

— Ну да, — преспокойно сказал уродец, рассматривая человека так, словно перед ним был искусно разрисованный горшок. — А еще тебя терзает зависть. Что ж, твоему гадкому сердцу легко помочь. Жди! Не пройдет и года, как властитель Керморвана овдовеет.

— Хорошо, — сказал рыцарь, кусая губы.

— А что нам делать с его детьми? — спросил уродец.

— Дети необходимы мне живыми, — сквозь зубы ответил рыцарь. — Им предстоит породить новых хозяев Керморвана — для новых страданий.

— Ну хоть дочку-то нам отдай! — попросил уродец. — Хватит с Керморвана и одного мальчика.

Рыцарь пожал плечами. Он не хотел отдавать на смерть ни в чем не повинную девочку, но вовремя вспомнил о том, что она — дочь его врага и, стало быть, должна понести наказание.

— Так и быть, забирайте девочку, — сказал он. — Я подожду еще год, но если за этот год беда не придет в Керморван — клянусь, я прокляну и дьявола, и плохо тогда вам придется!

— Ой, ой! — испугался уродец. (Или, точнее говоря, сделал вид, что испугался). И с тем пропал, оставив после себя отвратительный запах, который въелся в волосы рыцаря и застрял у него в ноздрях и оставался там в течение целого года.

Долго не слыхала корриган по имени Аргантель о золотоволосой девочке, о своей воспитаннице по имени Сибильда. Корриганы вообще не любят подолгу печалиться, и если им приходится расстаться с человеком, они стараются поскорее забыть о нем. Но тут злая тоска одолела Аргантель. Она просто не находила себе места. Бродила по лесам и полям, спускалась к морю и подолгу ковыряла пальцами отвесные скалы с причудливыми щелями.

Обычно Аргантель не появлялась на берегу, потому что прилив лишает корриганов волшебной силы, но тут ей стало все безразлично. Она догадывалась о том, что тоска напала на нее не без причины: перед кознями дьявола корриганы так же беззащитны, как и люди, и даже в большей степени, поскольку для корриганов не существует прибежища в спасительной религии креста.

Но, так уж была устроена Аргантель, что ей совсем не хотелось выискивать причин своей грусти. Она просто грустила и отдавалась этому чувству всем своим существом. И наконец Аргантель поняла, что не в силах больше противиться желанию повстречаться с Сибильдой. Ей хотелось узнать, какой выросла ее бывшая воспитанница. Люди живут так недолго и изменяются так быстро!

И Аргантель решила наведаться в замок Керморван. Она дождалась лунной ночи, когда было светло почти как днем, и пробралась прямо в спальню к Сибильде. Та сразу почувствовала, что рядом с кроватью кто-то находится, и проснулась.

В лунном луче тихо плясала корриган, и Сибильда сразу узнала ее — несмотря на то, что в последний раз они виделись больше десяти лет назад.

Сибильда села в постели и шепотом окликнула свою бывшую няню:

— Аргантель!

Та улыбнулась, не переставая танцевать, и Сибильда разглядела все ее бородавки, кривой рот и спутанные волосы. Но, как и в детстве, несмотря на все эти уродства, Сибильда не испытывала к Аргантель ни малейшего отвращения. Напротив, они казались ей милыми.

Сибильда выбралась из кровати и подбежала к своей бывшей няне. Рука об руку они принялись разгуливать в лунном луче и разговаривать о том, о сем.

— Как ты выросла! — сказала Аргантель, смеясь. — Какие у тебя стали красивые волосы! Тебе нравится мой прощальный подарок?

— Бывали грустные дни, когда только мои волосы и служили мне утешением, — призналась Сибильда. — Я благодарна тебе за это.

Аргантель чувствовала, как ей стало легко. Вся та тяжесть, что угнетала ее сердце, вдруг куда-то пропала, и она подумала: «Как хорошо, что я вняла своему желанию и отправилась навестить Сибильду! От этого никому не будет вреда, что бы там ни говорили, а пользы — очень много. По крайней мере, теперь я не ропщу на собственное бессмертие…»

А посланец дьявола прятался неподалеку, невидимый для глаза. Уродец был чрезвычайно доволен тем, как развивались события.

— Хочешь посмотреть на моих детей? — спросила Сибильда, и корриган с охотой согласилась.

Сибильда знала, что корриганы иногда забирают к себе человеческих детей, потому что сами редко могут произвести на свет младенца. Но страха перед своей бывшей няней Сибильда не испытывала: она знала, что Аргантель ни за что не причинит ей вреда.

Аргантель побежала за своей воспитанницей по коридорам и лестницам замка. Теперь, когда Сибильда стала взрослой, она сделалась выше ростом, чем ее былая наставница, — вот как чудно получилось! Аргантель семенила, перескакивала через ступеньки и даже немного запыхалась, пытаясь не отстать от рослой золотоволосой хозяйки Керморвана.

В большой кровати спали двое детей, мальчик лет пяти и девочка лет трех, оба темноволосые и крепкие. Во сне они разметались, и кулаки их были сжаты — как будто некие чары заставили их пасть неподвижно посреди буйной битвы.

— Какие красивые у тебя дети! — восхищенно проговорила Аргантель. — Любит ли их твой муж?

— Да, — кратко ответила Сибильда. И добавила: — Особенно девочку. Ну не странно ли это? Обычно мужчины отдают предпочтение сыновьям.