Юлия Васильева - Урожай собрать не просто

А что вы хотите? Жизнь полна трудностей, и в скором времени семье придется преодолевать их без меня. Так что пусть тренируются! Мне тоже очень непросто сидеть, сложа руки, но чего не сделаешь ради родных людей.

– А где будем праздновать? – спросил Ефим.

– Дома, – рассеянно ответил Лас, он любил родовое гнездо трепетной любовью. У меня вырвался нервный смешок, когда я представила гостей, плотно набитых в маленькие комнаты нашего жилища. Но тут будущий хозяин имения продолжил, – или можно на поляне рядом с церковью – там очень красивые березы.

Да, березы и октябрьский дождь будут рады нашему присутствию на поляне в этот знаменательный день. Ко всему прочему, можно украсить столы синими лентами, чтобы сочетались по цвету с гостями. Но лучше не давать таких провокационных подсказок.

– Есть еще фабрика!

Спасибо, Осечка! Хоть кто-то заметил ужас, отразившийся на моем лице после предыдущих двух предложений. Жаль только, сделать этот ужас еще более убедительным уже не получается. Какая фабрика? Да, там тепло и много места, но этим исчерпываются все положительные моменты. Шум, пыль и оборудование никуда не денешь! Хотя нет, забыла, есть еще один плюс: Клаус будет безумно рад, что можно жениться, не удаляясь надолго от конторы и не бросая дел. В промежутке между венчанием и разрезанием торта, он умудрится заключить еще несколько контрактов и отправить очередную партию загустителей в Греладу.

Братья загалдели нечто одобрительное, и я в приступе отчаяния толкнула в бок сидящего рядом Ерема. Юный гений посмотрел на меня взглядом: «Ты сама эту кашу заварила, теперь смакуй».

– Если хочешь, чтобы я освободила свою комнату, вмешайся.

Это был запрещенный прием. Но честное слово, уж очень не хотелось еще и замуж выходить под горький запах мари.

– Можно провести в доме общественных собраний, – буркнул со вздохом Ерем, и обсуждение завертелось с новой силой. Ивар доказывал, что праздник в доме общественных собраний это нескромно, и вообще можно обойтись одной только церемонией в церкви – все остальное от лешего. Оське с Ефимом было жалко денег. Вот, паршивцы! Я с трудом удержалась, чтобы не напомнить им о суммах, вырученных мной от продажи подсолнечника в этом году.

– Так, может, перенесем свадьбу на полгодика? Приедут родители и все решат, – предложил, позевывая, Лас.

Просто умилительно, насколько все были единодушно против такого развития событий!

Один Ивар просил тогда уж подождать со свадьбой лет пять: к тому времени он станет священнослужителем и сможет провести обряд венчания. Совместные доводы братьев убедили его от этой идеи отказаться, причем решающим стал аргумент Оськи, что через пять лет я стану совсем несносной и тогда меня никто не возьмет в жены.

После оглашения такой перспективы, все еще более единодушно согласились на дом общественных собраний, и появилась возможность перевести дух. Правда, ненадолго: следующим пунктом повестки было угощение для гостей.

– Мы можем позаимствовать повара у леди Рады, – предложил Ефим.

– Как же, отпустит она его, после всего произошедшего, – мудро сказал Ерем. Что верно, то верно: пожилая дама восприняла весть о моей свадьбе как предательство. Потом, правда, немного отошла и «простила», заявив, что, видно, я не так умна, как ей казалось.

– Я могу быть поваром! Я быстро учусь! – вдруг воскликнул Михей.

– Нет! – хором ответили мы.

Я снова подтолкнула локтем Ерема – на этот раз мальчик посмотрел на меня обреченно:

– Ну что еще?

– Сам же потом будешь ходить на свадьбе голодный.

– Пусть Лас съездит в Кладезь и наймет там повара, – с показательным недовольством разжал губы Ерем. Когда я многозначительно подняла бровь и кашлянула, он еще более недовольно добавил. – Я поеду с ним.

Отлично! У меня будет повар из города! Что еще для счастья надо?

– Ей, наверно, еще и платье нужно, – очень вовремя сказал Оська, с таким сомнением оглядывая мою персону, словно положение не могло спасти ни одно, даже самое красивое, платье в мире.

Михей попробовал было высказаться еще раз, но Ефим очень вовремя заткнул ему рот яблоком.

– Алисия обещала взять платье на себя, – как бы между делом заметил Лас, и все посмотрели на него понимающе.

Вот Леший! А еще подруга называется, из-за собственных симпатий портит мне такой воспитательный прием!

Впервые за долгое время я обрела возможность заниматься не делами, а девичьими глупостями. Подобная свобода была в новинку, поэтому развернуться с должным размахом все никак не удавалось.

– Что это? – спросил Клаус, удивленно разглядывая перетянутую лентой коробочку, которую только что принял от меня.

– Предсвадебный подарок, – загадочно улыбнулась я и получила теплую улыбку в ответ.

Мой жених в приятном предвкушении разорвал обертку и открыл крышку:… на дне матово поблескивал пузырек валерьянки. Я хотела еще добавить карточку «Бедняге, который решился стать моим мужем», но потом подумала, что не стоит оскорблять Клауса такими неизящными намеками.

– И как долго ты собираешься мне об этом напоминать? – поинтересовался он, когда первый шок уступил место неловкой усмешке.

– По крайней мере, до тех пор, пока у нас не появятся внуки, – нашлась я.

– Тогда, – усмешка перестала быть неловкой, и Клаус уже привычным жестом отвел выбившуюся прядь волос с моего лица, – нам придется побыстрее завести детей.

Я почувствовала, что краснею. В последнее время выходить победительницей из споров не удавалось. И самое странное: меня это не особенно беспокоило.

Еще перед самой свадьбой случилось то, чего я так опасалась. Залунативший ночью Ерем стал творить магию. В результате по дому расползлось невиданное количество каких-то синих тварей, которых удалось собрать только к утру. И все бы ничего, если бы на следующий день во время последней примерки платья под полуобморочные крики горничной, Алисии и помощницы швеи мои туфли не ожили и с чавканьем не сжевали фату. После данного инцидента портниха заявила, что больше не переступит порога нашего дома и на все последующие примерки я была вынуждена ездить в Кладезь.

Не знаю, чем бы кончилась вся эта история, если бы очень вовремя не приехала матушка. С ее появление все ночные прогулки Ерема прекратились. Причем Оська ехидно утверждал, будто это не от того, что мама снова дома, а потому что теперь крики новорожденной сестры не дают нам спать более трех часов к ряду. Да-да, вы не ослышались, у меня вопреки всем ожиданиям, наконец-то появилась сестра, а не еще один брат. Полька (или официально Полетта) была прелестным ребенком, пока спала, кошмарным, если ей что-то было надо, и удивительным, когда с недетской осмысленностью смотрела на окружающих своими синющими глазами. Матушка утверждала, что она копия меня в детстве. А братья стонали, дескать: «Только избавились от одной сестры, как подоспела вторая – точно такая же».