Галина Романова - Операция «Невеста»

— Нашли!

Оставив Луциана Гневеша, я кинулся к разрытой могиле.

«Смертники» уже извлекали из нее нечто, замотанное в старый расползающийся под руками погребальный саван.

— Какая гадость! — вырвалось у виконта. Его паж побледнел и отшатнулся, но мне было не до брезгливости. Я помог осторожно вынуть тело, уложив на край могилы, и тихо отогнул край савана, взглянув в лицо того, кто еще пару дней назад именовал себя Хозяином. При свете дня лицо представляло собой обтянутый сухой кожей череп с провалом рта и прикрывшими глазницы морщинистыми веками. У него отросла длинная седая борода, но с пятнистого черепа сошли все волосы, так что он был почти лыс. Трудно сказать, был ли он когда-то красив. Мне, как мужчине, сие не представляло интереса.

Но это тело еще жило, как бы дико ни звучало подобное утверждение. Я чувствовал трепет его души. Цветные нити ауры не провисли, не перепутались и по-прежнему были яркими и упругими. Можно даже сказать, что покойник все слышал и замечал, но не мог шевельнуться — чары, о которых я позаботился заранее, и яркий свет дня сковали его надежнее любых цепей. До поры до времени.

— Зарывайте могилу, — распорядился я. — И накладывайте сверху дрова для костра.

Монахи и студент-практикант принялись за дело. Им немного помог старший оруженосец виконта Луциана. Младший стоял поодаль, держа лошадей. Остальные ждали. На лицах моих коллег было написано ожидание, физиономия приглашенного ведьмака излучала презрение и скуку.

Пока они трудились, я еще раз проверил целостность защитного круга и в самом конце дорисовал пентаграмму. Раньше не стал этого делать из опасения, что ее все равно затопчут.

Закончив все дела, занял свое место, обнажил ритуальный нож. Руны на лезвии вспыхнули ярко-зеленым светом. Все смотрели на меня, ожидая распоряжений. Что ж, приступим.

Нелегкое это, однако, дело — судить некроманта. Но без этого никак.

— Изгнанный из наших рядов, — заговорил я, — лишенный имени и рода! Ты совершил преступление, во зло используя свой дар. И ныне я, Згаш Груви, некромант и действительный цеховой мастер, [21] Действительный цеховой мастер — в данном случае означает лишь то, что Згаш является полноправным некромантом, а не учеником или практикантом. приговариваю тебя по законам гильдии к сожжению на костре. Да будут свидетелями все присутствующие.

— Свидетельствую, — промолвил мэтр Осока.

— Свидетельствую, — произнесла мэтресса Богна Вжик.

— Свидетельствую, — негромко добавил третий некромант.

— Свидетельствую, — помедлив, присоединил свой голос и ведьмак.

— А я? — Виконт Луциан вопросительно оглядел всех. — Тоже должен говорить? Тогда от имени своего рода свидетельствую и я!

Вот так. Два свидетеля уже достаточно для того, чтобы к приговору никто не посмел придраться, а тут их нашлось пятеро. Немного успокоившийся чиновник магистрата что-то быстренько подправил в привезенном с собой пергаменте и обошел всех стоявших в кругу людей, давая каждому по очереди подписать бумагу. Вот теперь это был обычный судебный акт. И хотя для благоприятного исхода ритуала сей документ не играл роли, все одновременно успокоились и подтянулись.

— Господарь, — кивнул я старшему оруженосцу, — прошу вас поджечь костер, как единственному среди нас, не заинтересованному в результате. После чего встаньте подле своего господина. А вы все слушайте меня! Я не знаю точно, с чем нам предстоит столкнуться. Могу лишь попросить не отступать и постараться, чтобы ни одна тварь, какова бы она ни была, не выскользнула из защитного круга. Хозяин предупреждал, что может ускользнуть от расправы в виде нетопыря, змеи, даже червяка. Не упускайте никого! Иначе придется все начинать сначала. И что-то подсказывает мне, что этим будут заниматься уже другие люди.

— А мы? — поинтересовался практикант.

— А нами займутся могильщики.

Я не хотел никого пугать. Но трудно было удержаться при виде того, как вытянулось лицо студента. Представитель магистрата попятился, бледнея и прижимая подписанную бумагу к груди.

— Неужели все настолько серьезно? — скептически хмыкнул ведьмак.

— Скоро сами сможете убедиться, прав ли я.

— Ладно, с телом мы разберемся. А как насчет души? — спросила мэтресса Богна.

— Да-да, — занервничал виконт Луциан. — Его душа попадет в Бездну или…

Я поднял голову, озираясь. Она была здесь. Фигура в темном платье с вуалью, закрывающей лицо, скромно держалась в стороне. Пока ее не замечал никто, даже коллеги, но мне-то было понятно почему. Когда-то Пенчо-Пейн был и ее супругом тоже. Она его тоже, наверное, любила.

Оруженосец шагнул вперед с факелом в руке…

— Подождите!

Мы со Смертью почти одновременно сделали шаг вперед. Под ворчание некромантов и презрительное фырканье ведьмака — мол, что еще удумал, импровизатор? — я наклонился, отогнул уголок старого савана и отхватил его ножом. Он вспыхнул. На ткани проступили руны — и погасли. А бережно свернутый клочок старого льняного полотна отправился в карман куртки.

— А это еще зачем?

— Противоядие, — больше ничего объяснять не хотелось. — Теперь поджигайте!

Сушняк занялся охотно, словно только того и ждал. Костер складывали монахи-«смертники», а у них большой опыт в подобного рода делах. Ну и парочка огненных заклинаний, долженствующих не дать первым язычкам пламени погаснуть, тоже подействовала.

Пламя разгоралось, поднимаясь все выше и выше. Я тихо начал начитывать заклинание. С противоположной стороны костра забормотали монахи — в отличие от меня, они хором читали заупокойную молитву. Пусть себе! Вреда точно не будет. Разве только, заслушавшись, собьюсь. А передоверить дело никому нельзя — все это затеял именно я, и мне отвечать, если что-то пойдет не так. Там, в документе, стоит и моя подпись.

Постепенно огонь стал подбираться к завернутому в саван телу. Вот первые язычки пламени попробовали на вкус полотно, вот от тела стал подниматься легкий дымок…

— Смотрите! Что это? — вскрикнул виконт Луциан. — Он… шевелится? Он живой?

В голосе юноши слышался ужас. Его можно было понять — наверное, наследнику рода Гневешей еще не приходилось присутствовать при смертной казни через сожжение. Правда, никому из нас, некромантов, тоже этого не доводилось переживать. Да, бывает, что инквизиция приводит в исполнение подобные приговоры, но зрителей из числа коллег осужденного на них, понятное дело, не приглашают даже для острастки: «И с вами будет то же самое, если…»

А тело впрямь ведет себя странно! Саван успел сгореть, тлела одежда, трещали, корчась в огне, спутанные пряди бороды, а само тело словно распухало. Чрево надувалось, руки напряглись, слегка сгибаясь в локтях. Скрюченные пальцы подрагивали. Вот дернулась голова. Затем труп подпрыгнул, как будто его толкнули снизу.