Мэри Стюарт - Принц и пилигрим

У дверей спальни уже выставили стражу. Часовой взял оружие на изготовку, но, разглядев, кто перед ним, неловко затоптался и опустил копье.

Мордред предусмотрительно завернулся в шерстяной плащ, крепко прижимая к себе под тканью все свое добро и пряча раненую руку. В лице его читалось лишь легкое удивление.

— Охрана? Что-то произошло?

— Приказ короля, господин.

Лицо стражника было непроницаемо.

— Приказ не пускать меня внутрь? Или не выпускать?

— Не выпускать… э-э-э, то есть я хочу сказать, приглядеть за вами, чтобы не стряслось чего, господин. — Стражник откашлялся, явно ощущая себя неуютно, и начал сначала: — Я-то думал, вы все внутри и крепко спите. Вы, надо думать, были у госпожи королевы?

— А, так король распорядился еще и о том, чтобы ему доносили о каждом нашем шаге? — Мордред выдержал эффектную паузу, пока стражник переминался с ноги на ногу, затем улыбнулся, — Нет, я был не у королевы Моргаузы. Вы всегда допрашиваете гостей короля, где они проводят ночи?

Стражник медленно открыл рот. Мордред читал собеседника, точно раскрытую книгу: вот он изумился, позабавился, ощутил себя сообщником. Принц запустил свободную руку в сумку у пояса и извлек монету.

Говорили они и без того тихо, но Мордред еще понизил голос:

— Ты ведь никому не скажешь?

Стражник расслабился, ухмыльнулся:

— Конечно нет, молодой господин. Прощения просим. Спасибо, молодой господин. Доброй ночи, молодой господин.

Мордред прошел мимо него и тихонько проскользнул в спальню.

Несмотря на все предосторожности, он обнаружил, что Гавейн бодрствует: опершись о локоть, принц потянулся к кинжалу.

— Кто здесь?

— Мордред. Говори тише. Все в порядке.

— Где ты был? Я думал, ты давно спишь.

Мордред, по обыкновению своему, отмолчался.

Мальчик давно обнаружил, что, ежели не ответить на щекотливый вопрос, собеседник вряд ли задаст его вторично. Он понятия не имел, что подобное открытие делается обычно в более зрелые лета, а слабым натурам и вовсе недоступно. Он направился к своему тюфяку и, оказавшись под прикрытием каменной переборки, бросил узелок на кровать, а поверх — плащ. Незачем Гавейну знать, что под плащом он одет.

— Я вроде бы слышал голоса, — прошептал Гавейн.

— У дверей поставили часового. Я с ним говорил.

— А! — Гавейн, как и рассчитывал Мордред, не придал этому особого значения. Возможно, даже не осознал, что стражу в Регеде выставили впервые. И про себя, верно, решил, что сводный братец всего лишь выходил по нужде. Мордред откинулся на подушку. — Верно, это меня и разбудило. Который час?

— Должно быть, далеко за полночь, — тихо отозвался Мордред, заматывая платком оцарапанную руку. — А завтра рано выезжать. Надо бы выспаться. Доброй ночи.

Спустя какое-то время уснул и Мордред. На расстоянии полулиги, на опушке бескрайнего леса, прозванного Диким, молодая дикая кошка устроилась в развилке гигантской сосны и принялась вылизывать мех, избавляясь от запаха плена.

Поутру стало ясно, что предупреждение Нимуэ передали и эскорту.

Солдаты заботились о том, чтобы оркнейский отряд держался вместе, не разбредаясь, и с величайшим доступным им тактом делали все возможное, чтобы бдительный надзор сошел за почетное сопровождение. Так Моргауза его и воспринимала, и четверо младших принцев — тоже: они ехали, ни о чем не тревожась, весело переговаривались со стражей и смеялись от души, но Мордред, верхом на хорошем коне, оглядывал открытые заболоченные пространства по обе стороны дороги, молчал и досадовал про себя.

До гавани путешественники добрались чересчур быстро. И первое, что заметили, — «Орк» качался на волнах в одиночестве. «Морской дракон», как объяснил капитан эскорта, от шторма почти не пострадал, так что двинулся прямиком на юг, а сам он и вооруженный эскорт дальше поплывут на «Орке». Моргауза тому не порадовалась, но, уже заподозрив неладное, не посмела выказать досаду и поневоле вынуждена была согласиться.

Отряд взошел на борт. На палубе стало тесновато, на прежние удобства рассчитывать не приходилось, но ветра стихли, и путь из эстуария Итуны и к югу вдоль побережья Регеда оказался гладок и даже приятен.

Мальчики целыми днями не уходили с палубы, наблюдая, как мимо проплывают холмистые берега. Чайки пикировали вниз и кричали за кормой. Как-то раз корабль столкнулся с целой флотилией рыбацких лодок, а однажды мальчики приметили, как на гористом побережье узкого заливчика какие-то люди верхом на пони гнали впереди себя целое стадо («Небось украли», — заметил Агравейн с явным одобрением), но помимо этого не встретили ни души. Моргауза не появлялась. Мореходы учили принцев вязать узлы, а Гарет пытался сыграть на крохотной флейте, что один из корабельщиков вырезал из тростника. Все соорудили себе какую-никакую снасть, и старания не пропали даром: в результате путешественники сытно питались свежезапеченной рыбой.

Принцы буйно радовались приключению и ослепительным надеждам, что провиделись в будущем. Даже Мордреду порою удавалось отогнать тень страха.

Единственной ложкой дегтя в бочке меда было молчание эскорта. Оркнейцы расспрашивали сопровождение — принцы с невинным любопытством, Мордред с расчетливым коварством, — но и солдаты, и командиры отличались такой же замкнутостью, как и королевский посол.

О приказах верховного короля и о планах на их счет мальчики так ничего и не узнали.

Так минуло три дня. Но вот капитан тревожно сощурился на уныло обвисший парус, и «Орк» встал на рейде у Сегонтиума на побережье Уэльса, напротив острова Моны.

Этот город был не в пример крупнее маленькой гавани Регеда. Каэр-ин-ар-Вон, или Сегонтиум, как и во времена римлян, оставался огромным военным гарнизоном; не так давно его перестроили, возродив былую мощь по меньшей мере вполовину.

Крепость высилась на каменистом склоне холма над городом, а за нею снова начинались предгорья, а еще дальше — заоблачные вершины И-Виддфы, Снежной горы. А в море, за узким проливом, синеющим в лучах солнца, точно сапфир, раскинулись золотистые поля и высились магические камни Моны, острова друидов.

Выстроившись вдоль поручней, мальчики так и пожирали берег глазами. Со временем вышла из каюты и Моргауза. Вид у нее был бледный и больной, даже после путешествия столь спокойного и безбурного. («Это все потому, что она ведьма», — гордо объяснял Гарет предводителю эскорта.) Едва капитан сообщил королеве, что придется переждать в гавани, пока не переменится ветер, Моргауза, очень довольная, объявила, что на борту ночевать не собирается, и отослала дворецкого снять комнаты в портовой гостинице. Мирный городок процветал, разместиться предполагалось с удобствами. Оркнейцы радостно сошли на берег.