Мэри Стюарт - Принц и пилигрим

— Анна… — выдохнул он.

И теперь, когда Друстан выступил в свет свечей, Анна разглядела, что это за ноша.

Во внезапно воцарившейся тишине шорох плаща, соскользнувшего с тела Бодуина, прозвучал громко и гулко, точно шум волн за окном. Друстан молча ждал. Анна застыла на месте, в одной ночной сорочке, прижимая к груди покрывало, и, словно онемев, неотрывно глядела на тело мужа. Дыхание у нее перехватило. Жизнь остановилась.

А потом вернулась, и вместе с ней — боль, как это бывает, когда в отмороженной руке восстанавливается кровообращение. Друстан, теперь уже бесшумно, подошел к кровати и мягко опустил на нее тело молодого принца. Ребенок, спавший в уголке, заворочался под одеяльцем, что-то пробормотал и снова уснул. Анна с криком бросилась на тело мужа, но Друстан схватил ее за руку и заставил снова встать.

— Госпожа, послушай меня! Сейчас не время для рыданий! Король — да, это дело рук короля, а чьих же еще? — король обезумел и поклялся истребить весь братний выводок. А это значит — тебя с мальчиком. Понимаешь? Вам обоим грозит опасность. Вы должны уехать — прочь из замка и даже из Корнуолла. Тебе ведь, наверное, есть где укрыться? Бога ради, госпожа, послушай меня! Времени нет! Разбуди мальчика…

— Как это произошло? — спросила Анна. — И почему?

Она, казалось, не слышала слов Друстана. Застыв неподвижно, с побелевшим лицом, Анна не видела ничего, кроме израненного тела на кровати, вокруг которого уже расползались алые пятна.

— О, вполне в духе Марка, — хрипло пояснил Друстан. — Затевается ссора, доходит до крика, а там и меч покинул ножны. Зачем Марку какие-то причины? Разве ты сама не знаешь почему?

— Он был без оружия, — бесстрастно проговорила Анна.

Друстан наклонился и мягко извлек меч из судорожно стиснутой руки принцессы.

— Вижу.

— Должно быть, и Марк это видел! Неужели у него хватило подлости обнажить меч против безоружного?

— Он был пьян. По крайней мере, так скажут люди.

— Да, конечно! — В голосе Анны звучало горькое презрение. — И сочтут это достаточным оправданием. Но я — я не прощу!

— Ну разумеется! — поспешно согласился Друстан. — Но пойми, у тебя еще будет время поразмыслить о том, что предпринять. А теперь тебе надо бежать, бежать вместе с мальчиком. Слушай. Это произошло после того, как они отужинали. Трапезовали они наедине; потом приказали принести вина и отослали слуг. Король выпил слишком много, а потом совершилось это злодейство. Но Бодуин, хотя при нем не нашлось ничего, кроме ножа, которым он резал мясо, защищался доблестно. Так что без шума не обошлось; столы и скамьи были перевернуты, а король, вне себя от вина и ярости, так орал, что слуги во внешних комнатах встревожились и примчались на помощь. Спасти Бодуина они уже не успели, но один из них сбегал за мной, и когда я поднялся в трапезную, я увидел твоего супруга вот так, как видишь его ты, а король был в крови…

— А! — вот и все, что сказала Анна, но Друстан ее понял.

— Нет, ничего серьезного, всего лишь пара царапин, но слуги потребовали мазей и повязок, явился лекарь, и пока что они удерживают его в покоях. Но Марк по-прежнему вне себя. Теперь он кричит об измене и клянется, что лишит жизни тебя и твоего мальчика.

— За что?!

— За то, что твой муж совершил предательство, защищаясь ножом от своего короля. Да какая разница! — яростно воскликнул Друстан, — Это случилось! Я принес его сюда, но тебе нельзя задержаться, чтобы похоронить его, и даже оплакать его некогда. Беги, Анна, беги ради своего сына, и побыстрее!

За дверью послышался какой-то шум. Оба развернулись, Друстан выхватил меч, но то была всего лишь служанка принцессы, с боязливым любопытством заглядывавшая в комнату.

— Госпожа? Я слышала… ах! — пронзительно вскрикнула женщина, разглядев на постели окровавленное тело.

Ее вопль разбудил мальчика. Тот протестующе захныкал, и детский плач пробудил Анну от кошмарного забытья. Обездоленная жена еще успеет наплакаться — потом. А сейчас она — принцесса и мать принца. И они с Бодуином, хотя и неохотно, обсуждали, что делать в подобном случае. Бодуин мертв. Надо спасать его сына. К тому же нежданно-негаданно они обрели бесценного помощника в лице Друстана, а ведь он, возможно, сейчас рискует ради них жизнью. Пока Анна со служанкой поспешно упаковывали веши, Друстан рассказал, что уже отправил слугу за лошадьми и что этот человек немного их проводит. Обсуждать, куда ехать, нужды не было. Об этом говорилось, и не раз. Кузен Анны встарь владел замком в нескольких неделях пути к северу, за пределами Корнуолла, и в более гостеприимном краю — достаточно далеко, чтобы чувствовать себя в безопасности. Родич этот скончался, и теперь в замке хозяйничала его вдова, которая обещала в случае нужды предоставить убежище Анне и ее сыну. Там до них даже король Марк не доберется.

Вот так и вышло, что минут двадцать спустя Друстан, держа в правой руке обнаженный меч, а в левой неся ребенка, пинком распахнул дверь и двинулся вниз по лестнице. Анна и Сара, ее служанка, напихали все, что решились захватить с собой, в узлы, которые могли поместиться в переметные сумы у седла. У принцессы в руках по-прежнему был мужнин меч.

— Быстрей, быстрей! — приговаривал Друстан.

Но Анна, уже стоя на пороге, внезапно развернулась и бросилась к кровати. Друстан и служанка ожидали увидеть скорбное расставание, прощальный поцелуй в лоб… Мальчик, сидя на плече мужчины, следил за матерью широко раскрытыми, все еще сонными глазами.

Анна склонилась над постелью. Несколько мгновений казалось, будто она борется с трупом мужа. Но когда принцесса отступила назад, все увидели, что она сняла с мужа вышитую рубашку, которую он совсем недавно надевал, ласково посмеиваясь над женой. На груди, поверх шитого шелком узора, расплылись кровавые пятна. Они уже успели заскорузнуть и потемнеть.

Похоже, с поцелуями было покончено. Анна постояла, прижимая к груди окровавленную рубашку, и заговорила с лежащим на кровати.

— Господин мой, — сказала супруга Бодуина, — твой сын будет носить твою рубашку и твой меч, а когда он вырастет, он отомстит корнуэльскому чудовищу за сегодняшнюю ночь. Я обещаю тебе это, и эти трое да будут моими свидетелями.

Затем она развернулась и последовала за Друстаном во двор, где ждал слуга с лошадьми.

На небе обозначился месяц — молодой, затянутый дымкой, но хоть сколько-то света он все же давал. Сперва ехали осторожно, но когда выбрались на дорогу, идущую вдоль побережья, видно стало лучше — море, казалось, отражало лунные лучи обратно в небо. Несколько миль скакали вдоль берега настолько быстро, насколько позволяла ухабистая тропа, с плеском минуя броды. Наконец дорога круто повернула наверх, к вересковой пустоши. Там пролегал старый римский тракт, и мост соединял берега реки Тамарус. Отсюда путь вел точно на восток.