Константин Ветошко - Три стороны медали

Вокруг творилось что-то неладное. Выставив перед собой обнаженное оружие, пятились гвардейцы, маги застыли на месте неподвижными статуями, кто-то из них рухнул на землю и жалобно всхлипывал. Оскалив зубы, октат стиснул рукоять кинжала и напряженно вглядывался в туман налитыми кровь глазами. Где-то в стороне раздался полный тоски и отчаяния вопль.

Помедлив всего секунду, Винстон накрыл магов и гвардейцев плетением, смягчавшим ментальную магию. Люди оторопело закрутили головами, приходя в себя. Некоторые гвардейцы без сил стоять опускались на землю. Маги держались лучше, но и они выглядели опустошенными. Октат наконец-таки разжал стиснутые на рукояти кинжала пальцы.

— Что это было? — голос дворянина не дрогнул, и Винстон почувствовал уважение. У него самого от пережитого страха еще тряслись колени.

— Ментальная магия. Я вас накрыл защитой, — юноша смахнул со лба пот.

— Почему гвардейские амулеты не помогли?

— Да пес их знает. Хотя скорей всего как раз помогли. На магов такое воздействие действует слабее, а накрыло нас ничуть не меньше. Страшно подумать, каково пришлось бы солдатам без амулетов, — Винстон испугано замолк, сообразив, что атаковать магией разума могли и обычных пехотинцев, стоящих на страже у стен.

— Кто из вас может накинуть на солдат защиту от внушения? — октат резко повернулся к магам.

— Да все, просто кто помощнее, а кто самую примитивную, — ответил один из боевых магов.

— Ты остаешься здесь. Остальные двумя парами идут вдоль стены и накладывают защиту на каждого солдата. Как гвардейцы придут в себя, я их отправлю выносить раненых, если такие будут, — с другого конца лагеря раздался лязг железа и истеричный смех, и в голосе октата появились первые нотки ярости. — Живо!

Винстону выпало идти с полноватым лекарем. Мысленно юноша усмехнулся — калека и толстяк, та еще сила. Но делать было нечего — маги обреченно переглянулись и засеменили вдоль частокола.

Освещенные кострами и факелами ворота лагеря остались позади. Вокруг царствовала темнота, в которой неспешно извивались языки тумана. Винстону на секунду почудилось, что он вот-вот заблудится и останется один. Юноша спешно создал шаровую молнию, и она плавно поплыла за магами, освещая дорогу и окрашивая пелену тумана в мертвенно-бледный цвет.

На мага вновь накатил самый обычный человеческий страх. Винстону стало казаться, что весь мир поглотили туман и темнота, а они с целителем просто последние искры жизни, вот-вот готовые погаснуть под напором молочной пелены и мрака. Все тело покрылось противной испариной, а влажный воздух был пропитан пугающе сильными запахами сырости и гнили. Временами юноше казалось, что он медленно погружается в затхлое болото, и тогда на него накатывали приступы удушья.

Не лучше выглядел и маг воды. Привыкший считать туман частью подвластной ему стихии, сейчас целитель чувствовал себя беспомощным. По одутловатому лицу стекал пот, а губы толстяка что-то неслышно шептали. Он несколько раз спотыкался и хватался за Винстона, словно за последний клочок реальности в царстве темноты и одиночества. Чадящие на стене факелы лишь немного развеивали мрак, и их свет бессильно гас в клубах тумана.

На первого солдата они наткнулись случайно — юноша едва не наступил на распростертое тело. Винстон накинул на пехотинца защитное плетение, а целитель привел его в чувство. Ничего внятного от бойца добиться не удалось — из его сбивчивых объяснений маги только и поняли, что внезапно ему стало страшно как никогда в жизни, словно чья-то ледяная ладонь сжала сердце, а потом солдата поглотила темнота.

Оставив пехотинца приходить в себя, они поспешили дальше. Следующим встреченным ими человеком оказался гвардеец. Бедолага безостановочно крутился на месте, пластая воздух ударами меча. Подходить к нему ближе маги побоялись, и сначала Винстон закрыл его от ментальной магии, а лишь когда гвардеец бессильно опустился на землю, целитель удостоверился что он не сошел с ума.

Следующему солдату помогать уже было поздно. В тумане проступили очертания его тела, стоящего на коленях и повисшего на упертом рукоятью в землю мече. Лезвие пробило грудь пехотинца, но выйдя из спины, лишь натянуло кольчугу, и он так и остался висеть, словно насаженная на иглу тряпичная кукла. Шлем валялся около частокола, из оскаленного рта на землю медленно капала кровь. Руки бедолаги бессильно упали на землю, и Винстон вздрогнув, разглядев, что ладони солдата изрезаны до кости.

Юноша почувствовал, как бунтуется его желудок, и поспешил отвернуться. Опытному целителю было не привыкать к таким зрелищам, но и он почувствовал себя неуютно рядом с этим телом.

Маги обошли покойника по широкой дуге, словно боялись, что мертвец бросится на них. Уже отойдя на несколько шагов, Винстон оглянулся, и ему показалось, что с трудом различимое в тусклом свете факела тело шевелится. Юноша затряс головой, прогоняя наваждение, порожденное страхом и расшалившимся воображением.

Следующего пехотинца вновь пришлось приводить в чувство, да еще и наскоро латать пробитое арбалетным болтом плечо. Маги с трудом стащили с него кольчугу, а поддоспешинк просто располосовали кинжалом. Целитель легким касанием усыпил раненого и вырезал застрявший в теле наконечник. Наложив на рану сложное плетение и залив каким-то зельем, он замотал ее чистой льняной тряпицей и передал пехотинца на руки двум кстати подоспевшим гвардейцам.

Стрелявший отыскался неподалеку — тот самый солдат, которому Винстон спас жизнь, убив прыгнувшего сверху хищника, прижался спиной к частоколу и тихонько всхлипывал, сжимая в руках разряженный арбалет. Поколебавшись, маги наложили на него защиту, но подходить не стали и двинулись дальше.

Впереди из тумана проступило новое тело. На этот раз на пехотинце не было видно никаких ран. Он просто лежал на спине, выронив меч и неловко подогнув ногу. Поколдовав над телом, целитель шепотом сообщил, что у него просто остановилось сердце. На вопрос, почему он говорит шепотом, маг лишь растеряно и испугано пожал плечами.

Впереди раздался лязг оружия, и маги поспешили на звук. На взрытой ногами земле кружилось два солдата, с криками ярости осыпая друг друга беспорядочными ударами мечей. Щиты у обоих были уже изрядно изрублены, шлем одного из них был смят, а второй ощутимо припадал на левую ногу. Даже когда Винстон наложил на них защитное плетение, противники не прекратили схватку, и ему пришлось раскидать их слабеньким ударом воздушного кулака.

Целитель быстро стянул с ноги одного из них полный крови сапог и принялся колдовать над раной, а Винстон склонился над вторым солдатом. Пехотинец резко выбросил руку с зажатым в ней кинжалом, но окружавшая мага невидимая преграда остановила смертоносный разбег лезвия. Винстон в ярости приложил сумасшедшего головой в землю, и тот затих. Проклиная себя за несдержанность и опасаясь, что перестарался, юноша стянул шлем и увидел грязное и залитое кровью из рассеченной головы юное лицо.