Вирк Вормель - Мордред

Лишь Жанна д’Арк имеет значение.

Та сама Борс, которая стоит перед ним.

Но густой чавкающий звук, одновременный со скрежетом металла, нарушает его возможность умереть под благородным взглядом союзника.

Толстый зеленый меч пронзает ее грудь. Ошарашенная и испуганная девушка падает на колени. Ее тело все еще принадлежит Авалону и живет с помощью той самой изначальной магии. А когда оно умирает, то растворяется как и прежде, в миллиардах песчинок.

То же самое сейчас происходит с ней.

— Как это мило, Борс.

Мордред шепчет ей на ухо холодные, полные грубого цинизма слова.

— Но против Грама не устоит никто.

Окруживший Персиваля буран не был простым проявлением спонтанной магической энергии. Он был направлен на рыцаря чем-то очень сильным, обладающим несметным количеством магической силы.

Маг саксов, который сперва напал на Гавейна, решил не дожидаться, пока противник придет к нему, а сам явился на поле боя.

Он, как и положено рыцарю, сделал все, чтобы ему и его противнику никто не мешал. Заморозив людей-щупальца, он не только убрал ненужных тварей со своего пути, но и закрыл их обледеневшими телами пути к отступлению.

Сам же он зашел в освободившуюся территорию чуть раньше. За пару секунд до создания искусственных границ поля боя.

Миловидный юноша, не по годам обученный магии льда, взирал на рыцаря круглого стола. Короткие пепельные волосы дополняли образ спокойного и, возможно, холодного в плане характера типа. Одет он был как и все колдуны-саксы — кожаный доспех, опоясанный куском тряпки, свисающей сзади до колен. Разве что его одежды были покрыты инеем.

От него веет смертью.

То, что говорить ему хочется меньше всего, становится понятно в то же мгновение, когда его глаза, словно две градины, посмотрели на Персиваля.

Он сюда пришел не языком трепаться, а убивать.

Однако на короткое время свой голосок он все же показал:

— Демоническая кровь, да? От тебя несет жаром, демон.

Персиваль лишь ухмыльнулся.

То, что его противник столь быстро разгадал о его кипящей крови, было вполне логично. Тот, кто всю жизнь взаимодействовал лишь с холодом, прекрасно может почувствовать изменение температуры даже на малейший градус.

А уж когда рыцаря окружает аура тепла, а температура тела выше обычной примерно на два градуса, то маг льда очень хорошо почувствует это.

Но не только он.

Персиваль, точно так же, как и его противник, может отличить разницу в температурах. Тело этого парня холоднее обычного человеческого почти на двадцать градусов. По его венам гонится чистая энергия, охлажденная неведомо где и неведомо каким образом.

Если по сосудам демонов течет нагретая чистая энергия, то по телу противоположных им существ — охлажденная.

Так подумает любой грамотный в понимании проклятий человек.

Так подумал и Персиваль.

Его противник точно такой же, как и он, только с другим вектором.

Если у рыцаря круглого стола течет кровь демонов, и называется это «Проклятие демонической крови», то по венам этого сакса циркулирует «Проклятие ангельской крови».

А судя по тому, что его тело уже покрывает самый прямой атрибут холода — иней — он уже преображен в обличие Ангельской крови.

Незамедлительно, Персиваль призывает свою внутреннюю ярость. Используя всю ярость, накопленные за последние годы, он выпускает внутреннего зверя наружу. Тело покрывается каменной кожей. В разрезах этой кожи бурлит ничто иное, как лава. Оружие, как и броня с кожей, преображается. Теперь это не режущее, но дробящее оружие.

Юный маг протянул вперед руку.

Волна огня сотрясла Каммланское поле.

Странно, но кроме Артурии никто не удивился.

Противник атаковал, намереваясь прикончить ее. Следовательно, этот удар должен был причинить ей хоть какую-то боль.

Но Синий не смог этого сделать.

Это смущает Артурию больше всего.

В ее голову закрадывается мысль: «А может он специально?».

Ногой она удерживает себя от падения. На эту атаку потребовалось очень много сил, которые Экскалибур не пожелал брать из своих резервов.

И дрожащая от устали рука сжимает меч, пронзивший грудь Синего рыцаря.

Рыцарь в тканевом доспехе не двигается. Даже будучи нанизанным на магический двуручник, он еще может контратаковать, но не делает этого.

Не хочет…

Он закрывает глаза.

Что-то шепчет этот человек. Он сказал на ухо своему противнику что-то, что недоступно другим. Об этом будет знать только она.

Удовлетворенный таким окончанием схватки, Синий рыцарь больше не сдерживает магию, покидающую его тело. Освободив ее, он исчезает.

Артурия смотрит на своего союзника, Красного рыцаря, который совсем недавно сошелся в поединке с Черным.

Оба они стоят неподвижно, отдавая друг другу честь последней битвы.

Грудь Жака де Моле пронзил меч фараонов, в то время как между ребер Красного вошла алебарда, разрубив внутренние органы.

Еще двое повержены.

Их настоящие тела уже мертвы, либо не родились, но те, что находятся сейчас здесь. На Каммланском поле, превращаются в разноцветную пыль и уносятся воздухом, извещая о выполненном долге двух рыцарей.

— Мулан, назад!

Вскрикнул Белый рыцарь, требуя, чтобы его подчиненная ушла с пути атаки.

Вознамерившись сражаться с этим чудовищем, она лишь помешает проявиться той самой мощи, которую Иуда Искариот выкупил за три серебряника.

Сила воздуха, готовая в любой момент обрушиться на усиленную тварь, готовится вырваться из каждой клетки тела Белого рыцаря.

Сиреневая, понимая, что хочет сделать союзник, отпрыгивает вбок, освобождая зону поражения.

В это самое время твари поменьше бугая окружают ее, Белого и Зеленого рыцаря. С десяток встает в защиту своего «командира».

Будучи ведущим саксонскую армию, безмолвный командир согласился стать сильнейшим из всех чудовищ. А став таковым, он получил грубо сделанное подобие языка, которое само по себе являлось щупальцем.

Немой приказ был получен и Гавейном, ныне причисленным к лику цветных рыцарей. Он прекрасно понимал, что хочет сделать Белый, и что он хочет узнать. В ответ на это, Зеленый создал и метнул три небольших кинжала в большое чудовище.

Первый пронзил его щупальце, на что тот не обратил и малейшего внимания.

Второй рассек брюхо, обнажая внутренности. У твари вновь никакой реакции. Словно разрезается и не его плоть, а чья-то еще.

Ну, а третий попал в глаз.

И вот тут человек с щупальцами, превосходящий других по силе и объему тела, взвигнул. Закричал и одним из щупалец попытался остановить кровотечение.