Gedzerath - Стальные крылья

– «Хаяуээн! Кютэлэ нахл’юук такх’ир!» – прошипела Ромалла, обходя меня стороной и морща свою аристократически выглядевшую морду. Похоже, ей так же совершенно не импонировала идея ехать в замкнутом пространстве с избитой, зареванной и обделавшейся кобылкой – «Эйк'краакэ!».

– «Похоже, придется ее развязать» – решил наконец синий земнопони, аккуратно, одним копытом, откатывая мою тушку на чистое место – «Я не думаю, что ей вообще понадобиться эта одежда. Ну-ка, Моу, помоги ей».

– «Блядь, опять Моу! Как что – так сразу Моу!» – вызверился серый, вылезая из фургона и злобно расшвыривая снег, подходя ко мне – «А ну, ссучка, снимай свою ссанину! Тебе что, особое приглашение нужно?».

– «Dénoue les cordes!» – и красная кобыла тотчас же присоединилась к серому пони, возящемуся с узлами на моей спине. Стянувшись за пару суток, они поддавались с большим трудом, и вскоре сидевшие вокруг меня пони уже яростно рвали неподатливую пеньку, стягивавшую мое тело словно обручи – бочку, добираясь до вмиг затрещавшего по всем швам зеленого платья.

– «Бля!» – только и смог проговорить Моу, отстраняясь от моего тела и пораженно таращась на меня широко открытыми глазами – «Стиви… У нее, под этим платьем… У НЕЕ КРЫЛЬЯ!».

«Крылья!».

Мысль пронзила меня, словно молния, зарядом электрошокера выбивая из покорного оцепенения.

«Крылья! Свобода!».

Резкий взмах – и сидящие вокруг фигуры разлетаются, словно кегли. Что-то протестующе орет Стив, резким броском кидаясь на мою спину, но поздно, поздно! Практически онемевшие от неподвижности полотнища с трудом повинуются моей воле, делая один взмах, потом второй – и чудовищная тяжесть скатывается с меня куда-то вниз, на холодную белую землю, принадлежащую им, бескрылым жестоким тварям. А впереди, широким голубым океаном, меня встречает морозное зимнее небо, все быстрее и быстрее рвущееся мне навстречу яркими лучами восходящего солнца.

Вырвавшись из лап мучителей, я летел вперед, нимало не заботясь о каком-то осмысленном выборе направления, движимый лишь одним желанием – оказаться как можно дальше от всего, что связывало меня с этим проклятым фургоном. Но двое суток бескормицы быстро дали о себе знать, и вскоре, я обессилено рухнул на холодное, плотное облако, лениво стоявшее в солнечной вышине. Прохлада, вскоре ставшая холодом, вызвала странное оцепенение, немного притупившее боль. Все, что мне требовалось – это небольшой отдых перед тем, как…

*ХЛОП*

– «СКРАППИ!».

Что-то рухнуло на облако рядом со мной, заставив его покачнуться и едва заметно просесть, словно старый надувной матрац. Разлепив глаза, я увидел нависавшую надо мной ярко-желтую мордочку с пронзительно карими глазами. Огненно-рыжая грива щекотала мне нос, и наконец я, не выдержав, громко чихнул и широко распахнул глаза.

– «О Богини, Скраппи! Это ты!» – запричитала рыжая пегаска, хватая меня за передние ноги и приподнимая с мягкой, хотя и очень холодной постели – «Это же я, Физалис! Давай, скажи хоть что-нибудь!».

– «Фивви…» – еле слышно прохрипел я сквозь стягивавшую мой рот веревку, чем вызвал очередную волну причитаний и ощупываний. Ловко действуя обоими копытами, Физзи наконец смогла освободить меня от разбухшего за несколько дней кляпа, с отвращением выбрасывая его прочь, словно гадкую, раздавленную змею и принимаясь за остальные, стягивающие мои задние ноги веревки.

– «Что с тобой случилось, Скраппи? Кто это с тобой сделал?» – вновь и вновь спрашивала меня пегаска, лихорадочно ощупывая мое тело – «Держись, сейчас я переложу тебя на облако покрепче, и мы мигом домчимся до какой-нибудь деревни. Только не вздумай тут засыпать, ладно?».

– «Не надо, Физ… Прошу…» – я пытался слабо отбиваться от этого рыжего урагана заботы, но ноющие от долгой неподвижности и ослабленного веревками кровообращения ноги представляли собой слабую помеху для деятельной пегаски – «Я просто… Я просто полежу и все будет хоро… Ой-ой-ой-ой, не трогай… НЕ ТРОГАЙ ТАМ!».

– «Они… Они же не…» – потрясенно проговорила Физзи, отступая от моего крупа и ошарашено глядя, как мое тело выгнулось от спазма боли, когда ее копыто задело его самые интимные части – «Они… Тебя… Да что же это за звери такие?!».

– «Нет. Просто избили» – измученно произнес я, сразу догадавшись о ходе мыслей кобылки и не желая отягощать ее ненужными подробностями – «Как ты меня нашла?».

– «Я нашла? Да тебя все пегасы, свободные от смен в Клаудсдейле, ищут! Мне выпал участок от Кантерлота до Лягушачьей Трясины, и я уже возвращалась, когда увидела, как кто-то стремглав вылетел из леса и попер в облака. Я как чувствовала, что это была ты – такой размах крыльев ни с чем не спутаешь».

– «Спасибо тебе, Физзи» – приподнявшись, я обнял желтую пегаску. Тело отозвалось ноющей болью, но покой, прохлада зимнего облака, а главное – дружественная мордочка рядом притупили ее настолько, что вскоре я отрубился и мирно засопел, уткнувшись носом в теплый бок говорившей и говорившей что-то Физалис, заботливо укрывшей меня своим крылом.

Спал я не долго. Солнце победно блестело в зените, даря свое скудное тепло ледяным лесам и равнинам, проплывавшим под оседланным нами облаком. Едва приоткрыв глаза, я почувствовал странное тепло, разливавшееся по всему телу. Ходя волнами от шеи к спине, от боков – к самому хвосту, именно оно разбудило меня ощущением безопасности и странного покоя. Моя шкурка дрожала, сдвигалась, собираясь складками, что бы затем расправиться и вновь занять привычные для нее места, изгоняя боль, расслабляя мышцы под ней и заставляя меня вытягивать все четыре ноги в приятной истоме. Не сдержавшись, я тихо заурчал от удовольствия, когда чьи-то копыта вновь прошлись по моему загривку, разминая сведенные мышцы и шаловливо закручивая шерстку против роста волос.

– «Ну и ну» – хихикнул надо мной голосок Физзи – «А он не врал, когда говорил, что тебя достаточно просто погладить. А мы-то думали, что сочиняет, как всегда».

– «Мммммм?» – я понятия не имел, о ком говорила желтая, и мечтал лишь валяться вот так, на мягком, хотя и довольно прохладном облаке, рядом с кем-то, кто не жаждет сграбастать тебя, связать, избить и…

*бурррррррррп!*

Заурчавший живот заставил меня сморщиться от очередного приступа голодных болей, преследовавших меня уже третий день. С момента похищения, все, что побывало в моем рту – это грязная, шершавая веревка, и даже после такого приятного массажа я чувствовал себя крайне слабым и истощенным вынужденной голодовкой.

– «Ох они тебя что, даже не кормили?! Да что это за звери такие лютые?» – возмущенно задохнулся надо мной голос Физалис – «Скраппи, тебе срочно нужно в госпиталь. А пока вот, пей!». Она вновь возмущенно всхрапнула, глядя, как жадно, захлебываясь, я пью из небольшой глиняной бутылочки, даже не ощущая вкуса выпитого, и мгновенно осушая ее до дна.