Томас Барнс - Око Владыки

Почти неделю они прятались в разных уголках огромного здания. Каждый день, каждый час люди-крысы со всем тщанием искали уцелевших защитников, и Таррейтал оказался первым, кого им удалось схватить.

Так он попал к Хозяину лемутов, адепту Нечистого по имени С’герх, энергия которого казалась неисчерпаемой. Едва принц успевал отбить одну ментальную атаку и пытался собраться с силами, как немедленно начиналась другая.

Чем сильнее становилось давление на его разум, волю и чувства, тем более безнадежной казалась борьба. Молодой принц не смог сопротивляться и сдался перед выматывающей, вытягивающей все силы телепатической мощью бритоголового Мастера Темного Братства. Таррейтал сохранил свою жизнь, но какой ценой!..

Он выдал своего духовного наставника. Люди-крысы на его глазах разорвали на куски и пожрали аббата Кандианской Универсальной Церкви. После этого с ним произошли жуткие изменения. Таррейтал понял, что сможет дальше двигаться по жизни только в одном случае — если он будет причинять зло людям.

У каждого человека, которого он погубил, принц забирал энергию, и его телепатическая мощь от этого только усиливалась.

Человек, рожденный для того, чтобы стать праведником, превратился в энергетического вампира, паразитирующего на сознании других людей.

Единственное, что его волновало в жизни — это власть!

Столетиями его предки владели Наккутом. Род Вингмохавишну правил в Южной Канде, и Таррейтал готовил себя к этой благородной миссии. Но судьба отняла у него все, и теперь принц главной целью своей жизни поставил добиться безграничной власти…

Миновало больше двух недель с тех пор, как отряд сёрчеров покинул Ниану. Все это время они двигались на юго-запад. Там, почти на границе с раскаленными Голубыми пустынями, в укромной долине находилась военная база, к которой они и держали путь.

Поход проходил нормально. Они уже почти миновали непроходимые леса, не повстречав ни страшных зверей, ни лемутов. Неожиданностей не было. Словно какие-то мощные силы охраняли путешественников и ограждали их от всех неприятностей.

С провизией тоже все было в полном порядке, к радости Джиро, запасы столь ненавистного ему пеммикана оставались почти нетронутыми. Все время на привалах готовилась свежая горячая пища. Прохладные ручьи дарили им в изобилии рыбу, время от времени удавалось подстрелить из арбалета дичь.

Кийт мог бы радоваться тому, как отряд ровно и слаженно двигается вперед. Но душу постоянно тревожило одно обстоятельство. С того дня, как они расстались с Лиа-Лла у корней секвойи, он ни разу не смог обменяться с ней мысленным сообщением.

Сознание девушки было точно наглухо закрыто от него. Каждый раз его ментальный луч терялся где-то в тумане, не доходил до разума Лиа-Лла, и это заставляло предводителя отряда ощутимо нервничать.

До долины, в которой располагалась база, оставалось уже совсем немного. Предстояло одолеть пару дней пути в лесу, а там должна была начаться самая короткая, хотя и самая сложная часть маршрута, пролегавшая вдоль раскаленной каменистой пустыни.

В этот вечер отряд остановился на привал в лесу, выбрав небольшую поляну, расположенную на возвышенности. Все дружно взялись за дело, чтобы обустроить стоянку, и вскоре походный лагерь был разбит.

Загорелся костер, и яркие искры стали подниматься по извилистой замысловатой траектории куда-то в темноту, к высоким кронам лиственниц. Вечерний воздух наполнился потрескиванием дров и однообразным тихим звоном мошкары, роями слетавшейся к стоянке. Дым ночного костра надежно защищал от кровососов, так что все путешественники старались держаться поближе к огню, чтобы спокойно отдохнуть и поужинать.

Лишь из темноты раздавались звучные хлопки, издаваемые хвостами буйволиц, безостановочно хлеставших по бокам и отгонявших зловредную мошкару. Кау, ежедневно объедавшиеся сочной зеленью и молодыми побегами, обильно давали молоко, из которого на привалах искатели варили вкусный питательный сыр.

После сытного ужина, как обычно, вокруг полыхающего костра завязалась неторопливая беседа.

Оставив на время своих людей, Кийт решил попробовать вызвать Лиа-Лла на контакт. Он не оставлял надежды обменяться с ней мысленными сообщениями.

Углубившись немного в сторону от лагеря и оказавшись в темноте, Кийт присел на толстый упавший ствол, покрытый влажным мхом. Густые плотные заросли почти погрузились в зыбкое темное марево, и мертвенно-бледный лунный свет уже серебрил верхушки деревьев.

Плотный мрак окутывал его со всех сторон. Но искатель все равно плотно прикрыл веки.

Он сконцентрировался и объединил свои энергетические потоки для того, чтобы попытаться наладить канал телепатической связи, объединяющий его сознание с разумом Лиа-Лла.

Пальцы его распахнули походную тунику на груди и привычно нащупали тонкую витую цепочку. Обычно мысленный рефлектор был направлен тыльной стороной и ничем не отличался от обыкновенного украшения, плотно прижимаясь к смуглой коже на его груди. Но сейчас Кийт плавно развернул его активной плоскостью.

Приведенный в действие медальон мгновенно отреагировал на движение и ощутимо изменил энергетическое поле. Невидимые острые иглы пронзили лоб насквозь, уперевшись во внутреннюю поверхность затылка.

Огненный шар, плавно и постепенно перемещаясь, оживлял своими теплыми прикосновениями все секторы рассудка. Полыхающий сгусток мягко проплывал по каждому уголку мозга и в конце, в заключение круговыми движениями очертил изнутри ободы глазниц, оставив на несколько секунд перед мысленным зрением бледнеющую картину двух полыхающих, мерцающих горизонтальных овалов.

Но ничего не получалось и в этот раз. Он не мог пробиться мысленным лучом к секвойе и связаться ни с Лиа-Лла, ни с Пером Лелио.

Кийт не понимал, в чем дело. Пытливый мысленный поток, освободившийся от оков и сконцентрированный в тугой пучок, стал лихорадочно пульсировать, пытаясь пробиться сквозь какой-то плотный экран.

Дрожащий поток сознания, превратившийся в пунктирную бирюзовую линию, уходил во тьму, но все было тщетно. Несмотря на все усилия, отклика он не получал.

Яркий свет извергался в его разум, переливаясь вокруг глазных яблок овальными полыхающими ободами. Перед мысленным взором мелькали черные тени, внутреннее зрение улавливало неопределенное шевеление смутных контуров некоего бесформенного силуэта.

Но излучение этого ментального поля настолько подавляло его собственное, что Кийт даже затруднился бы сказать, на каком расстоянии находится этот источник.

Тревога его все возрастала. Беспокойство усиливалось еще и от того, что неожиданно он поймал следы сильных ментальных сигналов, источник которых находился где-то совсем рядом с ним.