Павел Александров - Призвание миротворца

Простоватый и доверчивый говор Сурка и впрямь возымел действие. Он поднял за руку белокурую Мирту, а та потащила за собой сестру. За ними потянулись и остальные девушки. Девять, как и говорили в Лесных Ковылях. Пленницы зашептались: сначала между собой, а потом и обращаясь к Сурку.

— Спаси, спаси, уведи нас отсюда, рыцарь…

— А если поймают? Что с нами будет?

— Нас уготовили… мы теперь кровный залог… — не унималась белокурая Мирта.

Марк невольно позавидовал Сурок, насколько умело тот сумел обнадёжить девушек. Теперь все они доверчиво тянулись за этим невысоким широкоплечим крепышом, на Марка же бросая мимолётные, ничего не выражающие взгляды. Невольно поджав губы, он первым двинулся вверх по ступеням.

Здесь его остановил скрип половиц, раздавшийся этажом выше. К лестнице, ведущей сюда со второго этажа, приближались люди…

Проснулись… Даймонщина! Марк быстро снял со спины щит и обнажил меч. Арбалетчики Сурка стояли у дверей во двор, глядя на лестницу. Позади Марка из погреба выбирались пленницы, и когда последняя из них оказалась наверху, с лестницы раздался учтивый мужской голос:

— Что здесь происходит, почтенные?

Медленно, без всякого беспокойства, к ним спускался чернобородый маг лет пятидесяти, в зеленоватых одеждах, будто покрытых зелёной листвой.

«Лесной чародей!» — понял Марк, прижимая щит к груди.

К переговорам он был не готов и нашёлся не сразу. Наверное, сейчас надо собраться с духом и грозно выкрикнуть «Войско Морфелона!», а затем сделать всё по уставу: заявить о преступлении, предъявить обвинение чернобородому чародею… Этому наёмников не учили, но Марк нашёлся бы что сказать, будь у него больше времени…

Однако арбалетчики Сурка его опередили. Чародей, как ни удивительно, оказался не готов к нападению и не успел даже вскинуть руку. Один арбалетный болт вошёл ему чуть ниже колена, другой чиркнул по бедру. Чародей громко охнул, оседая на ступени.

Завизжали девушки. Та, что выходила последней, зачем-то бросилась обратно в погреб. Сурок поймал её за руку и толкнул к остальным.

— Бегом! Бегом во двор!

Через раненого чародея, пытавшегося сплести заклинание, чтобы остановить кровь, мелькнули три тени вольных охотников. Марк похолодел, заметив в их руках отточенные боевые серпы.

— Сурок, уводи всех! — успел он выкрикнуть.

…А в следующее мгновение серп одного из охотников поддел его щит, царапнул кольчугу и пропорол плащ. Боевое умение вольных охотников, их стремительность и быстрота чем-то напоминали смертоносное мастерство солимов. Но приняв на щит следующий удар, Марк почувствовал, что сейчас, в тесном помещении, преимущество на его стороне: он в каких-никаких доспехах, а вольный охотник полуголый. Контратаковав, Марк ударил охотника щитом, а когда тот потерял равновесие, столкнул его вниз по ступенькам в погреб, а затем быстро закрыл дверку и накинул щеколду.

Один готов. Где остальные? На ступенях всё ещё охал раненый чародей, но кроме него здесь никого не было. Марк вылетел во двор. Сурок тут уже вовсю размахивал топорами, отбиваясь от двух насевших на него вольных охотников. Его арбалетчики пытались увести пленниц, но те лишь испуганно жались к стене таверны. Из окон выглядывали разбуженные постояльцы и перепуганный хозяин. Разбежавшись, Марк сшиб щитом с ног одного охотника, ударом ноги отбросил подальше его серп. Второму Сурок попал топором по колену и, когда тот с яростным воплем согнулся, оглушил плашмя по голове.

— Отходим, Сурок, отходим!

Непростительно много времени ушло на то, чтобы протащить освобожденных девушек через брешь в частоколе. И едва беглецы устремились к лесу, Марк почувствовал: решающая схватка впереди!

Девушки бежали быстро, наконец-то поверив в своё спасение. Счастье, что все они были в плетёных башмаках, а не босые. Марк бежал следом, постоянно оглядываясь, надеясь узнать, с каким количеством солимов предстоит иметь дело. Пока что он видел лишь смутные, постоянно мелькающие тени в лесу.

«Если их всего пять-шесть — мы спасены. Если восемь-десять — без потерь не обойтись, но шанс вырваться всё же будет. Но если их дюжина или больше…»

Марк не желал об этом и думать. Такой расклад означал, что у двадцати двух наёмников и шестерых юношей-крестьян нет никаких шансов. Половину солимы перебьют металками, половину врукопашную.

— Сурок… — на бегу прошептал Марк. — Одноглазые за спиной. Не отстанут. Веди вдоль дороги, но на дорогу не выходи. Я попробую их отвлечь… Дай арбалет! — крикнул он своему бойцу-толстяку. Тот испуганно бросил ему оружие и связку болтов. Стрелок из Марка был слабоват, в лагере всего пару раз доводилось стрелять по мишеням, но арбалет и не требовал такой серьёзной подготовки, как лук.

— Не дури, Подорлик, вместе до конца! — крикнул Сурок. — Стрелки, по местам!

«По местам» сейчас означало, что каждый прячется за ближайшее дерево и готовится к стрельбе без приказа. Марк засел за толстым дубом, зарядив арбалет и держа его наготове. Солимы уже должны быть рядом, но их по-прежнему не видно. Только стремительные тени, мелькающие среди кустов и папоротников.

— Я сказал: уводи людей! — прокричал Марк, но Сурок его не слышал или, скорее всего, не хотел слышать.

«Упрямый осёл!» — Марк злился, при этом чётко осознавая причину своей злости. Один он мог за себя постоять. Мог отвлечь солимов на себя, убежать назад в Раздорожную Таверну, а там… там видно будет. Солимы сторонятся людского жилья. Там можно спастись. Или хотя бы сдаться кому-нибудь. Любая судьба казалась Марку нестрашной по сравнению с тем, что ему предстояло сейчас — взвалить на себя жгучее, устрашающее бремя ответственности за своих людей и освобождённых сельвеек.

«Надо стрелять. Хотя бы напугать тварей, пока нас не окружили!»

Марк выстрелил первым в одну из теней, тотчас услышав свист стрел других наёмников. Попал ли кто, сказать было сложно. Солимы мгновенно рассредоточились, прячась за деревьями.

Ничего не видно. Даже качающихся веток. Лес, трава, кусты…

И тут Марк уловил тихий шуршащий шелест — смертоносный звук метательных копий солимов, который, однажды услышав, невозможно забыть. Марка охватил ужас.

— Сурок, уводи людей!!! — завопил он изо всех сил.

Сурок что-то крикнул в ответ, но его заглушил вопль раненого наёмника. Затем неподалёку от Марка рухнул пронзённый в горло арбалетчик, помогавший выводить сельвеек из таверны. Копья летели стремительно, одно за другим, без труда находя своих жертв.

«Первое, второе, третье…» — напряжённо считал Марк.

Самоубийственное решение он принял мгновенно, даже не успев ему испугаться. «Я их привёл сюда! Их смерть — на моей совести!». Ужас ответственности не оставил ему такой роскоши, как страх за собственную жизнь.