Павел Александров - Призвание миротворца

— Бега окончены, — раздался металлический голос.

Чёрный маг!

Тёмный Круг состоял из магов самых различных сословий, стихий и мировоззрений. Чёрные маги — почитатели тёмных искусств и поклонники преисподних божеств, принимались в это магическое сообщество реже остальных, по причине той опасности, которую они могли представлять для своих же собратьев. Чёрному магу предстояло пройти длительный испытательный срок, чтобы завоевать доверие верхушки и доказать, что его умения пойдут на благо Тёмному Кругу.

Перед беглецами стоял именно такой маг: уже принятый в сообщество, но ещё не заслуживший окончательного доверия. Калиган прочитал по его надменно-бесстрашным глазам, что этот чёрный маг оказался перед ним только потому, что отважился рискнуть жизнью наравне с простыми легионерами, чтобы лично схватить лазутчиков и снискать благорасположение архимагов.

Автолик, недолго думая, пустил последнюю стрелу. Стальной наконечник жалобно соскользнул с полупрозрачного кокона, обволакивающего тёмную фигуру.

Калиган тяжело дышал. Против этого кокона оружие не поможет.

Сзади слышался топот бегущих легионеров.

— Калиган… — Автолик резко убрал лук за спину, схватившись за рукоять меча, однако старший следопыт придержал его руку.

…И молча шагнул вперёд, проникая внутренним зрением в самую суть полупрозрачного кокона — видя то, чего не могут заметить глаза. Чёрного мага закрывал не просто магический щит. Это была чистая магия тьмы — оболочка, позаимствованная у грозной бессмертной сущности. И не спускайся Калиган в свое время в глубины амархтонских подземелий, не сталкивайся он там с дыханием Роковой пропасти, он бы ни за что не узнал, что за сущность даёт защиту чёрному магу. Но ауру этой тёмной энергии Калиган почувствовал. Мага защищала живая энергия Владыки Хасмона, божества Роковой пропасти.

Время послушно остановилось. В битве не меча, а веры против магии, одна секунда — это очень много.

Чёрный маг был уверен в своей неуязвимости и отчасти оправданно. Никому из смертных, никаким мечом не прорубить покров тёмного божества. Никакая сила веры не проломит этот чёрный кокон, потому что ни одно человеческое естество не в силах преодолеть бесконечную черноту бездны, в конце которой — сам Гадес.

…А потому Калиган не стал бить привычными приёмами разрушения чар. Он развёл руки и поочерёдно глянул в глаза мага и вверх — в тёмное амархтонское небо.

Светлое Раскрытие. Так называли аделианские рыцари эту безмолвную молитву-отчаяние, когда силы на исходе, а враг непобедим. Тело при этом расслаблялось, будто готовясь ко встрече с землёй, а душа с Небом, но сила веры в этот момент возрастала. Всё тайное, что происходило в невидимом мире, становилось видимым, в том числе и магические ауры. И больше того — озарённое состояние рыцаря, пребывающего в Светлом Раскрытии, было способно открыть невидимый мир не только ему, но и тому, кто находился рядом, кто глядел в его просветлённые глаза…

Калиган всё это знал уже давно. Но никогда ему и в голову не приходило, что однажды этот безмолвный вопль-молитву, подготавливающий обречённого ко встрече с небытиём, ему придётся использовать в качестве оружия.

Всего на один миг, на полсекунды чёрный маг встретился со взглядом Калигана и тут же закричал, заревел, откидываясь назад в безумном ужасе. Озарение Калигана передалось и ему, открывая истинную природу его защитной оболочки, а вместе с ней — истинный облик той сущности, силу которой он принимал. Вне себя от ужаса чёрный маг упал навзничь и быстро пополз прочь.

Калиган с трудом вернул себя в прежнее состояние. Прошла ровно секунда, как он и рассчитывал. Сзади подбегали легионеры. Следопыт повернулся и бросил перед ними горсть светоносного порошка. Взметнулся столб яркого света, легионеры резко остановились, натыкаясь друг на друга, и отпрянули. Обычно светоносный порошок использовался против низших даймонов, на людей же, знающих о силе боевой магии, он подействовал так, как может подействовать устрашающий фокус.

— Лезь, я за тобой, — толкнул Калиган в спину Автолика.

Вольному стрелку не нужно было повторять. Словно беглец, возвращённый могилой, за которым гнались все бестии Гадеса, он сиганул вверх по верёвке и скрылся за косой поверхностью стены.

«Вот теперь мой черёд», — оглянулся, оценивая положение, Калиган.

Чёрный маг ещё полз в невообразимом ужасе по полу. Полыхающий столб света сдерживал легионеров, даруя следопыту две-три драгоценных секунды, пока они не опомнятся. Убрав меч за спину, Калиган занёс ногу над бортиком, ухватившись свободной рукой за верёвку…

Но тут-то и сказались предпочтения Тёмного Круга, набирающего в свои ряды стражников-людей, а не даймонов. Бессмертный Хадамарт пренебрегал легионерами, исходя из того, что смертные слишком подвержены разным слабостям, даймоны же — никогда. Но ни один даймон не прыгнул бы сейчас, очертя голову, через пылающий свет. Легионер — прыгнул. Прыгнул, выражая в крике презрение и перед смертью, и перед Спасителем — божеством ненавистных ему аделиан.

В последнее мгновение Калиган понял, как оказался глуп, меряя легионеров тьмы той же мерой, что и даймонов. Цепная булава легионера вскользь хлестнула его по плечу, сбив с бортика. Следопыт свалился на каменный пол галереи, попытался выхватить преждевременно спрятанный меч, но тут на него навалились остальные легионеры. Видя, что стена пылающего света не причинит им никакого вреда, они смело ломились к беглецу и каждый норовил схватить следопыта первым. Гордого собой смельчака с цепом быстро оттеснили.

Из-за посыпавшихся ударов меч оказалось выхватить невозможно. Калиган схватился за кинжал, более удобный в свалке, другой рукой ловко отбил направленное в лоб древко алебарды. Однако смысла сопротивляться уже не было: руку с кинжалом сжали чьи-то могучие пальцы. На грудь и голову посыпались удары кулаков, и Калиган вдруг захотел, чтобы чей-то удар оказался смертельным. Но легионеры знали, что их ожидает, если ценный пленник погибнет, и лишь срывали на следопыте злость.

«Тупые вояки! — мелькнула угасающая мысль. — Да что мне ваши побои по сравнению с тем, что меня ждёт в плену…»

Автолик оглянулся только тогда, когда очутился на крыше соседнего дома. Он был уверен, что дружище-следопыт спешит за ним, стремительно съезжая по натянутому тросу, но позади не было никого. На внешнюю стену Башни взбирались легионеры и маги, ещё не заметив троса и не понимая, каким чудом лазутчик успел перенестись через всю площадь на противоположный дом.

Это означало одно: Калиган остался в Башне. Живой или мёртвый? Любой ответ звучал как приговор.