Павел Александров - Восхождение миротворца

Вся атака устрашающей на вид стаи оказалась всего лишь отвлекающим маневром, готовящим дорогу коннице. К тому времени изолиты уже выдвинулись из подземелий. Их лица были скрыты под капюшонами мантий, и оттого они выглядели еще более зловеще. Закованные в черную броню лошади жутко хрипели, вздымали головы, выдыхая холодный пар, а их мутные глаза излучали пробирающую до костей жуть, заражающую чувством безысходного одиночества.

Самые отважные сердца содрогнулись от одного вида конных изолитов, ибо в бой шел главный клинок, гордость Владыки Падшего города. Всадники перешли с шага на рысь, затем на галоп и помчались, страшные, неукротимые, с громом и топотом, как ураган, который должен все сокрушить, все смести с лица земли. Перед ними клубился ледяной пар и дрожала земля.

Политарх Феланир и князь Кенодок, стоявшие в эту минуту рядом, все это видели. Видели это и их воины, устрашенные, но вполне готовые к схватке. Если до сего часа политарх еще надеялся, что Армия Свободы победит и без участия его подданных, то сейчас надежды эти рухнули. Пора принять бой.

Политарх с трудом отвел взгляд от черной орды:

— Достопочтенный князь, переведи свою пехоту к когортам Теодеция. Князь, мое войско обойдет врага с двух флангов, мы зажмем их в тиски и раздавим. Мы сделаем это, только ударь их в лоб. Князь, ты слышишь меня?

Но побледневший Кенодок безумно смотрел на несущийся авангард темной армии. И лишь когда от черных всадников до разрозненного крыла хранителей традиций оставалось полминуты скачки, князь оттолкнул своего возничего, сам хлестнул лошадей и закружил на своей колеснице на месте.

— Спасайтесь! — закричал князь, с трудом разжав побелевшие губы. — Теодеций! Спасайте себя и орден, пока вас не смели!

Глава Ордена хранителей традиций, ничего не слыша, шептал молитвы, обреченно сжимая древний бронзовый меч. Мечи из этого материала давно не использовались, только хранители традиций носили это устаревшее оружие, усматривая в нем чудодейственные свойства.

С амархтонскими псами было покончено, но войско хранителей пребывало в смятении. Воины Тихих равнин, привыкшие воевать с набегами тупоголовых арпаков, смотрели на орду конных изолитов как на неотвратимую смерть. Первые шеренги копьеносцев, сплоченные кое-как, дрожали. Сердца отсчитывали последние мгновения жизни.

Объятая холодным свистом северного ветра орда изолитов ударила в дрогнувший корпус хранителей как морская волна в песчаный замок. Деревянные щиты затрещали, жалобно завизжала под ударами палашей панцирная броня. В один миг битва превратилась в кровавое побоище. Черные всадники, плавными и неотвратимыми ударами тяжелых палашей, беспощадно рубили пехоту Ордена, теснили и разделяли группы, преследовали и настигали. То тут, то там из свалки вырывался воин с потрясенным, побелевшим лицом и бежал куда глаза глядят. Следуя своей извечной тактике, изолит заражал душу воина одиночеством и лишь после того — рубил, кромсал, забивая несчастного ударами палаша.

— К бою, к бою! — закричал страшным голосом политарх Феланир, обращаясь к своим южанам, застывшим от одного грозного вида навалы.

За рассыпавшимся Орденом хранителей традиций настал черед морфелонцев. Их войско оказалось еще менее способным к достойной обороне. Дружинники и наемники Кенодока бросились вслед за своим князем, сбив с толку остальных морфелонцев, решивших, что дан сигнал к отступлению. Воцарились суета и неразбериха — гибельная для любой армии. Потеряв руководство, войско морфелонцев утратило боеспособность. Тщетно Феланир послал им в помощь первую, вторую, третью сотню своих меченосцев, тщетным оказалось рвение южан — они влились и рассеялись во всеобщем хаосе, которым теперь повелевали изолиты. Тщетной оказалась стойкость сплоченных вокруг Теодеция хранителей, напрасно многие демонстрировали презрение к смерти, напрасно текли реки крови. Трем дюжим морфелонским секирщикам удалось сбить с коня изолита и сокрушить его под ногами. Четверо копьеносцев-хранителей сообща повергли черного всадника наземь. Однако потери врага шли на единицы, союзников же — на сотни. Даже перед угрозой истребления южане, морфелонцы и хранители не сумели сплотиться в единый кулак. Войска Священного союза дрогнули. Все больше и больше воинов бросали оружие и бежали, бежали, бежали. А за изолитами уже вступали в битву толпы даймонов, опутывая и таща в плен отчаявшихся.

— Сиятельная королева, армия терпит бедствие, — принес печальную весть Этеокл. Он удержал посыльного, спеша лично сообщить королеве о случившемся, так как опасался, что она совершит какое-нибудь безрассудство.

Королева в это время готовилась к штурму Аргоса, и весть Этеокла застала ее врасплох.

— Что? Как? Что происходит?

— Изолиты, моя королева. Где-то пятьсот всадников. За ними — тысячи четыре даймонов.

— Что с армией? — побледнела королева.

— Орден хранителей разбит. Пехота Ивора жмется к стенам. Наемники Кенодока… стыдно признаться…

— Бегут как трусливое стадо, — догадалась Сильвира. — Где Феланир?

— Феланир стоит на месте и ничего не делает. Его люди напуганы.

Королева, ошеломленно глянула вокруг в поисках того, кто бы смог поспешить на помощь к основной армии. Но все были заняты здесь, у главной цитадели врага.

— Прикажи подать мне коня… нужно ехать, ехать! Изолиты… армия, — растерянно заговорила королева. Все ее планы спутались в один миг. Как же так, ведь все шло к победе? — Где Главк? Пусть его рыцари ударят по изолитам.

— Главка здесь нет, моя королева, а его рыцари не откликнутся на наш сигнал! — раздраженно ответил Этеокл.

Королева с надеждой глянула в лицо принца, будто ожидала прочесть в его глазах спасительный ответ.

— Скажи, Этеокл, что делать?

Такого просящего взгляда своей владычицы принц никогда не видел. От неожиданности он отвернулся, а затем покачал головой, как будто своим печальным видом подготавливал королеву к тяжелому решению.

— Рыцарям и всем тяжеловооруженным воинам нужно покинуть город и поспешить на помощь к основной армии. Оставить заслон, который прикроет нам спину…

— О, нет… — прошептала королева, и в голосе ее пробудилась сила. Она схватила меч, мигом совладав со своей минутной растерянностью. Ее лицо загорелось. — Нет! Я скорее встречусь с вечностью в битве, чем покину землю, на которую пролилось столько крови! Коня мне!

— Моя королева, взгляните сюда, — попытался удержать ее Этеокл.

На правом фланге, на перекрывающих главную улицу баррикадах толпились даймоны, готовые обрушиться лавиной на копьеносцев-южан и сотню бойцов Экбаллара. Перед баррикадами все еще шел бой.