Павел Александров - Восхождение миротворца

Не ожидавшие такого контрудара, произошедшего вопреки всем законам стратегии и тактики, ибо не может группа воинов теснить армию, превосходящую ее раз в сто, даймоны дрогнули и поползли назад. Но Ксерон, отказываясь верить, что с таким перевесом можно проиграть бой, снова бросил свои войска в атаку, задействовав все резервы легиона.

Две могущественные силы сплелись в едином клубке, не желая уступать одна другой, какую бы цену не пришлось заплатить. Ксерон бросил на кон всех своих даймонов и архидаймонов, посвященные же могли пожертвовать только свои жизни. Редко падал кто-то из воинов-отшельников, но любая потеря для маленького отряда была ощутимой и болезненной. Фосферос неуклонно прорубал себе дорогу к командованию легиона. Валились разрубленные даймоны, рушились как подрубленные пугала изолиты, сыпались искры, летели обломки даймонских копий и топоров, встретившихся с мечами посвященных. Огонь по-прежнему исходил от их оружия, очерчивая отшельников кругом пламени.

Еще никто не знал, чем закончится эта ужасная схватка, как со стороны лесистых болот взвились приближающиеся клубы пыли.

— Ополченцы идут назад! — раздались радостные голоса в лагере.

Они не обознались. Ополченцы, бежавшие с поля боя, теперь возвращались, пристыженные совестью. Правда, из двухтысячного войска вернулись всего около семисот воинов, в основном ополченцев из сожженных селений Мельвии, которые ничего не имели за душой. Но и они произвели на врагов необратимое впечатление. Не сумев справиться с несколькими десятками посвященных, даймоны содрогнулись, увидев, что к их врагу спешит подкрепление. Напрасны были крики властителей, что это всего лишь жалкие крестьяне, ничего не смыслящие в бою. Все еще грызясь с легионерами, даймоны сплошным потоком потекли в отступление. И тут Ксерон увидел прорубающегося к нему Фосфероса. С залитым кровью лицом глава ордена шел, будто сам охваченный пламенем. И в этом огне легат почувствовал неодолимую могущественную силу. Силу, перед которой бессилен даже огонь Гадеса. Не ведающий страха, сам будучи воплощением ужаса, Ксерон содрогнулся. С этой силой нельзя воевать сейчас.

Поле огласил сигнал к отступлению. Потрепанный легион спешно отходил.

Лагерь возликовал, его защитники поспешили с лекарями к победителям. Невзирая на заливающую глаза кровь, Фосферос благодарственно поднял руки к небу. Затем молча приказал собрать убитых и раненых и покинуть амархтонское поле. Орден посвященных исполнил свой долг перед Армией Свободы.

За крепостными стенами бой продолжался. Прорвав оба фланга, когорты наступающих остановились: нет смысла рваться в город пока Аргос под контролем врага. Без победного знамени на его шпилях вся битва теряет смысл.

Королева это прекрасно понимала. Действие яда момитов в ее крови постепенно ослабевало. То ли противоядие подействовало, то ли сама королевская кровь справлялась с отравой — неважно, в любом случае — хвала Спасителю.

Взгляд ее припал к окнам дворца, из которых то и дело били маги. Ближайшее окно находилось на высоте десяти человеческих ростов — не взять. Штурмовать такую твердыню в лоб означало обильно полить ее подступы кровью сотен людей. Но королеву это уже не могло остановить.

— Этеокл! На штурм!

Тысячи две южан из войск Этеокла и Феланира уже бились на предзамковых укреплениях. Противостоявшие им даймоны отличались небывалым упорством. Королева видела как ее воины выкуривают врагов из укрепленных редутов, как выпрыгивают разъяренные даймоны, бросаясь на осаждающих. Ярость сплеталась с яростью, отчаяние схватывалось с отчаянием. Какой-то южанин, потеряв меч, ожесточенно бил вцепившегося в него даймона кулаком в морду. Катались по красно-черным лужам пары сцепившихся насмерть людей и нелюдей. В один из таких клубков угодило огненное заклятие, но охваченные огнем даймон и человек еще яростней сжали хватку.

Подступ к вратам Аргоса постепенно расчищался. Дорогою ценою.

— Стеноломы! К воротам! — повелела королева.

Две дюжины человек потащили через ров малый таран. И тут потухшая, казалось, магия ударила снова. Сноп огненных клинков вырвался изо рва, охватив пламенем людей. Однако сила магии была уже не та. Стеноломы сбросили с себя горящие одежды и двинулись дальше.

Черные крылатые тени спикировали с высоты раньше, чем кто-либо успел распознать угрозу.

— Момиты! — раздался над площадью отчаянный крик.

В который раз за эту битву целью врага была королева.

Сильвира спрыгнула с коня, надеясь укрыться от черных стрел на земле, но раненая нога подвела ее. Упав набок, королева с надеждой почувствовала, как закрывают ее собою телохранители. Эти умрут за свою владычицу, не задумываясь.

С правого фланга взмыли ввысь серебристые стрелы. Первые два крылатых убийцы рухнули вниз, пронзенные стрелами, остальные ринулись врассыпную.

— Главк! Главк! Рыцари Серебряного Щита! — раздались радостные крики.

Могучие руки начальника рыцарей подняли и поставили королеву на ноги.

— Главк! — королева утерла с лица слипшиеся волосы. — Где ты был?

— Я прикрывал Седьмого миротворца, — ответил рыцарь удивительно спокойным голосом.

— Я тебя спрашиваю, где твои люди? Где все это время были твои рыцари? — голос королевы накалялся. Она слишком долго ждала Главка, и теперь ее охватывал гнев.

— Рыцари ждали моего сигнала. Они уже скачут сюда.

— Почему ты не приказал им идти со мной? Знаешь, сколько людей полегло здесь?! Знаешь, сколько крови пролилось, когда твой отряд мог все изменить!

— Я приказал им не вступать в бой, пока не начнется штурм Аргоса. Я готовил их к схватке с главными силами Хадамарта, когда у остальных воинов не будет сил с ними сражаться…

— Это своеволие! Ты предал меня! Ты предал армию! Ты ничем не отличаешься от Ипокрита и Кенодока! Ты бросил меня и моих людей в самую тяжелую минуту!

Безучастные телохранители окружали их обоих. Главк глянул на королеву как на женщину, у которой сдали нервы и она уже не осознает, что говорит. Он улыбнулся и протянул к ней руки, призывая к спокойствию, и при этом чуть коснулся ее плеча:

— Сильвира…

Миролюбивая улыбка главного рыцаря вывела королеву из себя. Она взвизгнула и бессильно ударила Главка по щеке.

— Не прикасайся ко мне! Я твоя королева! Ты обязан подчиняться мне или предстанешь перед судом, слышишь?! Изменник, ты ответишь за свое самовольство!

Королева смолкла, так как Главк смиренно опустился перед ней на одно колено и склонил голову:

— Я покоряюсь вашему слову, сиятельная королева, и присягаю исполнить все, что вы мне прикажете, даже если это будет последнее, что я совершу в своей жизни.