Павел Александров - Путь миротворца

— Постой, постой, — остановил его Харис. — Мутные озера — это земли нашего князя Кенодока.

— Говорят, он продал часть своих земель Калиду…

— Аделианский князь продает земли черным магам! — воскликнул Харис так громко, что привлек внимание остальных крестьян и пухлощекого вельможи. — Да он вообще никому не смеет продавать земли без позволения короля!

Обездоленные крестьяне оживились, услышав его праведное негодование.

— Калид насылает на нас болезни.

— Колдуны сжигают наши посевы.

— В долине господствует нечисть! — выкрикнул предводитель процессии, самый крепкий мужчина из всех. — Озерные духи отравляют нам воду. Сельвархи похищают наших детей. Три дня назад я похоронил сына. Сколько нам еще ждать помощи от короля? Год назад нас было четыреста, а теперь — меньше двух сотен.

Среди крестьян нарастало волнение, вокруг них собиралась толпа любопытствующих горожан. Вельможа предостерегающе поднял руку, и за его спиной зашевелился отряд стражников-копьеносцев.

— Жители Мутных озер, я снова и снова повторяю вам: вы подданные достопочтенного князя Кенодока, и помощи вам просить нужно у него.

— Мы семь раз ходили к князю, умоляя спасти наши семьи, — кричал предводитель. — На восьмой раз на нас спустили собак. Нам сказали искать помощи у короля, так как все жители морфелонского королевства его подданные.

— Я передам письмена с вашими просьбами старшему советнику Сиятельнейшего Патриарха, — невозмутимо ответил вельможа.

— Мы еще полгода назад передавали письмена, — раздались недовольные голоса в толпе. — Мы не можем больше ждать. Нечисть изводит нас. Гибнут наши дети. Мы не уйдем отсюда, пока король не снарядит войско!

— А как же живут в селениях, соседних с вашим? Почему они не жалуются на Калида?

— Они поклонились Амартеосу! — крикнул предводитель. — Для них напасти закончились, но их души порабощены. А мы — адельфы и никогда не отступим от Пути истины. Мы не станем приносить жертвы Амартеосу, мы не отдадим наших дочерей в капища разврата, мы не пойдем в рабство. Нам некуда идти. Мы ушли, но в нашем селении остались те, кто уже не может двигаться. Если король не окажет нам помощи, мы умрем под этими стенами, может, тогда вспомните, что призваны защищать своих подданных.

— Я передам письмена с вашими просьбами, — скупо повторил вельможа и, надув свои пухлые щеки, развернулся к воротам.

Марк все это время наблюдал за происходящим, но не обращал внимания на Хариса. А тот сжимал кулаки, накалялся и багровел от гнева. Когда же вельможа пустился во дворец, так и не дав несчастным надежды, странствующий рыцарь преобразился:

— Святой-Всемогущий, какие письмена?! Взгляните на их лица, какие еще письмена нужны? Взгляните на лица этих стариков, этих матерей с детьми, перенесших столько горя — вот самые доказательные письмена!

Одна из молодых матерей, совсем еще девочка, с младенцем на руках подняла к Харису запыленное лицо: ее умоляющий детский взгляд с крупными слезами на щеках привел странствующего рыцаря в состояние безрассудного мужества.

— Слушайте меня, жители Мутных озер! Я, Харис, сын Аристарха, обязуюсь перед всеми, кто меня слышит, немедля отправиться в ваш край и положить конец беззаконию Калида, а также покончить со злой нечистью!

Вельможа дал знак стражникам, и Хариса тут же взяли под руки двое копьеносцев. Но он вырвался, неразборчиво ругнувшись, и быстрыми шагами пошел через городскую площадь. Не зная, что делать, Марк побежал за ним, по пути заметив, что совсем немногие из крестьян увидели в поступке рыцаря проблеск надежды. Для большинства же Харис лишь на минуту скрасил отчаяние, дав понять, что кому-то они нужны в этом королевстве.

— Ты действительно хочешь идти к этим Мутным озерам? — спросил Марк.

— Я дал слово. Я сдержу его, — Харис внезапно остановился и хлопнул Марка по плечу. — Передай брату Ортосу, что я вернусь, как только очищу селение этих людей от нечисти и власти Калида. Да простит он мне самовольство, но нет моих сил терпеть это беззаконие.

— Мутные озера… это далеко от Морфелона?

— Три дня пешего пути. Но мой верный Скороног доскачет туда за одну ночь. Прощай, Маркос, свидимся ли, не знаю. Но помни: Харис, сын Аристарха всегда держит слово.

Крестьяне под воротами уселись на свои скромные пожитки. Любопытствующие горожане расходились. Ворота во дворец закрылись, Марку пришлось долго упрашивать стражников пропустить его. К счастью, появился епископ Ортос, и Марка благополучно впустили.

— Так Харис поскакал к Мутным озерам, — проговорил епископ, внимательно выслушав сбивчивую речь Марка.

— Да, и попрощался, будто мы с ним больше не увидимся.

— Мы увидимся с ним завтра утром, — с уверенным спокойствием сказал епископ. — Он знает, что мы завтра уходим на юг.

— Но он так решительно настроен драться с нечистью…

— Харис — отважный воин, но, к сожалению, его отвага происходит от незнания. Он не бывал в боевых походах и не знает, что такое война.

Они вошли в комнату Марка и сели на тяжелые дубовые стулья.

— Харис мне рассказывал о войнах с нечистью, — сказал Марк, вспоминая воинственную браваду странствующего рыцаря.

— Он и сам узнал о них со слов других воинов, — ответил епископ и добродушно улыбнулся. — Он рос в семье морфелонских адельфов знатного рода. Родители хотели, чтобы он обучился грамоте, служил при храме, но он избрал жизнь воина. Видя, что сына не переубедить, отец отдал его в гарнизон королевской когорты. В Эпоху лесных войн эта когорта поддерживала порядок в провинции Тихих равнин, где почти не встречались враги. А Харис мечтал о битвах и подвигах. Безмятежная жизнь в гарнизоне ему так опротивела, что он сбежал из Тихих равнин и вступил в Орден молодого льва. Но даже этот воинственный орден в наше время живет мирно, а Харису нелегко усидеть на месте. Вот его и отослали мне в помощники. Он странствующий рыцарь, а я странствующий епископ. Мы хорошо ладим. Он простоват, но верен, и все, что я ему говорю — исполняет.

— И все-таки, мне кажется, он не вернется.

— Вернется, вот увидишь. Его не пустят к Мутным озерам.

— Как это не пустят?

— На первой же заставе его остановят. У него нет письменного разрешения Совета епископов с королевской печатью.

— Разрешения на что?

— На подвиг в Мутных озерах.

— Письменного разрешения на подвиг? — изумился Марк. — Что за странный обычай?

— После Эпохи лесных войн появилось множество шарлатанов, заявляющих, что они странствующие рыцари. Они берут деньги с крестьян, обязуясь защитить их от врагов или снять чары, и попросту исчезают с деньгами. Вот Совет епископов и постановил, что без его разрешения совершать подвиги запрещено.