Максим Фрай - Гугландские топи

— Вообще-то приветствовать нас — удовольствие весьма и весьма сомнительное, сэр! Так что если вы действительно рады… Знаете, на вашем месте я бы непременно проконсультировался с хорошим знахарем! — С этими словами я прошествовал к окну, уселся на подоконник и отчаянно зевнул, даже не потрудившись прикрыть рот рукой. Нумминорих придал своей обаятельной роже максимально наглое выражение и тоже взгромоздился на подоконник, благо в кабинете коменданта было два окна — и два подоконника, соответственно. Сэр Капук Андагума и бровью не повел — можно было подумать, что за годы своей жизни в Гугланде он успел смириться с мыслью, что из столицы до его владений добираются только законченные хамы. Он невозмутимо развернул свое кресло таким образом, чтобы не сидеть к нам спиной и принялся наглядно демонстрировать нам свое гостеприимство.

— Вы удивительно быстро добрались сюда из Ехо, господа. Жаль, что вы не послали мне зов за пару часов до приезда: в этом случае вы смогли бы принять ванну и переодеться, не изнуряя себя утомительным ожиданием.

— Да уж, этот поступок не свидетельствует о нашей сообразительности! Рассмеялся я. — Что ж, значит немного поизнуряем себя «утомительным ожиданием» — так нам и надо! Скажите только: а у вас принято совмещать это самое ожидание с приемом внутрь разнообразных напитков вроде камры?

— Разумеется. — Комендант изобразил на своем лице выражение такого искреннего счастья, словно с детства мечтал угостить нас камрой, и вот сбылось, наконец-то! В кабинете тут же появилась какая-то шустрая леди неопределенной наружности и засуетилась возле стола. Через несколько секунд на столе стояло такое количество подносов, словно у этой непостижимой дамы была как минимум дюжина рук. Она отошла на несколько шагов, критически оглядела произошедшие на столе перемены, удовлетворенно кивнула и исчезла за дверью.

— Сэр Макс, сэр Кута, прошу вас. — Сэр Капук Андагума не поленился привстать с кресла, чтобы пригласить нас подвинуться поближе. Мы спрыгнули с только что согретых нашими задами подоконников и устроились в креслах напротив нашего гостеприимного хозяина.

— Считается, что мы должны выяснить, что за фигня творится с вашими подопечными, сэр Андагума. — Весело сообщил я, придвигая к себе кружку с камрой. Сделал глоток и скорчил недовольную рожу — надо сказать, это получилось у меня довольно неискренне: вообще-то напиток был вполне хорош. Немного хуже, чем в «Обжоре Бунбе», но значительно лучше, чем сомнительная субстанция, приготовленная по так называемому «классическому дворцовому рецепту», которой вынуждено ежедневно давиться наше многострадальное Величество в своем замке Рулх — очевидно, династии Гуригов с самого начала катастрофически не повезло с поваром, а со временем это успело стать традицией…

— Вам не понравилось? — Озабоченно спросил комендант.

— Да нет, ничего страшного. — Снисходительно откликнулся я. — И вообще, Магистры с ней, с вашей камрой! Вы мне лучше вот что скажите: вы-то сами догадываетесь, почему ваши заключенные внезапно стали такими шустрыми и повадились шастать по болотам вместо того, чтобы спокойно ждать конца своего срока? У вас же здесь нет ребят, осужденных пожизненно, и вообще сюда попадают сравнительно ненадолго: на дюжину лет, не больше. Я не ошибаюсь?

— Вы не ошибаетесь. — Сухо подтвердил комендант.

— Может быть вы стали их плохо кормить? — Весело предположил я. — Или в их камерах завелись привидения? Честно говоря, я буду рад любой версии, которая покажется моему начальству мало-мальски логичной: меньше всего на свете мне сейчас хочется сидеть в ваших болотах до Последнего Дня года!

— Я понимаю. — Сочувственно согласился комендант. Ни одна черточка не дрогнула в его лице, и даже взгляд остался вежливо равнодушным, но мое чуткое сердце сладко замерло: я понял, что сэра Андагуму охватило неописуемое облегчение: кажется, я был достаточно убедителен, разыгрывая роль отупевшего от постоянного осознавания собственной важности столичного начальника, для которого необходимость инспектировать какую-то дурацкую каторжную тюрьму была не только противной работой вроде мытья посуды, но и почти смертельным оскорблением…

Еще полчаса я старался продолжать в том же духе, Нумминорих косился на меня с искренним восхищением, время от времени переходящим в легкий испуг. Сам-то он все больше помалкивал, и правильно делал: ему вряд ли удалось бы мало-мальски правдоподобно корчить из себя самодовольного идиота — явно не его амплуа! Наконец нам сообщили, что наши комнаты готовы, и мы можем немного почистить перышки, пока нам готовят ужин. Я с удовольствием повторил свою глупую шутку касательно яда, который, дескать, непременно попадет в наши тарелки, бедняга комендант сделал вид, что ему смешно, я ухватил задремавшего в углу Друппи за мохнатое ухо, и мы с Нумминорихом отправились приводить себя в порядок. Сначала нам пришлось довольно долго кружить по коридорам, потом подниматься по лестнице, потом — снова спускаться, так что я напрочь перестал ориентироваться в пространстве. На всякий случай я послал зов Нумминориху:

«Ты запоминаешь дорогу, парень?»

«Разумеется. — Невозмутимо откликнулся он. — Было бы что запоминать!»

«Ну, значит моя жизнь в твоих руках, дружище. В случае чего тебе придется взять меня за ручку и проводить к выходу. — Оптимистически сообщил я. — И учти: я не шучу! Я действительно вполне способен заблудиться в этом грешном лабиринте.»

— Это потому, что ты пытаешься запомнить дорогу как все: глазами, а я запоминаю ее носом. — Смущенно сказал Нумминорих после того, как молоденький младший служащий распахнул перед нами тяжеленную, обитую каким-то красноватым металлом парадную дверь гостевых покоев и ушел. — Каждый участок пространства — особенно обитаемого — имеет свой особенный аромат. Жаль, что ты не можешь различать эти запахи, иногда они бывают весьма изысканными!

— Действительно жаль. — Согласился я. — Но хуже всего, что я чувствую себя совершенно беспомощным в этих грешных коридорах. Убить пару дюжин человек — это все еще запросто, а вот выйти во двор… Разве что, если очень повезет!

— Ничего, Макс, я тебя не брошу. — Улыбнулся Нумминорих. — Слушай, а ничего себе комнаты, правда?

— Не совсем в моем вкусе: слишком уж монументально. — Я пожал плечами, снисходительно оглядывая уставленный громоздкой старинной мебелью просторный зал, в дальних углах которого обнаружились две двери, ведущие в спальни кажется, их размеры не уступали гостиной. — Ну да ладно, переживу — лишь бы не выяснилось, что в Нунде всего одна ванная, да и та находится при кабинете господина коменданта!