Кирилл Клеванский - Путешествие на восток

— Наверно нам стоит вернуться, — чуть насмешливо сказала тори.

— Не волнуйся, — я разве что в грудь кулаком не ударил. — Тим Ройс и не такое выдерживал. Так что я могу посидеть немного, а ты продолжай веселиться за нас обоих.

— А потом мне твое тело до судна тащить? Ну уж нет, сэр наемник, придется вам на своих двоих топать.

— Жестокая ты женщина, — притворно всхлипнул я.

Мия снова улыбнулась и мы пошли обратно.

Правда перед судном мне пришлось все же взять себя в руки, и самостоятельно пройтись по трапу, потом держась за стену до каюты, кое-как забраться на второй ярус кровати, и скинув сапоги, не раздеваясь, завернуться в одеяло. Сон набросился на меня с яростью дикого зверя и тут же унес меня в манящую черноту. Забытье наступило мгновенно.

Я стоял на палубе, облокотившись на бортик, и подперев рукой подбородок, тяжко вздыхал. Радужные перспективы морского путешествия, были разбиты в пух и прах суровой реальностью. Первый день, меня было не вытащить с носа корабля, где я сидел вглядываясь в бесконечные просторы водной глади. Это завораживало, не хуже чем пламя костра. Свежий воздух, вкусная еды кока, морские брызги, дельфины, гоняющиеся с нами на перегонки. Что еще надо для счастья. Так прошло три дня. Я начал скучать. А когда скучает наемник, все вокруг начинают пить. Увы, Мия пользуясь своим положением, запретила пить всему экипажу. А я ж не алкоголик, сам с собой бутылку гонять не стану. Я продолжил скучать. На пятый день я аки обезьянка, или скорее таракан, ползал по вантам. Сидел в дозорной бочке на главной мачте (название так и не запомнил), шагал по рее, словно по мостовой. Но и этого меня лишили. Капитан нажаловался на меня Лиамии, мол уважаемый телохранитель, всем мешает и вообще редиска и нехороший человек. Пришлось спускаться. На седьмой день я попытался "поштурвалить", но меня отогнали от этого агрегата, как нечисть от храма. Потом наступила затяжная депрессия, целый день я провалялся на кровати, уткнувшись в дневник, устраивая мозговой штурм на избитую тему. А сегодня, Мия нагло меня вытолкала, лишь потому, что у неё "плохое настроение". Так что настроение было препаршивым. А море, в насмешку, игриво качало судно, стуча о борт волнами, и проклятые дельфины, кружили вокруг, будто крича о том как им весело. Моим последним развлечением оставалась драка, но я приберегал её на крайний случай. И если сейчас чего-нибудь не произойдет, то я пойду и набью морду местному боцману. Почему ему? Он сейчас ближе всех, так что идти далеко не надо.

В очередной раз тяжко вздохнув, я вытащил из-за пояса серебряную монету. Транжирство конечно, но ведь Костлявый Весельчак, бог морей и океанов, это младший брат Харты. Может он мне поможет.

"Хоть что-нибудь" — зажмурившись произнес я и швырнул монету в воду.

— Пираты! — взревел дозорный. — "Морской Сокол" на три часа!

Я оглянулся. На палубе начался хаос. Все метались, боцман давал тычки особо ретивым и раздавал наставления. Старпом, крепкий лихой мужик, открывал арсенал, находящийся прямо здесь и народ расхватывал оружие. Абордажные сабли, ножи и легкие арбалеты. У стреломета встали канониры, как я их называю, а выбежавший на миг кэп, двинул весьма слащавую речь и тут же юркнул куда подальше. Почесав затылок, я повернулся на те самые три часа, и вдалеке увидел здоровенную махину с черными парусами. Нормально так — оперативно морской божок работает. А ну ка.

— Кофейку и бабу рыжую, — с этими словами я кинул вторую монетку в море.

Ждал я долго, около минуты, но ни заветного напитка, ни девушки с огненными волосами, мне так и не перепало.

— Халтурщик, — показал я кулак водным просторам и понесся к нашей каюте.

Сшибив по дороге несколько матросов, я распахнул дверь и увидел растерянную Мию, метавшуюся по комнате. Здесь была разбросанная одежда, мешок с распахнутой горловиной и еще какой-то хлам. Понятно, леди настолько в шоке, что собирается для побега. А куда с этой лодки денешься. Вокруг лишь море, течения нам не известны. Дрейфовать можно сезонами. Схватив девушку за руку, я усадил её на кровать. Мия была неестественно бледна, а в глазах застыл ужас, вперемешку с железной решимостью. И как такие качества могут сочетаться в дворцовой тори?

— Сиди здесь и не высовывайся.

Я спокойно подошел к стойке и отвесил на пояс оружие. Потом накинул куртку, так, на всякий случай, движения не стесняет, а от скользящего удара сбережет. Следом я вынул кинжал, и вложил его в руки Гуфар. И лишь после этого я открыл дневник, достал закладку и напитав её всей силой, что имел, пригвоздил к двери. Та тут же покрылась серебряным инеем. Вытащив сабли, я направился к выходу.

— Мы умрем?

Обернувшись, я увидел как леди сжимает кинжал и с надеждой смотрит на меня.

— Сегодня — нет. Да не волнуйся ты так. Тебя по-любому в плен будут брать. Пираты женщинами не размениваются. А потом ты скажешь, что дочь Визиря, и с тебя будут пылинки сдувать, ожидая выкупа и боясь гнева Султана. Уверяю, обеспечат лучшей заботой, чем твой знакомый наемник.

— А как же ты?

— А что я? Вот есть колобок, он от порядочного количества злодеев ушел. У меня же в этом плане опыт куда как богаче. Так что — будем живы, не помрем.

Развернувшись, я вышел в коридор.

— И да — пока я жив, эту дверь не сможет открыть ни один из смертных. Цени преимущества шарханства.

Стоило мне захлопнуть дверь, как серебряный иней расползся на косяк и часть стены. Запечатано на славу. Таким запором и демона можно удержать, не то что кучку джентльменов удачи. Прислонившись спиной к стенке, я стал ждать. Наша каюта находилась в самом конце коридора, дальше только трюм. Так что сюда прибегут в последнюю очередь, когда на верху закончится рубка. Проход здесь узкий, максимум два человека пробегут. А уж драться и вовсе в одиночку будут. В общем, при благоприятном стечении обстоятельств, я здесь и всю сотню прирезать могу. Проблемы повторить подвиг небезызвестных спартанцев нет. Вот только я не знаю как управлять кораблем, но ничего, может и матросню не всю прирежут. Нужно же кого-нибудь на рабский рынок продавать.

Так я и стоял. Ждал. Сердце билось ровно, спокойно. Страх пока только ходил вокруг и скалил зубы, а неизвестное мне чувство, но вряд ли это безумие, лишь тряслось от предвкушения. И вскоре раздались удары барабанов. На психику давят. Резкие, гулкие удары создавали впечатления, что морской дьявол рвет цепи и стремиться на поверхность, чтобы утянуть душу неудачника во тьму глубин, где царит вечный мрак и холод. Туда, где воют и стонут утопленники, где стенают повешенные бунтовщики, и мертвые пираты гремят костьми, покрытыми водорослями. Морской ад ждет своих жертв. Песня смерти окутала корабль.