Макс Крест - Несущий свет

— Не стоит с этим затягивать, времена неспокойные — народ всё больше бросается на церковь с неприятием. Не стоит допускать сего. Мало ли что может наговорить это дитя. Народ есть народ.

— Понимаю вас, епископ Йохан. Я отправлюсь завтра же.

— Бог вам в помощь.

На том они расстались, уже с рассветом молодой священник вышел из крепостных ворот. Дорога заняла два дня — задержал дождь, пришлось пережидать его, напросившись в дом живущих рядом с дорогой селян. К вечеру же он прибыл на место. Местный староста выглядел достаточно мрачно, если не сказать угрюмо. Неумеренно толстый, с неряшливой бородой, он казался боровом. Открыв дверь священнику, первое, что он сделал, это почесал себя ниже пояса, а затем той же рукой стёр пот с лица.

— Слушаю вас, отче.

— Я отец Филип, Я послан епархией для канонической оценки чуда, которое имеет место быть в вашем селении. — Он протянул грамоту старосте. Тот скосил глаза на протягиваемый ему свиток, что-то фыркнул себе под нос, развернулся и зашагал внутрь дома.

— Дверь закройте за собой. — Сказал он, уже усаживаясь за стол.

Священник кивнул и вошёл. Затворив дверь, он едва не скривился от запаха, что царил в доме. Здесь было душно. Несмотря на то, что на улице было и так тепло, печь была натоплена так, что в пот бросило. И потом тут прям таки воняло. Кроме того, смердело псиной, хотя собаки с первого взгляда видно не было, она сыскалась после, выйдя из-за печки обнюхать гостя. Староста ногой выдвинул из-под стола табурет и указал на него священнику. Когда тот сел, как бы невзначай отодвинувшись подальше от хозяина дома, тот заговорил:

— Ожидал я вас, отче. И сказать по чести, думал, кто постарше придёт. Ну кого послали — того послали. — Свиток он так и не раскрыл, катая его ладонью по столу. — Касательно чуда скажу вот что: не верю я в то.

— Отчего же? Разве не вами подписано пришедшее к нам письмо, где повествуется о чуде?

— Мной. А что удивительного, писать-то мало кто умеет. Я писал. Да и чтобы разобрать это, нужен монах, мы-то несведущи в сих… проявлениях.

— Расскажите мне всё, что знаете. Кстати, я отец Филип. — Он немного привстал, чуть поклонившись.

— Ян Новак. — Ответный поклон. — А рассказывать-то особо нечего. Была гроза, молния попала в дом — загорелся, но, благо дождь был сильный, только крыша пострадала. А на следующий день девочка десяти лет отроду начала говорить странные… страшные вещи. Собственно и всё.

— И что же она говорит?

— Ересь какую-то! — Выпалил староста почти одним словом, а после перекрестился и огляделся. А затем, наклонившись вперёд, шёпотом произнёс. — Как есть ересь.

Снова перекрестившись, он отодвинулся и скрестил руки на груди, сверля священника взглядом, требующим ответов.

— Где я могу остановиться?

— У нас есть небольшой приход, но священника нет. А при приходе домик есть — справный скажу вам, крыша не течёт, полы крепкие. Дверь только скрипучая, спасу нет. Я провожу вас, это у озера.

При всей своей отвратной внешности на ногу староста был весьма скор. Отец Филип почти бежал за ним, тот же шёл не спеша, порой что-то говоря, рассказывая про некие достопримечательности местного характера, а то и откровенно противные слуху священника подробности. Все россказни сопровождались неприятным смехом, переходящим в кашель.

Благо идти пришлось и впрямь немного. Вскоре, обойдя озерцо и взойдя на холм, они подошли к храму, совсем небольшому — как раз для такого селения. За ним виднелся небольшой домик. Остановившись напротив входа в храм, староста перекрестился, а сделав шаг в сторону, громко высморкался, чем заставил отца Филипа замереть, не доведя крестное знамение до конца. В очередной раз поразившись бестактности Яна Новака, отец Филип пошёл к дому. Внутри того из удобств были стол, пара табуретов и вполне сносный лежак. Было прибрано, а в небольшом шкафу нашлись свечи.

— Располагайтесь, отче. С утра зайду за вами и отведу к чудной нашей. Отдыхайте. — С этими словами он вышел и побрёл по тропе обратно.

Молодой священник выдохнул и снова огляделся — вполне приятный дом. Из своей сумки он извлёк кусок хлеба и немного воды — всё, что осталось с дороги. Осталось надеяться, что местные не дадут умереть с голоду.

Увесистый кулак грохнул несколько раз в дверь. Молодой священник прямо-таки подскочил со своего лежака от неожиданности. Нет, он уже не спал. Но натруженные дорогой ноги отказывались поднимать тело. Неведомо сколько так пролежал бы он в сладком мереченьи, если бы не пришедший, должно быть, староста.

Открыв дверь, отец Филип удостоверился, да — староста. Та же неприятная рожа, неряшливая одежда, вся в жирных пятнах, подмышки промокли от пота — а ведь не жарко ещё. Солнце только взошло, и над озером плыл лёгкий туман. Местная природа была красива на диво. С холма открывался поистине сказочный пейзаж, который портила морда старосты. И надо отметить, не казалась невыспатой. Наоборот — лицо, так сказать, было бодрое, а глаза вполне ясные. Чего нельзя было сказать о лице самого священника.

— Отче, утра вам доброго. Сейчас пойдёмте ко мне — завтрак вы, думаю, ещё не ели, а я сготовил на двоих. — Доложил староста и, начав разворачиваться, кинул через плечо. — Я дома прибрался.

Неужели отец Филип своим поведением как-то выдал тот факт, что дом старосты он счёл свинарником?.. Решив промолчать, священник пошёл следом за старостой. Ну как пошёл — побежал почти. Неугомонный боров, снова никак не показывая спешки, нёсся, словно на пожар. Едва поспевавший за ним священник за путь несколько раз чуть не упал, споткнувшись о какие-то корни, торчавшие на дороге.

Дошли до дома старосты быстро, хотя иначе и быть не могло при таком темпе. Войдя внутрь, священник оценил старания местной управы. Дом не узнать было, всё лежало по своим местам: на полках, в шкафчиках, за занавесями. Пёс сидел у двери и молча приветствовал хозяина и его гостя. Запаха тоже почти не ощущалось — чудеса, да и только.

Ян Новак указал на табурет, а сам пошёл к печи и некоторое время там копошился. А после принёс на стол несколько тарелок со снедью, вполне скромной, но сытной и вкусной.

Стоило отметить, что в делах кулинарных староста смыслил. Насытившись, священник не успел даже поблагодарить хозяина, как тот поднялся и указал на дверь:

— А теперь и на чудо поглядим.

— Благодарю вас за завтрак…

— Пустое, отче. Пустое. Кто ж вас ещё кормить-то тут будет, кроме меня вас никто не знает. — Засмеялся староста.

И то верно, подумалось монаху. Прибыл он уже почти впотьмах, и люду на улице уже почти не было, а утром они «пролетели» мимо нескольких селян с такой скоростью, что те едва ли поняли, что мимо священник прошёл.