Макс Крест - Несущий свет

Был вечер, солнце уже скрылось за стену, но было ещё достаточно светло, чтобы вылезать отсюда. Он сел, прижав спину к стене и начал ждать темноты, чей покров убережёт его от лишних взглядов.

Через несколько часов, когда над Ватиканом, Римом, да и всем миром наступила ночь, и когда Анхель расправился с остатками припасов, он поднялся, несколько раз дёрнул верёвку и полез вверх. Без особых усилий он добрался до верха стены. Огляделся, до дерева несколько метров — вряд ли получится перепрыгнуть на него, не наделав шума. Внизу слышно охранников, видно отсветы костров. Анхель свернул верёвку — не за что зацепить её с этой стороны, чтобы тихо слезть за тенью от деревьев. Нашлось место чуть левее деревьев, спуститься здесь можно, но, скорее всего, заметят. Скорее всего…

— Которая ночь уже пошла? Седьмая?

— Восьмая со дня смерти. — Дозорные перекрестились.

— А я всё одно не пойму, что тут сидеть. Кого сторожить?

— Тебе платят за это, вот и сиди. Скажут — не будешь сидеть. Бегать вокруг будешь.

— Да не о том речь! Смысла не пойму. Ну, кто туда полезет? Кто там что забыл?

— А я вот не задумываюсь и мне хорошо. Да и вообще, всё, что касается церковников, лучше близко к сердцу не принимать. Я так думаю.

— Ты в своей Баварии один такой?

— Не один. А ты у себя в своих кантонах один такой, вопросы задавать пустые любишь?

— Не пустые мои вопросы! — Встал швейцарец, которому явно не по нраву был баварец. — Ты, может, ещё чем попрекнёшь?

— Ну-ка тихо! — Подошёл к огню старший дозора. — Ишь, петухи, перья расставили в стороны! Топайте-ка в дозор — время пришло как раз. В разные стороны, чтоб кровь остыла. — Кондотьеры поднялись, начав готовиться к очередному обходу. — Все что ли глухие? На дозор! Я и… вы трое здесь остаёмся.

Наёмники из разных стран вставали, затягивали ремни на одежде, поднимали оружие, что-то проверяли в нём и расходились на два отряда. Через человека они брали факела. Запаливали их от костров и строились шеренгами. Когда всё было готово, старший проходил, осматривал и отдавал приказ на обход. Сначала первая шеренга развернулась колонной и пошла вдоль стены, вскоре и вторая. Дозоры разошлись в разные стороны, у костров остались сидеть четверо.

Ночь была тихой. Редкие облака плыли по небу, заслоняя звёзды. Ветра почти не было, хотя верхушки деревьев весьма звучно шелестели.

Старший дозора, тиролец Ганс, сидел один у костра лицом к стене. Изредка ворошил поленья, которые страшно дымили из-за сырости, что принесли дожди. Это сегодня день погожий, а неделя-то была сырой — то дождь, то морось, то ливень. Ни одного сухого дня. Этот первый. Кругом лужи, дровни никак не спасали от воды, льющей с неба, промок и сиди теперь вот, в дыму и копоти. Да и тепла толком не получить от сырых дров. Хотя, это может потому, что к костру не подойти — глаза щипает едкий дым, что спасу нет.

Что это? Словно что-то послышалось тирольцу на стене. Он поднялся и обошёл костёр, вглядываясь в темноту. Вроде бы ничего не видно, но нет — что-то было не так. Определённо. Он сделал несколько шагов вперёд, шикнул на троицу у второго костра, которые болтали о чём-то. В затишье он чётко расслышал шорохи на стене. Он жестом скомандовал подъём и начал подходить дальше. Постепенно темнота сменялась более прозрачной синевой, в которой стали чётче видны контуры окружающей их природы. Впереди были три дерева, сразу за ними стена. Кондотьеры разошлись в цепь, подходя к стене, старший шёл с правого края. Внезапно крайнее дерево шумно пошатнулось — кондотьеры достали оружие, доселе укрытое в ножнах.

Справа от крайнего дерева что-то рассекало стену. Этого здесь он не помнил. Что это? Верёвка? Как это возможно? Ганс жестом отправил ближайшего к нему наёмника проверить его догадку. Тот подошёл к стене в упор и, лишь он дотронулся до тёмной полосы, как по ней пробежала волна, от низа доверху. Точно — это была верёвка.

— Герр Зейс, верёвка! — Прошептал кондотьер. В этот самый миг огромная чёрная тень выскочила из веток и повалила наёмника. Тот не успел даже крикнуть. Человек поднялся в полный рост — в руке был массивный нож и, если Гансу Зейсу не показалось, что вряд ли, то он был в крови.

Неизвестный сделал шаг вперёд. Ганс направлял свой меч в грудь нападавшему, но меж ними было несколько шагов. Ещё двое наёмных дозорных подходили с пиками.

— Разойдёмся без жертв? — Прошептал неизвестный очень грубым с хрипотцой голосом. Он был не стар, но в темноте угадывались седые волосы. Глаза словно блестели красным, хотя может это отблеск костров?

— Уже не получится. — Ответил Ганс, намекая на лежащего позади убитого охранника. — Зачем ты лезешь туда?

— Не твоё дело. — Пропусти или будут жертвы… ещё.

— Взять его! — скомандовал Ганс. Пикинеры подходили к неизвестному. Он был выше их, но вооружён только кинжалом, хоть и большим.

— Брось это. — Проговорил один из них. Человек поднял руку с оружием.

— Это? — Спросил он, кивая на зажатый в руке кинжал.

— Это-это — кидай.

— Хорошо. — Нож быстро блеснул в руке, мгновенно заняв более удобную позицию, и был брошен. Прямо в лицо наёмнику. Тело начало падать, когда, сделав несколько быстрых шагов, неизвестный схватил пику убитого и резким движением вырвал её. Это замедлило падение на лишний миг, но этого мига хватило, чтобы огромный человек развернулся и молниеносным броском всадил пику во второго солдата. Они упали почти одновременно.

В глазах же Ганса это произошло и вовсе мгновенно. Столь же мгновенно, как и красные огни, загоревшиеся в глазах человека — это были не отблески пламени костров. Это были… глаза. Они источали багровый свет, исходивший изнутри черепа.

Лязг ударившихся доспехов о каменную дорожку разнёсся вдоль стены и погас. Неизвестный подошёл ко второму убитому и вытащил из головы кинжал и, уже не ведя никаких переговоров, пошёл на Ганса. Бывалый тиролец растерялся лишь на мгновение, но собрался и атаковал. Выпад его был отбит, да так сильно, что ударить сразу второй раз он не мог. Наоборот, пока он по инерции уходил вбок, неизвестный схватил его и, немилосердно подтянув к себе, ударил рукоятью кинжала по голове. А дальше темнота…

Первый пришедший дозор обнаружил четырёх убитых. Первый лежал у стены с перерезанным горлом. Второй был убит пикой прямо в сердце. Удар был очень сильный — неимоверно. Нагрудник пробит насквозь. Немыслимое дело. У третьего было окровавлено лицо, один глаз отсутствовал. Дальше всех от стены лежал старший дозора, Ганс Зейс с проломленным черепом. Рядом с ним валялся его шлем. Судя по его форме можно было заключить, что по нему ударили кузнечным молотом.

На стене болталась верёвка. Дозорные заключили, что кто-то, улучив малочисленность стражи на данном отрезке стены, убив четверых, проник в Ватикан. Никто и подумать не мог, что по трупам не вошли, а вышли…