Макс Крест - Несущий свет

Для Анхеля же и Одраласа всё казалось наоборот — что они слишком неспешны. Словно в замедленной съёмке двигались они вокруг друг друга, пытаясь поразить соперника и не дать поразить себя.

Бой давно вышел на грань одной плоскости — асфальта давно не хватало для того, чтобы сражаться, всё чаще и чаще они взлетали в невероятных прыжках, сальто и немыслимых изворотах друг над другом всё с той же целью — победить.

Замах, уход под копьё, удар, блок, прыжок и рубящий справа, оборот вокруг собственной оси и снова удар, уже секущий. И всё это в настолько краткий миг, что человеческий глаз и различить-то не успевает, улавливая лишь невероятно быстрые перемещения светлого и тёмного силуэтов на фоне желтеющей листвы, которую поднимали в воздух молниеносно перемещавшиеся бойцы. А также блестящего в редких солнечных лучах вихря ангельского меча и тёмные разводы копья, описывающего широкие мельницы.

Одралас не уступает и невероятно легко управляется, казалось бы, с весьма неудобным в близком бою оружием, но это только кажется. Перекидывая его из руки в руку, выкручивая вокруг себя и неожиданными жалящими ударами разя из самых невообразимых поз, он атаковал почти без остановок. Заминками для него были лишь неудержимые атаки ангела, когда тот наступал подобно урагану, когда один меч за миг бил с двух, а то и трёх сторон. Но Одралас отражал или уходил от них, не забывая отвечать, не уступая Анхелю в скорости.

Темп замедлился. То ли сказалась усталость, то ли они решили пересмотреть свои подходы к бою, но на минуту они просто перестали биться. Ходили вновь кругами, сверля глазами друг друга.

— Заметили? — Тихо произнесла Марла.

— Угу. — Кивнула стоящая рядом с ней Немчура.

Изменения в Анхеле были заметны лишь тем, кто его знает хорошо, кто видит его каждый день. И первый звонок для подозрений появился, когда после ожесточённой схватки в момент передышки Анхель внезапно стал по-иному ходить. Походка-то была, несомненно, боевая, но не такая, как обычно. Он ходил, как-то странно шатаясь, несмотря на то, что ступал вполне твёрдо. Также он немного, почти незаметно, волочил ногу — возможно ранение.

Сейчас он к ним спиной и этого не видно, но ещё несколько шагов и будет яснее.

Прошло с полминуты, и Анхель показался ученикам лицом. Глаза Шекспира напряжённо вглядывались и словно не верили тому, что видели. Зрачки Анхеля покраснели и немного даже светились. Может, конечно, это какой-то странный отсвет. Он перевёл взгляд на друзей и увидел, что они тоже непонимающе всматриваются в учителя.

Да — глаза Анхеля приобрели так давно не проявлявшийся красный светящийся оттенок. Про него он помалкивал, ибо знал, что это признак того, что он теряет самообладание и проваливается в бессознательное состояние жестокого убийцы без каких-либо моральных понятий. Машина для убийства.

Одралас проигрывал — Анхель перестаёт собой владеть, наружу рвётся что-то древнее и явно непосильное ему. И о подобном его не предупредили Древние. Его убедили в том, что этот ангел больше не тот, кем был когда-то. Что он практически человек. Одралас, конечно, не верил им на слово и несколько раз видел, что он далеко не человек. Но такого он не ожидал — бой разжёг внутри его противника древний огонь, спящий в нём.

Одраласу нужно подойти к бою иначе, или он погибнет сегодня под этим Солнцем. Чего ему бы не хотелось.

В голове закопошилась гадкая мысль о том, что Древние его предали.

Анхель остановился и вновь атаковал. С большей силой и скоростью. Но на этот раз использовал помимо просто ударов ещё в большом количестве обманные ходы, уклонения и удары. Не применяя их до этого момента, он полностью дезориентировал противника, и это принесло плоды, причём быстро. Выбросив в область груди обманный колющий удар, затем неимоверно быстро развернувшись вокруг оси, Анхель отрубил предводителю Детей ногу чуть ниже колена.

Удар был такой силы и скорости, что двухметрового, крепко сложенного Одраласа подняло в воздух. Руки пытались перенаправить копьё, но не успевали. Анхель, распрямив спину после секущего удара, занёс меч для нового укола, на этот раз не обманного. Одралас ещё парил в воздухе, когда ангельский меч вонзился ему в грудь туда, где у людей сердце. У Детей тоже.

Не успев до конца взлететь, тело Одраласа было пригвождено обратно к асфальту. Из его рта вырвался стон боли, который длился совсем недолго. Свободная от копья рука вцепилась в лезвие. Причём так сильно, что идеально наточенная сталь практически отрубила ему пальцы, настолько сильно он сжал клинок. По мечу вниз стекала тёмно-красная кровь — такая же, как у людей. Агония продолжалась недолго — не прошло и минуты, как Одралас, генерал Детей Войны, навсегда застыл с мёртвыми глазами, в которых помимо боли читалось понимание, что его предали.

За боем наблюдали не только Дети и молодёжь, которую привёл Мессия. На крыше недостроенного дома стояли две фигуры, на которых никто не обращал внимания. Немезия и Аградон появились там в самом начале боя и не пропустили ни одного взмаха. Держась так, чтобы не быть замеченными, они видели всё, что происходило внизу. Как обычно их лица ничего не отражали — ни беспокойства, ни облегчения. Оставаясь отстранёнными, они были не более чем просто наблюдатели, которым по сути всё равно.

Молча наблюдая, они порой переглядывались. Когда же бой закончился, они, не дожидаясь того, что произойдёт далее, отошли от края и медленным шагом пошли вдоль него.

— Всё так, как и было задумано. — Лукаво усмехнувшись, надменно сказала Немезия. — Одралас убран с дороги, и ты можешь приступать к своей части плана.

— Что Я всенепременно намерен сделать. — Чуть склонив голову, произнёс Аградон. — Архангел остался архангелом, и шансы наши теперь не так уж и грандиозны. Да, в спокойном состоянии он человек, но в моменты агрессии он прорывается назад.

— Кто эти люди с ним? — Словно не услышав его слова, спросила его спутница.

— Это его ученики. Он готовил их к сегодняшнему дню. И скажу тебе — хорошо готовил.

— Тогда начни с них — надави на то человеческое, что поселилось в его сердце за эти годы. Пусть они все умрут и, желательно, у него на глазах.

— Я понял, к чему ты клонишь. Бёвульсы уже готовы и давно жаждут размять кости.

— Не стоит вынуждать их ждать дальше.

На лице Аградона промелькнула улыбка. За отсутствием глаз это единственное, что хоть как-то отражало эмоции Древних.

И без того давившая на уши тишина стала и вовсе гремящей. Анхель стоял над телом поверженного Одраласа. Меч так и торчал в его сердце, до сих пор удерживаемый его изрубленной рукой.