Татьяна Лайка - Темный

— А что, Мей, ты думаешь, что только ты такой умный? — его физиономия расплылась в широкой улыбке. — Не забывай, я всю жизнь живу в лесу. И кто знает, может я осведомлен куда больше, чем ты, — загадочным голосом добавил К’Антор.

Я понял, что полузверь хотел этим сказать: что он знает также и других обитателей лесов и степей, таких как гамадриад, друидов, различных нимф, сильфов и многих других, которых не дано увидеть или ощутить «простым смертным».

Единственный, кто не понял из этого короткого разговора ни слова, — девушка. Она умопомрачительно большими глазами смотрела то на меня, то на кентавра, то на Рива, в надежде, что тот хоть что-то пояснит. Но даже мой друг-вампир оставался мрачен и молчалив…

Собрались быстро, так как большая часть вещей уже была сложена по сумкам, которые были размещены на луках Рожена и Факела. Предложенную помощь кентавра я отверг и водрузился на своего ксаркорна. Лао заняла почетный караул на плече у Рива, а девушка пошла пешком рядом. Зачем она вообще привязалась к нашей компании? Сама ведь сказала, что у нее своя дорога. Пока я гадал, что заставило ее пойти с нами, она мило беседовала с К’Антором, хохоча и время от времени указывая на что-то рукой. Опять, наверное, травки всякие обсуждали. К’Антор к этому неравнодушен.

Удивительно, но в этот раз наша компания продвигалась не по густой чаще, а по достаточно редкому и ухоженному пролеску. Деревья стояли на некотором отдалении друг от друга, не распуская свои ветви куда попало, а образовывая над собой красивые шапки крон. Ринеисты теперь смешались с другими деревьями, тогда как в самом начале леса мелькали лишь кустарники и мелкая специфическая травка. Запах хвои, исходивший от ерников, все чаще попадающихся то тут, то там, кружил голову, заставляя вдыхать потрясающий аромат все глубже и глубже. Благоухающая свежесть не давала сосредоточиться, и я отдался воле обескураживающей красоты природы. Еще через несколько часов пути стали попадаться окрасты, мелькая красненькими листиками на фоне всего остального достаточно мрачного коричневого спектра.

В какой-то момент я вдруг подумал, а как смотрелось бы, если б все это было зеленых оттенков, как в светлых мирах? До чего же, наверное, красиво?! Все очень яркое, хорошо видимое. Но… тогда исчезает эта загадочность. Представив в голове сею картинку, подумал, что не хватает там чего-то. Обведя взглядом вокруг себя, понял, что не так: сумрак. Именно он создает ощущение какого-то… интима, какой-то загадки. Я будто один на один с лесом… мы разговариваем, слушаем друг друга… он сообщает мне какие-то свои тайны, я дарю ему свои… и даже едущие совсем рядом товарищи не в состоянии помешать нашему общению… не в состоянии увидеть или услышать что-то из нашего «разговора».

Я прекрасно знал, что этот лес небезопасен, но обстановка навевала ощущение умиротворенности и великого спокойствия. Я расслабился и уже не так переживал по поводу смерти Лода, и обида на девчонку куда-то исчезла, будто ее и не было. Я так проник сам в себя, что ничего не слышал вокруг, «общаясь» лишь с природой… чувствуя себя тет-а-тет с каждым деревцем, с каждым кустиком и каждой травинкой. Я чувствовал, что могу поделиться всеми своими тайнами и переживаниями с этими созданиями, и они ответят, успокоят, утешат… и никто больше не узнает об этой слабости.

Нет! Однозначно, никакой зеленый лес не будет для меня своим! Ни один другой лес не примет меня так, как этот! Я не хочу никакого другого!

Душа готова была разорваться от накативших чувств, сердце — выпрыгнуть из груди…

— Мей!

От неожиданности я чуть не свалился с седла. Это надо же было кому-то вот так меня напугать! И, как назло, в самый неподходящий момент!

— Что?! — не очень дружелюбно бросил я, еще не зная, кому от меня что-то вдруг понадобилось.

— Мей, — подъехала ко мне девчонка. Вот зараза! Что ей от меня надо?!

— Мейрон, я хотела попросить у тебя прощения, — потупила она свои бесцветные глазки.

Я второй раз чуть не упал с Рожена.

— За что? — искренне удивился я.

— Как за что? За то, что ты считаешь, что я виновна в смерти твоего друга, — теперь был ее черед удивляться.

— Я понял, — опустив голову, ответил ей. — И именно поэтому тебе не за что извиняться.

— Как? — девчонка окончательно растерялась.

Я приостановился, в упор глядя на нее. Дьявол! Ведь она еще совсем ребенок! Эти по-детски наивные глаза, расширенные до предела, действительно ничего не понимают.

— А вот так. Зачем извиняться, когда сама не чувствуешь себя виновной в чем-либо?

— Но ведь ты чувствуешь, — робко возразила она.

— И что с того? — я запустил пальцы в свою черную шевелюру, ища слова, какими бы ей объяснить свою точку зрения наиболее доступно. Но, как всегда, в самый неподходящий момент их не было. — Понимаешь, я считаю, что извиняться нужно лишь за то, за что сам чувствуешь вину. Сама подумай, ведь невозможно все время делать так, чтобы все вокруг были счастливы и довольны. В любой ситуации найдутся те, кого что-либо не устраивает. И не обязательно приносить извинения каждому такому недовольному.

Я закончил, полностью выдохшись. Мысли витали в голове до сих пор, но сил их все сгруппировать и выдать в достаточно осмысленном предложении было просто невозможно. Поэтому я молчал, ожидая ее реакции.

— Ну ты, вампир, даешь! Не ожидала от молодого парня таких мудрствований!

От кого она не ожидала? От молодого парня? А она случайно понимает, что этот «молодой парень» прожил на этом свете более чем в три раза дольше ее самой?

— Дорогуша! — начал я.

— Арая! Меня зовут Арая! — перебила девчонка.

— Хорошо, Арая, — пытаясь не выйти из себя, медленно и четко ответил я. — Знаешь что, девочка, ты не зазнавайся. Как более старший тебе советую. Ни к чему хорошему это не приведет. И еще одно! Я тебя виновной и не считал. Ты разозлила меня своей нападкой, и вынудила обвинить тебя в ответ на твои обвинения! Теперь понятно?! Старайся контролировать свои эмоции, Арая, и слова, произносимые во время истерических приступов!

С этой «пламенной» речью я резко развернулся в сторону и быстро направил Рожена к Риву, дабы не сказать ничего лишнего в «порыве страсти», оставив девушку одну наедине с самой собой. Пусть подумает хорошенько, а то посмотрите, как разошлась! Считает себя самой умной!

Вампир тем временем уже вовсю наслаждался открытым видом. А посмотреть было на что! Я спешился.

Золотая Арка! Открывшаяся неожиданно из-за пары ветвей ринеиста. К’Антор мало про нее говорил, оправдываясь, что описать просто не сможет — ее надо увидеть. Как он был прав…

Два огромных дерева, будто вылепленных величайшим мастером из всех миров Вселенной из самого чистого на свете золота… Верхушки смыкались где-то высоко-высоко и виднелись под самым небом золотыми прутьями на черном фоне, сплетающимися между собой, создавая арку. От источающегося света казалось, что над всем этим великолепием сияет ореол. Я вновь опустил голову, разглядывая уже более ближние и четкие детали. Внизу стволы были мощнее и толще, а веточки обоих деревьев тянулись внутрь, создавая своеобразную сетку. «Ворота!» — пронеслось в голове. Золотые ворота! Что-то неведомое… совсем детское затрепетало в груди, наполняя всего меня непонятной радостью. Я увидел то, что не каждому дано увидеть! Я как будто узнал какую-то тайну, которая доверяется только избранным!