Анастасия Анфимова - Под несчастливой звездой

— Ты заходил в храм? — спросил Александр, не обращая внимания на такое проявление обожания, твердо помня, что «от любви до ненависти один шаг».

Пастух энергично закивал головой, обернулся к своим приятелям, злобно рыча, и в следующий миг перед Александром оказались уже четыре коленопреклоненные фигуры.

— Вставайте! — резко скомандовал парень. — Никто не даст вам избавления, ни я, ни царь, ни бог!

Келлуане посмотрели на него с искренним недоумением.

— Ваш хозяин еще жив! Хотите его смерти?

С громким криком трое немых слуг вскочили на ноги. Якуануб замешкался.

— Тебе его жаль? — удивился Алекс, и двое слуг тут же схватили его под локти.

— Что вы, господин!? — вскричал евнух. — Я давно мечтаю растерзать этого негодяя. Он украл мою жизнь, искалечил, заставил делать ужасные вещи. Но Повелитель заперт в покоях! Эту дверь не сломать.

— Нет таких крепостей, которые не взяли бы смелые и решительные люди! — подбодрил помощников юноша. — Одевайся и показывай дорогу.

— Здесь нет никаких ловушек? — спросил он у Якуануба, когда они всей толпой подошли к входу в коридор, в конце которого чернела монументальная дверь.

— Что, господин? — не понял собеседник.

— Каких-нибудь устройств, которые могут нам помешать, — пояснил свою мысль Александр.

— Я не знаю о таких, — покачал головой келлуанин.

«Будем считать, что их нет», — решил про себя юноша.

Но тут вперед выступил пастух и быстро направился к двери.

— Убедительно, — кивнул головой Алекс, направляясь за ним.

Юноша сразу обратил внимание, что стены коридора украшали изображения диковинного животного, сильно напоминавшего очень коряво нарисованного китайского дракона и множество знакомых значков. Тут были пентаграммы, кресты с петлей на вершине, глаза в треугольнике, и еще множество символов, не имеющих никакого отношения к Келлуану.

Но самое больше потрясение Александр испытал, подняв взгляд и вздрогнув, несмотря на действие эликсира. По белой штукатурке над дверью шла цепочка из значков, сильно напоминающих латинские буквы, каждую из которых окружал ореол из огненно-черных языков пламени. Текст сложился сам собой. «Lasciate ogni speranza, o voi ch'intrate» [10] Оставь надежду, всяк сюда входящий. (Данте Алигьери: Inferno, Canto III, 9) . Хотя он и не понимал, что это означает.

— Что с вами, господин? — робко спросил Якуануб.

Вместо ответа юноша указал мечом на надпись.

— Твой хозяин говорил тебе, что это означает?

— Нет, господин, — пожал плечами евнух. — Он как-то сказал, что это величайшая мудрость, на постижение которой у меня не хватит и тысячи жизней.

«Это обман зрения? — вдруг пришло в голову Алексу, продолжавшему разглядывать странную надпись. — Или то, о чем не хочется думать?»

— Вы знаете, что это, господин? — робко спросил Якуануб.

— Я, кажется, знаю, откуда это! — стряхнул наваждение парень.

— Друг! — окликнул он пастуха.

Тот подался вперед и низко поклонился.

— Ты ему доверяешь? — спросил юноша, указав на слугу, выглядевшего моложе остальных.

Келлуанин уверенно кивнул.

— Подойди сюда, — подозвал слугу Александр. — Отправляйся в храм. Найдешь лестницу, поднимешься на крышу и следи, чтобы Наставник…

— Повелитель, — робко промямлил Якуануб, но тут же испуганно замолчал.

— И будешь следить, чтобы эта сволочь, — юноша кивнул на дверь. — Не сбежала! Как только увидишь его — подай сигнал.

Молодой мужчина растерянно указал на горло и открыл рот.

— Возьми что-нибудь на кухне! — раздраженно поморщился Алекс.

Второй слуга тронул товарища за плечо и стал делать энергичные жесты руками. Тот, очевидно, его понял, рухнул на колени, быстро вскочил и бросился бежать.

Александр посмотрел на покрытые резьбой створки.

— Постучи, — кивнул он Якуанубу, указав на молоток.

Но евнух не успел даже взять его в руки, как коридор огласился жутким грохотом. Юноша быстро огляделся. Стены не шатаются, земля не дрожит.

— Как смел ты, жалкое мясо, поднять руку на моих рабов?! — загремел нечеловеческий, оглушающий голос, в котором, однако, слышалась паника.

Слуги в ужасе рухнули на колени. Алекс отступил назад и разглядел узкие, вертикальны щели, вокруг которых трепетала наросшая паутина.

— Эй, клоун! — он вложил меч в ножны и взялся за секиру. — Я Bring Me The Horizon вживую слушала! Их не переорешь!

С этими словами Александр с силой ударил топором по двери, потом еще и еще раз, круша крепкое, закостеневшее от времени дерево.

Первым вскочил Якуануб.

— Я не боюсь тебя! — закричал он тонким фальцетом. — Слышишь?!

— Правильно! — одобрил юноша и протянул ему секиру. — Ну?

Тот, побледнев, замер. Тогда распрямился пастух и, не поднимаясь с колен, протянул руки.

— Убейте его, и я дарую вам легкую смерть! — грохотало в коридоре.

Алекс, не колеблясь, отдал Другу топор.

Только щепки полетели! Голос затих, и слуги с таким энтузиазмом бросились принимать участие в сокрушении последней преграды, что едва не подрались.

— Вы умрете, глупое мясо! — вновь рявкнул голос, и дверь вздрогнула.

Келлуане отступили.

«Ну и какой сюрприз ты еще припас другу-попаданцу?» — насторожился Александр.

Створки еще не распахнулись, а он уже увидел какое-то деревянное сооружение, больше всего напоминавшее старинные козлы для распиловки дров двуручной пилой. Сверху были прикручены две трубы, смотревшие на него черными зрачками дул. А за ними чернела худая фигура с зажженным факелом в руке.

— Умрите!

— Ложись! — рявкнул юноша, одной рукой схватив за шею Якуануба, второй толкая так и не выпустившего из рук секиры Друга. За второго слугу Александр не переживал, тот все еще лежал на полу, скрючившись и прикрыв голову.

Длинный язык пламени, грохот, дым, свист над головой. Картечь смертельным горохом ударила по стенам коридора. Помощник Наставника завизжал, пытаясь освободиться от объятий Алекса, пастух вскочил, но тут же упал, получив удар под колено. А другой слуга с диким воем ринулся прочь.

Грохнул второй выстрел, превративший его спину в кровавые лохмотья.

— Вот теперь все, — прошипел разъяренный юноша, отпуская шею евнуха. Но тот только мелко стучал зубами.

Не обращая на него внимания, Александр поднял меч и ринулся в густые клубы дыма, застилавшего коридор. Щурясь и кашляя, он разглядел узкую длинную комнату, освещенную большим окном в потолке. Но в ней не оказалось ничего кроме перекошенного лафета из перевязанных ремнями жердей. Пушки представляли собой бронзовые трубки диаметром приблизительно в три сантиметра, обмотанные толстым слоем бычьей кожи и перетянутые медной проволокой. А вот самого артиллериста нигде не было видно. В распахнутых дверях мелькнул какой-то силуэт.