Анастасия Анфимова - Под несчастливой звездой

Предводитель налетчиков утробно захохотал, хлопнув себя ладонями по волосатому животу.

— Только мертвые умеют хранить тайну, — зловеще прошипел бородатый бандит, с кривой ухмылкой вытаскивая кинжал.

В это время на лестнице появился юноша с большим глиняным блюдом полным дымящихся пирожков и амфорой в руках.

— Эй, Врал! — громко крикнул он. — Вот горячие, как ты любишь!

Но заметив оружие в руках бородача, в нерешительности замер.

— Неси! — взмахнул рукой предводитель и плотоядно облизнулся.

— Поживи, пока мы не пообедаем, — сказал он несчастному юноше и хлопнул его по плечу здоровенной лапищей.

От этого удара тот отлетел и приземлился на скамью, стоявшую у стены трактира прямо под дверью.

Бандиты расселись вокруг бочки и стали с жадность поглощать пирожки, запивая прямо из горла неразведенным вином. Треплосу стало дурно, когда он подумал, из чего сделана их начинка. Испуганно глядя, с каким аппетитом едят налетчики, юноша постарался отодвинуться от них как можно дальше. Прижавшись спиной к холодной стене, поэт с тоской посмотрел вверх на радостное голубое небо, такое же светлое, как и несколько минут назад. Вдруг почти над его головой раздался какой-то шум. Юноша замер, отодвинувшись на самый край, и чувствуя, как покачивается под его тяжестью скамейка.

— А я желаю здесь!!! — послышался утробный рык, и на крошечное крылечко выкатилась из двери дородная туша, облаченная в засаленный донельзя хитон. Прямо на широченные плечи была насажена круглая лысая голова с густой свалявшейся бородой. Одной рукой толстяк воздел вверх амфору, а другой обнимал такую же толстую женщину в столь же грязном пеплосе. Та визгливо смеялась, тряся редкими сальными волосами. Объемное брюхо не позволяло ей обнять кавалера, поэтому она обхватила его одной рукой за спину, а другой крепко вцепилась в пояс.

Перед этой парочкой беспомощно метался тощий молодой человек.

— Мне плевать кто тут! — толстяк мощной дланью отправил надоедливого молокососа вниз по лестнице.

Тот с грохотом пересчитал костлявым задом ступеньки и, мяукнув, ткнулся лицом в дурно пахнущую лужу. Его обидчик громко захохотал, задирая вверх лоснящееся от жира лицо.

— Ты мой герой! — старушечьим дискантом закричала спутница, и смешно вытянув трубочкой толстые губы, сделала попытку запечатлеть у него на челе жаркий поцелуй. Однако и здесь ей вновь помешал объемный живот. Пытаясь все же дотянуться до физиономии кавалера, дама повисла у него на шее всем своим немалым весом. Даже столь могучий мужчина не выдержал такого напора, и чтобы не упасть, оперся задом о тощие перила, ограждавшие площадку перед дверью. Жалкие палочки переломились с печальным треском, и мужчина стал падать. Испуганно ухватившись за платье подруги, он увлек ее за собой. Две туши рухнули на край скамейки. Её противоположный конец, где боялся Треплос, взметнулся вверх. Поэт ощутил резкий толчок в сухую задницу, а вслед за этим ни с чем несравнимое чувство свободного полета. С диким криком, махая руками, словно ветряная мельница, он взлетел над окружавшей дворик стеной. Опомнившись, земля позвала назад своего непутевого сына. Поэт полетел вниз. Но тело одного из лучших атлетов Милеты среагировало быстрее разума. Руки намертво вцепились в край толстой стены. Изо всех сил стараясь не упасть, юноша бросил взгляд вниз.

Толстяки, вопя в два голоса, ворочались среди обломков лавки, стараясь подняться. Налетчики вытаращенными глазами смотрели на повисшего поэта, который выл словно мартовский кот и царапал сырцовые кирпичи сандалиями. Из открытого рта Врала на грудь вывалился пережеванный пирожок

— Держи! — фальцетом закричал бандит с перебитым носом и, рванувшись, налетел низом живота на край бочки.

Напрягая мышцы, Треплос, наконец, вскарабкался на стену, перекатился по ней и, не глядя, свалился на противоположную сторону.

Через миг его многострадальные ягодицы получили еще один ощутимый удар. Перед лицом ошалелого поэта взметнулся вверх хвост, украшенный свалявшейся кисточкой, а по ушам ударил обиженный рев! По воле богов молодой человек рухнул прямо на мерно шагавшего ослика. Покладистое животное не выдержало таких издевательств с собственной спиной и резко мотнуло задом, вскидывая ноги.

Треплос свалился на каменную мостовую и тут же получил удар плетью от хозяина четвероногого транспорта. Ничего не соображая, юноша на четвереньках пополз прочь. Тут его ладонь попала в мерзкую кучку, только что оставленную ослом. Рука поехала в сторону, и лоб украсила здоровенная шишка от удара об дорогу.

Подгоняемый злобными криками осла и хозяина, Треплос все-таки сумел встать на ноги и помчался, не разбирая дороги. Он бежал по запутанным переулкам, желая только одного, как можно скорее оказаться на какой-нибудь оживленной улице. Но вокруг были только кривые, узкие ходы меж глухих стен. Встречные люди шарахались в сторону от перемазанного в ослином дерьме поэта. Впереди мелькнул проход, за которым показалась заполненная народом площадь.

С криком юноша бросился в тут сторону. И тут же получил мощный тычок в бок. Рухнув, Треплос к своему ужасу увидел рядом разъяренного Врала. Предводитель налетчиков схватил его за хитон и одним рывком поднял на ноги.

— Сбежать задумал, гаденыш!

Его лицо, перекошенное гневом, походило на маску злобного демона. И тут юноша почувствовал, как страх сменяется гневом. Он рванулся и попытался ударить громилу кулаком в лицо.

— Ах ты, молокосос! — взревел налетчик и изо всех сил швырнул его в стену.

Вот это он зря сделал. Дома для простого люда строились очень быстро. В лучшем случае стены клали из обсушенного на солнце кирпича. В худшем, когда хозяева и строители оказывались еще более эффективными собственниками, они просто ставили каркас из бревен, а промежутки между ними заполняли глиной, используя в качестве связывающей арматуры тростник, лозу или просто сухие ветки.

Вот в такую стену влетел Треплос всем своим весом с приданным ему ускорением. Сучья, скреплявшие глину, не выдержали, и юноша рухнул в огромный чан с грязной мыльной водой. Наполненный паром воздух прорезал многоголосый женский визг. Часть прачек бросились бежать от нежданно появившегося из стены человека. Другая — предпочла отметить его появление криками, воплями и маханьем вальками, предназначенными для стирки.

В очередной раз потерявший добычу предводитель налетчиков протиснулся сквозь дыру в стене и прыгнул сверху на копошащегося среди грязного белья юношу. На только что вставшего на четвереньки поэта обрушилась тяжеленная туша, и он вновь погрузился в воду.

— Ты у меня, сученок, своей мочой захлебнешься! — ревел разъяренным медведем Врал, крепко вцепившись в горло поэта.