Василий Горъ - Нелюдь

Монахи услышали, осознали и… засомневались. В себе. Что здорово порадовало главу Ордена Вседержителя: для выполнения его планов требовались исполнители — чистые, искренне верующие и абсолютно не способные к анализу ситуации…

— Почти целый год мы искали Избранных. Тех, кто сможет пройти этот Путь… — брат Ансельм сделал небольшую паузу и, дождавшись понимания, продолжил: — Тех, кто выдержит самое страшное испытание на свете — испытание соблазном…

Еще одна пауза — и следующее предложение, воздействующее на самолюбие каждого из братьев:

— Да, это — вы, стоящие в этом зале! И пусть вас немного — всего пять сотен — но вы сила, способная остановить посланников Двуликого. Тех, кто вот-вот принесет в мир Черное Поветрие!

Братья во Свете замерли: их только что назвали избранными! И не кто-нибудь — а сам глава Ордена, человек, отмеченный вниманием Бога-Отца!

Монах, стоящий ошую от брата Бенора, побледнел. Видимо, засомневался в своей способности выдержать будущие испытания. Поэтому брат Ансельм отвлекся от основной нити церемонии и постарался развеять его сомнения:

— Да, Путь, который вам предстоит пройти, будет нелегким. Но у вас нет права на сомнение. Ибо кроме вас этого не сделает никто. А еще… А еще с вами будет сам Вседержитель! Бог-Отец, который подарил вам эту жизнь, свет знаний и Будущее! Вы — сила! Ну, и кто сможет вам противостоять?

— Никто… — шевельнул губами мальчишка.

— Никто!!! — гаркнули остальные.

— Никто… — кивнул брат Ансельм. Потом поднял с подставки Изумрудную Скрижаль и медленно поднес ее к правой половине груди. Так, чтобы дать возможность брату Магнусу направить на нее нужное зеркальце: — Итак, первое испытание, которое вам предстоит пройти — это испытание чревоугодием…

На лицах монахов тут же появилось недоумение: они слышали об испытании голодом, жаждой, воздержанием и не представляли себе, как можно испытывать себя тем, с чем надо бороться. Пришлось объяснить:

— Да, это не обычное воздержание, к которому вы привыкли, а… Великая Аскеза! Испытание, на которое обычно благословляются лишь те, кто достигает воистину алмазной твердости духа…

У абсолютного большинства в глазах мелькнул испуг. А пара десятков самых неуверенных в себе даже изобразила отвращающий знак и зашевелила губами в привычном «спаси и сохрани…».

Ансельм понимающе улыбнулся:

— Я вижу в вас сомнение в своих силах. И… горжусь вами! Ибо это значит, что среди тысяч достойных Вседержитель действительно выбрал достойнейших!!!

Десница со скрижалью легонько шевельнулась, дабы брат Маркус не упустил нужный момент.

— Поэтому я благословляю вас на Великую Аскезу и присваиваю каждому из вас сан брата-Защитника!

По рядам братьев пронесся восхищенный вздох: Изумрудная Скрижаль вспыхнула зеленым огнем! А через мгновение заполыхало и солнце…

…- Ваше преподобие, все прошло просто замечательно! — не успев ввалиться в кабинет Ансельма, затараторил брат Фарид. — Церемония потрясла даже меня…

Хозяин кабинета свел брови к переносице и раздул ноздри:

— Потрясла, говоришь?

— Да… А что?

— А то, что трястись и хлопать ресницами должны простые монахи. Ты же обязан работать! Скажи-ка мне, что слышно от тех, кто должен был перехватить Неддара Латирдана?

Иерарх недоуменно пожал плечами:

— Пока никаких вестей: видимо, принц до них до сих пор не добрался…

Ансельм приподнял бровь и с сарказмом поинтересовался:

— Да ты что? Правда, что ли?

Брат Фарид оглядел мрачные лица остальных иерархов и, наконец, сообразил:

— Он… что, как-то объехал мою засаду? Но это невозможно: в том месте — одна-единственная дорога! Даже не дорога — тропа. И…

— Вейнарский Лев перешел через Орринский хребет… — перебил его брат Ламм. — И сейчас находится где-то около графства Молт…

Иерарх сглотнул… и замотал головой:

— Не может такого быть: меня уверяли, что единственная дорога, по которой можно перевести лошадей через горы — это перевал Белой Стены! А там — засада!!!

— Тебе сказали «перешел»! То есть пешком. Вместе со своими хейсарами. А лошадей для дальнейшего пути позаимствовал у барона Олдарра… — вздохнул брат Рон. — Так что ты его упустил…

— Невероятно! — воскликнул Фарид. — Кто мог предположить, что он на такое способен?

— Ты! Был!! Обязан!!! Предположить!!! И сделать все возможное, чтобы он умер за пределами Вейнара!!! — выделяя интонацией каждое слово, прошипел его преподобие. И раздраженно врезал по столешнице кулаком. — Ты был обязан, понимаешь?! А он — жив!!!

— И не просто жив… — криво усмехнулся брат Рон. — Принц Неддар, ко всему прочему, начал что-то понимать…

Брат Фарид слегка побледнел:

— В каком смысле?

— В самом прямом: барон Олдарр и его вассалы отказались вступать в ополчение… — буркнул брат Ламм. — Сослались на заветы Вседержителя…

— А Неддар возложил вину на брата Огийона… — мрачно закончил Ансельм. — И приказал свернуть ему шею…

— Это, конечно, грустно… Но позволит нам обвинить Латирдана в служении Двуликому! — воскликнул брат Фарид. — Что внесет раскол в ряды его вассалов, и…

Глава Ордена Вседержителя ошарашенно вытаращил глаза и возмущенно зашипел:

— Ты что, не понимаешь? Для того чтобы заставить людей поверить в эту чушь, потребуется ВРЕМЯ! А его у нас НЕТ…

— И что теперь делать? — растерянно спросил иерарх.

— Менять планы… — зарычал Ансельм. Потом заставил себя успокоиться и вопросительно уставился на брата Ламма: — Что с хейсарами?

Ламм угрюмо пожал плечами:

— Пока ничего. Дикари…

— Не понял?

— Их молодежь не пьет! Вообще! Поэтому стравить бывших телохранителей Латирдана с уззарами пока не удалось…

— А что с дочерью Варраза?

— Похитили… — криво усмехнулся брат Ламм. — Вернее, напоили одного из вейнарцев, «помогли» ему ее похитить и оставили зацепку, позволившую хейсарам найти и девку, и того, кто ее «полюбил»…

— И что?

— Эти ненормальные сочли похищение подвигом! И торжественно приняли мальчишку в свой род…

Десятый день четвертой десятины второго лиственя.

…Бог-Воин смотрел на Неддара. Пристально и с одобрением. Поэтому перед самым закатом в лагерь, разбитый в Харрарском лесу, прибыл Генор д'Молт в сопровождении двенадцати мечников, двух с лишним десятков стрелков и почти сотни ополченцев.

К удивлению принца, почти все воины барона оказались в возрасте — самый младший из них выглядел лиственей на тридцать, а пара мечников уже не первый год чувствовали дыхание Темной половины Двуликого. Впрочем, судя по уверенным взглядам, отточенным движениям и хорошо подогнанным доспехам, вассалы д'Молта знали, что такое война, не понаслышке.