Екатерина Спасская - Кладбищенский фестиваль

— Обмен! — Сельмия указала ладонью на только что возникшую прямо под ней синюю лохматую куклу-марионетку.

Аурелиус небрежно кивнул и с непроницаемым выражением лица продолжил изучать свои ногти.

— Ничего не хочешь сказать?

— М?

— Последнее слово и все такое.

— А зачем? Не вижу смысла.

— Я знаю, что ты задумал. Потому что вижу даже малейшие колебания на твоей Лимме, так тщательно тобою скрываемые.

— Нашла что-то интересное?

— О да, — Сельмия прищурила глаза. — Меняю Синюю Марионетку на Синее Облако.

На нижней платформе с тихим треском распалась на кусочки сапфировая куколка, а вместо нее ярко-синим туманным комком над серебряными крыльями повисло непроницаемое облако.

— Переворачивающая комбинация, да? — Скучающим тоном протянул Рамерик.

— Что бы ты ни задумал, ничего не получится, — девушка довольно улыбнулась. — Ты проиграл. Объявляю полное вскрытие комбинаций.

Ничего не произошло.

Пару секунд Избранная Посвященная непонимающе смотрела на нижнюю платформу.

— Полное вскрытие комбинаций!

Аурелиус не выдержал и едва слышно захихикал.

— Как это понимать? — Сельмия подняла голову. — Это что же, получается…

— Что у меня на третьем ряду ничего нет? Правильно, — продолжая смеяться, кивнул Рамерик. — И поэтому твоя переворачивающая комбинация оказалась весьма кстати. Да и, к слову, из нас двоих я контролирую Лимму куда профессиональнее. Многолетний опыт, знаешь ли. А вот тебе должно быть стыдно.

— Сколько же уровней блефа ты выстроил?

— Достаточно, чтобы поставить возомнившую себя всезнающей Хранительницу на положенное ей место. Неудачница!

— А если бы я…

— Спокойной ночи! Игра окончена.

Жалобно всхлипнув, девушка рухнула на платформу.

Аурелиус задумчиво потер подбородок и, подойдя к самому краю лилового луча «звезды», сел, устало свесив ноги.

— Может, хватит прятаться, Сельмия? Пора показать остатки своей Сущности законному победителю.

— Ты догадался? — Промурлыкал удивленный голос позади. — Как?

— Не обижайся, но шулер из тебя никакой. Политик, полагаю, тоже. — Рамерик слегка повернул голову. — К тому же, я увидел твой Зеркальный Образ еще до начала игры.

— Увидел и все равно согласился на условие? — Сельмия взмахом руки заставила бездыханное тело своего Образа исчезнуть. — Настолько уверен в себе?

— Ну, и да, и нет.

— Что-то я совсем перестала тебя понимать, — Избранная Посвященная присела рядом и положила голову на плечо Рамерика, отрешенно разглядывая исчерченный серебристыми молниями воротник его зеленой безрукавки, выглядывающей из-под куртки. — Видимо, в этом Образе слишком мало моей Сущности. Зря я тебя недооценивала.

— Хм, я же говорил.

— Твоя сила… твои способности выходят за рамки реальности. За всю долгую историю Веселес родилось лишь несколько десятков лирен, подобных тебе. И все они стали Избранными Посвященными. Давно это было.

— Грубая и неприкрытая лесть, — улыбнулся Аурелиус. — Совсем не в твоем стиле.

— Если это лесть, почему ты все еще жив?

— Хороший вопрос. Для неудачницы.

Сельмия усмехнулась и остановила взгляд прозрачных льдинок-глаз на черном небе.

— Что будешь делать, Рик?

— Сейчас? Наверное, убью тебя.

— Не думай, что это будет просто.

— Я никогда не отношусь к препятствиям несерьезно. Иначе не продержался бы эти пять лет. Ты же знаешь меня с рождения, пора бы это и запомнить.

— Верно, верно, владыка.

Театрально вздохнув, Аурелиус не спеша поднялся на ноги и протянул руку Сельмии.

— Надеюсь, обойдемся без слезливых прощаний. Иначе я не успею вернуться в Кальтиринт до наступления зимы. А мне еще к илминрскому Фестивалю надо готовиться.

Ухмыльнувшись, Сельмия отпрыгнула к противоположной стороне платформы и быстрым движением вскрыла себе вены на обоих запястьях. Воздух мгновенно помутнел, крошечные кристаллики сине-красно-черного песка зыбким обволакивающим морем хлынули с безмолвного небесного свода. Не выдержав напора раскаленного потока острых ядовитых песчинок, обе платформы раскололись и истерлись, и смутные силуэты, едва просматривающихся в песчаной буре, ринулись друг к другу.

Крошечные чешуйки только что сплетенной полупрозрачной серой брони Аурелиуса вцепились в мерцающий белый покров Избранной Посвященной, впрыснув в него тысячи сизых клякс-теней. Девушка стряхнула с себя пятнами растекающиеся мазки, а вместе с ними — подрагивающие сгустки темно-зеленной массы. Из этих желеобразных комков выплеснулся целый водопад ослепительных оранжевых нитей. Соприкоснувшись с серой кирасой Рамерика, они сотнями взрывов расщепили пространство на мелкие осколки, а затем, перемешав, вновь соединили их в подобие мозаики.

— Слишком медленно! — Аурелиус небрежным толчком локтя в спину отбросил Сельмию далеко в сторону.

Вновь замерев на какие-то доли секунды, размытые песчаным ураганом фигуры сорвались с места и на уже совершенно невообразимой скорости продолжили импровизированное представление.

Сформировав в ладонях сине-зеленый мерцающий кубик, Рамерик подбросил его высоко в воздух. Буйствующие цветные песчинки тут же застыли и покрылись бирюзовой пленкой. Одновременно с этим земля с грохотом раскололась, и из трещин вырвались сотни тысяч гибких серебристых штыков. Пластично изогнувшись, они переплелись между собой и бесчисленными цветами распустили диковинные бутоны, заполняя собой все пространство вокруг. А затем кубик раскололся. Земля и небо, песок и цветы — все слилось в цветной карусели. Нити, составляющие полотна пространства и времени, разошлись и спутались в клубок новорожденного хаоса.

С приглушенным стоном Сельмия оборвала плетение на половине и схватилась за голову.

— Недомогания? — Ехидно поинтересовался Аурелиус, покачиваясь из стороны в сторону. Потеряв четкость и постоянство, очертания его тела, словно масло, переливались из одной формы в другую.

— Я… я что-то пропустила? — Девушка поднесла ладони к глазам. — Странно, ведь Сущность от разрыва я удержала.

— А ты оставалась на Кладбище во время трансформации? Знаешь, очень вдохновляет на творчество. В широком понимании этого слова.

— Ты точно псих.

Кожа Сельмии с треском начала расходиться, из ран потекла белая кровь вперемешку с ядовито-желтыми шевелящимися сгустками-личинками.

— Я просто жду, когда ты, наконец, начнешь воспринимать меня всерьез. И у тебя на это осталось сорок секунд, пока твоя Сущность еще не съедена полностью.

— Этого достаточно.

Запрокинув голову назад, Сельмия вырвала пальцами свои глаза и раздавила их в ладонях. Прямо над Избранной Посвященной возникла размытая эллипсообразная фигура из ослепительно белого света. Аурелиус с напряженным любопытством созерцал происходящее, готовясь к любому повороту событий.