Диана Ольховицкая - Факты и реальность

— Что, мало способов? — переспрашивает Адриан. — Подкупила слуг, например. — И вдруг, замерев, награждает изумленным взглядом. — С твоим характером… слуг… да это невозможно! А как же…

— Вот-вот. Адриан, что-то нужно делать с твоей подозрительностью! На пустом месте такого нагородить! — сочувственно погладив драгоценного по плечу, признаюсь: — Я дала тебе приворот вечером перед ритуальным поединком. Помнишь вино в серебряном кубке? Это он и был.

Адриан со стоном хватается за голову.

— У меня сейчас мозги в узел завяжутся! Вот это бардак…

Помолчав несколько минут, милый неожиданно улыбается и собственническим жестом привлекает меня к себе.

— Что ж, я воин и способен вынести любую, самую горькую и страшную правду. Значит, ты хочешь сказать, что я сам, по доброй воле по уши втрескался в чародейку? — Адриан картинно вздыхает. — Говорила мне бабушка, что стремление во всем быть лучшим до добра не доведет. Так и есть: если дурак, то выдающийся. Я ведь как представлял себе ситуацию? Ты меня приворожила, я сопротивлялся — сопротивлялся, потом согласился, влюбился и сдался. А оказывается… Оказывается, это я нагло и бесцеремонно приставал к ничего не подозревающей девушке и все-таки добился своего! — он хмурится. — И вроде результат одинаковый, но второй вариант истории мне нравится гораздо больше!

Со смехом оглядываюсь вокруг в поисках чего-нибудь тяжелого.

— Погоди-погоди, — с серьезным выражением лица останавливает меня милый. — Я рад, что мы наконец-то все выяснили, и надеюсь, что теперь всегда и во всем будем друг с другом честны и откровенны. Поэтому… Я тоже должен тебе признаться. У меня есть одна странная особенность — стоит съесть виноград или выпить глоток вина, как все тело покрывается красными пятнами. Вроде болезнь не заразна и через пару часов проходит без следа…

— Ничего странного в этом нет, — тоном профессионального целителя заявляю я. — Обычная аллергия. И это еще раз доказывает, что твой отец — иномирец. В техногенных мирах аллергия просто бич какой-то! Я немного наберусь сил, сделаю пробы и подумаю, как лучше… Погоди! — поднимаю на милого изумленные глаза. — Ты что…

— Не мог же я допустить, чтобы ты увидела меня таким? — В синих глазах знакомые искорки. — Поэтому осторожно вылил вино в цветочный горшок. Кажется, это был кактус.

— Мой кактус! Адриан, тролль тебя подери! У тебя вообще ум есть? Это же редчайший экземпляр! Знал бы ты, чего мне стоило его добыть! И хотя он так ни разу и не цвел, как я ни старалась… Ладно, извини, ты же не знал. Но растение слишком нежное, если его полили вином, значит, оно погибло. Пошли, я хочу взглянуть.

Забыв про запреты врачей и сиделок, быстрым шагом иду, почти бегу по коридору.

— Да цел твой кактус! — Догнав меня на пороге гостиной, Адриан обнимает сзади за плечи. — Сама посмотри — ничего ему не сделалось!

И тут… Колючее растение мелко вздрагивает и, распрямляя каждую иголочку, поворачивается, тянется в мою сторону. Кактус выпускает тонкий стебель, на котором распускается, раскрывается великолепный благоухающий цветок.

— А что, отличный приворот, — невозмутимо произносит Адриан, направляясь к цветку. — Подействовал. — И, протянув руку к колючему растению, восхищенно улыбается. — Действительно редкий экземпляр! И запах приятный. Думаю, он заслуживает стать украшением нашей с тобой гостиной! — И вдруг… — А-а-а! — вскрикивает милый, резко отдернув руку. — Ревнивый, гаденыш!

Да, я понимаю, что это всего лишь растение. Но не могу отделаться от ощущения, что кактус победно улыбается.

— Останешься здесь, — сердито заявляет драгоценный, осторожно извлекая из ладони колючки. — Я в своем доме соперников не потерплю.

Неожиданно вспоминаю про забытые в оранжерее фиалки. Подумаешь! Легкий щелчок пальцами, и они уже в моей руке.

— Держи, — с улыбкой протягиваю цветы Адриану. — Надеюсь, эти тебе больше понравятся.

— Согласен! — Приняв от меня фиалки, милый вдыхает их аромат и вдруг, отложив цветы, подхватывает меня на руки. — Давай рискнем!

— Адриан, ты что имеешь в виду?

— Все сразу, — улыбается милый, опустив меня на пол. — Понятно, язык цветов ты так и не выучила. Белые фиалки означают — «давай попробуем быть счастливыми».

А вот и снег! Наивные кудрявые снежинки танцуют первый зимний вальс. Прижимаюсь лбом к оконному стеклу. Через три дня наша свадьба, а жениха все нет. Политические вопросы, видите ли, решает, тролль его за ногу! Как будто политика ему дороже… Снисходительно улыбаюсь собственным мыслям. Дороже меня у Адриана никого нет, и я в этом уверена. Так же, как в том, что в небе светит солнце, а за окном сейчас идет снег. Но это вовсе не означает, что я буду молчать. Ох, и получит у меня кое-кто, обещавший приехать еще неделю назад. С восторгом замечаю в воротах всадника. А вот прямо сейчас ему и устрою! Да! Такое, что он… Сердце сладостно замирает. Наконец-то он приехал!

— Я подписал мирный договор между двумя королевскими домами, — отрывисто произносит милый, с трудом оторвавшись от моих губ. — Трехсотлетняя вражда осталась в прошлом.

— Я горжусь тобой! Но… — принимаю надменный вид. — Но у меня просто нет слов, чтобы выразить, что я думаю про твое поведение! Мне столько нужно с тобой согласовать!

— Лика, я полностью признаю вину. — Адриан церемонно наклоняет голову. — И готов искупить. Ты же знаешь, ради тебя я готов на любые подвиги. Хочешь, сражусь с драконом и посвящу тебе победу, о которой сложат легенды? Или завоюю новые земли и подарю их тебе? А может, ты желаешь, чтобы я построил город, прекрасный и величественный, и назвал его твоим именем?

— Фи-и-и. — Едва сдерживаюсь, чтобы не расцвести от счастья. — Адриан, как ты можешь предлагать своей невесте подобные пустяки да еще называть их подвигами? Ведь и ты, и я — мы оба прекрасно знаем, что для тебя это обычная реальность. — Капризно надуваю губки. — Нет, мой дорогой, мне нужен настоящий подвиг. Я хочу, чтобы для меня ты совершил что-то особенное, выдающееся, необычное!

Выслушав меня, милый меняется в лице. Хм, я всегда думала, что у него миндалевидный разрез глаз. Странно, сейчас они больше напоминают две круглые плошки.

— Лика, ты что, — дрожащим голосом начинает Адриан, — ты что, хочешь, чтобы я — рыцарь Света, предводитель северян и почти твой муж… чтобы я написал на заборе неприличное слово?! — Милый качает головой. — Нет, ну это уже ни в какие ворота! Пойми, это невозможно! Политически некорректно… аморально… глупо… — И, подняв на меня смеющийся взгляд, добавляет бесшабашно: — Да без проблем! Только… Если уж позориться, то с пользой для дела. Скажи, как долго ты сможешь продержать ауру невидимости?